Галина Романова - Лучший день в году

Копылов неожиданно затосковал. Затосковал от мысли, что ведь этого никогда, никогда в его жизни не будет. Ни женщины, которую так вот хотелось бы оберегать, ни прохладной ночи, ни горластых лягушек, ни карасей, запеченных над углями на решетке.

– Света, вы замужем? – вдруг спросил он и сам испугался своего вопроса.

– А что? – ответила она с неожиданным вызовом и покосилась на него со странной улыбкой. – Хотите предложить?

– А пойдете?

Он просто спросил. Просто так сложился разговор. Спросил, и тут же испугался. Вот как сейчас скажет: «Нет». Или рассмеется с надменной интонацией. И он тут же ощутит все свои годы, проредившие волосы, ссутулившие спину и добавившие вредности в его и без того сложный характер. И тут же поймет, что никогда не будет в его жизни женщины, которую хотелось бы всю ночь прижимать к себе и…

– Может, и пойду, – ответила она после паузы, заполненной монотонным гудением мотора. – Когда-нибудь.

Его пробило таким ледяным потом, что сделалось на пару секунд холодно. Он вздрогнул.

Что, что она сказала?! Что может пойти за него замуж когда-нибудь?!

– Я сколько угодно стану ждать, – вибрирующим от волнения голосом произнес Копылов. Он сегодня вообще слетел с катушек от собственной смелости. – Сколько угодно, Света. И не считайте меня легкомысленным, хорошо?

– Хорошо, не буду, – пообещала она и ткнула пальцем в развилку. – Кажется, туда.

Они съехали с трассы, дальше дороги почти не было. Глубокая колея, выбитая сотнями колес, тонула в густой тени высоких елей. Восхитительно пахло хвоей, грибами и чем-то еще приторно сладким. Может, цветами? И птицы трещали, как в его мечтах. И деревянные домики через десять минут пути вынырнули из-за елового частокола. И пруд блестел огромной серебристой кляксой в высокой траве.

Господи, ну просто услышан он был! Все мечты его были услышаны! Правда, вместо дубовой рощи ельник, но это еще лучше. Воздух потрясающе чистый. И грибы! Он помнил из далекого детства, как бродил среди елей с отцом. Как пинал яркие мухоморы. Как лазил в самые колючие заросли за маслятами. Маслята ведь в елках растут, так?

– Так, – подтвердила Светлана, когда он ее спросил. – По грибы собрались, Саша?

– Нет. Просто… – И он снова решился на откровенность: – Просто купить бы тут домик. И приезжать на выходные. Славно тут, тихо. Вам нравится?

Она покрутила головой, внимательно рассматривая почти заброшенную деревушку. И неожиданно ткнула пальцем в домик с заколоченными окнами, стоявший в частоколе бурьяна у самого пруда.

– Тот дом хочу! – И рассмеялась легко и беспечно.

– Отлично, – кивнул Копылов с серьезным видом. – Я куплю нам этот дом.

– Нам?

– Да, нам. Когда-то же случится это ваше «когда-нибудь»! – И он тут же, чтобы она, не дай бог, не перевела прежние слова в шутку, свернул к дому, указанному в бумажке. – Кажется, наш отшельник живет тут…

Иван Митрофанович сидел на крыльце. Он не шевелился, когда они подъехали. Не сделал попытки поприветствовать их, когда они вылезли из машины и подошли к крыльцу. Его седая голова была низко опущена над столом. Скрещенные руки лежали на белом листе бумаги.

– Добрый день, Иван Митрофанович, – громко поприветствовал его Копылов. – Есть разговор.

Пожилой мужчина глянул на них исподлобья, кивком подбородка разрешил подняться по ступенькам.

Они поднялись, сели напротив него. Света с любопытством рассматривала хозяина дома, входную дверь. Она пыталась отыскать следы внука, как понял Копылов. Но парня тут не было. Не было его и в городской квартире. Саша звонил на домашний номер еще до того, как выехать из города. Кирилл не ответил на звонок.

– Что хотели? – спросил дед задушенным голосом и уставился на Светлану. – Помощница?

– Типа того, – кивнула она и приветливо улыбнулась.

– Иван Митрофанович, я хотел бы знать, где вы провели минувшую ночь? – прямо спросил Копылов, сделав знак Свете молчать.

– Спал. Спал в своей кровати, – ответил тот глухо и еще ниже опустил голову. – А где я должен был провести минувшую ночь?

– Кто может подтвердить, что вы спали именно тут? – Копылов демонстративно осмотрелся. – Не вижу никого.

– Вот вы сами и ответили на свой вопрос. Кто же может подтвердить, если тут никого нет? – хмыкнул дед с вызовом, но вышло грустно. – Один я.

– А вчера весь день провели с внуком. И ваши немногочисленные соседи его вчера вечером тут видели, – нагло соврал Копылов.

– Хватит врать-то. – махнул на него дед рукой. – Какие соседи? Мы друг друга не видим и не слышим. Да и вы, как въехали в деревню, нигде не останавливались, прямиком до моего дома поехали. Тут слышимость знаете какая!

– Так был тут Кирилл или нет? – мягко переспросила Света и вдруг положила свою маленькую руку на огромный дедов кулак, прижимающий лист бумаги к столу.

– Был, – неожиданно признался дед. – Весь день мы с ним вместе провели. И к вам вместе приходили, и к этому… К фотографу, уроду!

– Как вы о нем узнали?

– Уж не от вас – это точно! – зло фыркнул дед и пожаловался Светлане: – Надо так поступать с родственниками жертвы, а?! У них был свидетель, а они от нас его скрыли!

– Как вы о нем узнали?

– Генка рассказал. – И, видя недоумение в глазах Светланы, пояснил: – Зять мой бывший. Вдовец то бишь. Только не очень долго он вдовствовал, как оказалось. Паскуда… Кира позвонил ему и наорал. Потом я еще матерком по этой гниде прошелся. Он и рассказал про какие-то улики. И выдал нам адрес, где этот хренов папарацци живет.

– И вы поехали к нему?

– Поехали, только не доехали. Во дворе покрутились, понаблюдали. У него, у мужика этого, гости в квартире были, народец, окно нараспашку. Шум, гам. Не поймешь, то ли двое гутарят, то ли толпа. Чуть до песен дело не дошло. И чего нам там было делать? С пьяной рожей какой разговор?

– Вы уехали и?

– Сюда приехали, поели, спать легли. Кира все еще приставал ко мне: зачем, мол, дед, тебе этот мужик дался? А я не сказал ему, что хочу у него лично спросить, каким это он образом сумел убедить ментов, что моя дочка сама в петлю полезла?!

– Кирилл не знал ничего?

– Нет.

– А его отец адрес фотографа сообщил без подробностей?

– Да. Просто сказал, что есть свидетель, о котором мне неизвестно было ничего. Фотограф. Мол, из его показаний и сделали вывод. И все. Адрес дал, мы поехали. Там пьянка. Вернулись сюда. Спать легли.

И тут дед внезапно смолк, будто онемел внезапно. А руки еще плотнее прижали белый лист бумаги, на котором Копылов отчетливо увидел слова, написанные шариковой авторучкой, и решил, что это записка. И записка эта может быть написана только рукой Кирилла. Кто еще может рассылать корреспонденцию в этой глуши?

– Если вы вместе легли спать, почему проснулись порознь? – заметила Светлана несостыковку в словах хозяина дома. – Его же нет! Или он в доме? Кири-и-илл! Отзови-ись! Нет его, Иван Митрофанович. Нет. Куда подевался ваш внук?