Галина Романова - Лучший день в году

«Может, это начало сюрприза», – вдруг подумал он, встав и начав спускаться по ступенькам к взрослым. Все так вот закрутили в детективном жанре и теперь тщательно изображают удивление. Отец больше всех расстарался, согнувшись кочергой с нависшим над стулом задом.

– Чего кричим? – встав перед голосящей женщиной, спросил спокойно Кирилл.

Ее крик странно булькнул и затих, будто кто утопил его в большом аквариуме, стоящем у входа в кухню. Аквариум пока только наполнили водой, не запустив рыбок.

– А?! – Маленькая женщина дернула коротко стриженной головой, будто птица над кормушкой, глянула мутными глазами на мальчика. – Кто ты?

– Я Кирилл, – он галантно протянул ей руку. – Вы артистка, я знаю.

– Да, артистка, – слабо заикаясь, ответила она, слава богу, орать перестала.

– Вам не кажется, что вы переигрываете? – Он кротко улыбнулся и подмигнул отцу, который уселся все же на стул.

– Что?! – Она глянула на него черными от страха глазами.

– Вы, – Кирилл ткнул ее пальцем в плечо, оказавшееся на уровне с его плечом, – переигрываете.

– То есть? – Кажется, она начала немного успокаиваться. Бледное лицо чуть окрасил румянец. Руки, метавшиеся, как крылья, замерли.

– Я понимаю, что ваше шоу должно быть по сценарию драматичным, но… – Он сам себе удивлялся, откуда вдруг взялись такие взрослые слова. – Но не до такой же степени! Смотрите, вы напугали всех. Тетя Таня перепугалась. Дядя Сережа… Отец вообще чуть в обморок не упал. Была бы тут мама…

– Что?! – Женщина дернулась, и бледность вернулась на ее лицо. – Какая мама?

– Моя мама, – Кирилл слабо улыбнулся, вдруг сделалось тревожно и противно внутри, будто он одним махом проглотил громадное мороженое. – Ее тут нет. Но если бы была, то…

– Как она выглядит? – Рука женщины впилась в его локоть, безумные глаза оглядели всех и снова остановились на Кирилле. – Как она, черт побери, выглядит?!

– Кто? Мама?

Голос неожиданно осип, и он почувствовал себя снова маленьким мальчиком, так нуждающимся в материнской защите. Конечно, и отец мог бы его защитить. Вопрос – от чего?! От ощущения надвигающейся беды? От этого не защитить. От страха? Так ему, кажется, тоже не по себе. Он хоть и сидел теперь ровно, но будто и не дышал вовсе, не сводя с маленькой артистки напряженного взгляда.

– Да, мама, мама! – громко и раздраженно отозвалась маленькая женщина, по-прежнему сжимая локоть Кирилла. – Как она выглядит?

– Она…

Кирилл вдруг зажмурился, пытаясь вспомнить в мельчайших подробностях, как выглядит его мама. Высокая, темноволосая, с пронзительными синими глазами и четкой линией губ. Она очень грациозно двигалась и нежно улыбалась. Ее руки плавно скользили и мягко прикасались ко всему, до чего она хотела дотронуться.

– Она необыкновенная, – выпалил он, и его губы задрожали от странной обиды на маму, бросившую его в такой вечер. – Красивая… У нее длинные ноги, тонкая талия и темные волосы.

– Это так? – Оттолкнув его, артистка шагнула к отцу. – Это ваш сын?

– Да, – кивнул тот едва заметно и грустно улыбнулся сыну через ее плечо. – Кирюша…

– А его мама, стало быть, ваша жена? – не унималась женщина, она уже почти дошагала до того места, где каменным изваянием сидел отец, хотя каждый шаг давался ей с трудом.

– Да, его мама – моя жена. – И еще одна грустная улыбка.

– И где она теперь?

– Алина? – Его плечи дважды поднялись и опустились. – Мы не знаем. Она не отвечает на звонки. И не приехала сюда, хотя я планировал сюрприз. Да вы сами знаете.

– Знаю, – она сгорбилась, сделавшись совершенно крохотной. – Это должно было быть настоящее шоу! Сценарий был грандиозным по замыслу, но… Но ваша мама не отвечает на звонки, и вам не до праздника. Хотя стол накрыть не забыли.

Ее голос на последних словах зазвенел злобой. Резко выпрямившись, она схватила со стола одну из початых бутылок вина и хорошо глотнула раз, другой, третий. Вернув ее с грохотом на стол, повернулась к Кириллу:

– Мальчик не нашел маму?! Надо же! Зато мы ее нашли, черт побери!! Мы, которых твой папаша вытолкал за дверь на мороз и снег! Сначала он захотел артистов, потом не захотел! Опоздал, послал нас на хрен и… И нам пришлось звонить в такси, а никто сюда раньше чем через два часа не приедет. А Макс поплыл… – она неопределенно махнула рукой в сторону входной двери, где все еще топтались перепуганные Волковы. – Он, оказывается, одолжил у вас еще одну бутылку скотча и, пока я пыталась дозвониться до такси, благополучно к ней прикладывался. И его так развезло, что… что мне пришлось его буквально тащить на себе.

– Куда тащить? – задал резонный вопрос Кирилл, взрослые почему-то молчали, таращась на наглую артистку, пьющую чужое вино прямо из горла.

– «Куда, куда», – отозвалась она ворчливо, как ворона прокаркала. – К вам в постройки!

Далеко за их домом, у границы участка, упираясь задней стенкой в высокий забор, стояли четыре строения, видом своим напоминающие сараи для содержания скота. Мама сильно возмущалась и грозилась все это снести к черту, поскольку не собиралась превращаться в скотницу.

– Гараж под домом есть! Всяких кладовых куча! Зачем еще эти сараи, Геша??

– Я не знаю, – виновато разводил руками отец. – Они сами. В проекте этого не было, Алиночка.

– Вот именно!! И за эти четыре убожества теперь придется платить!! Пусть сносят к чертовой матери!..

Сараи не снесли, поскольку снос был оценен дороже, чем их постройка. Мама смирилась и прошлой осенью вдоль этого убожества высадила живую изгородь.

– Разрастется, все скроет, – утешилась она мыслью, рассматривая голые хилые кустики.

Потом наступила зима. Кусты занесло снегом, дорожку до сараев тоже, и про них не вспоминали. И тут вдруг эта крохотная артистка с повадками хищной птицы про них напомнила.

– И ваш Дед Мороз теперь в нашем сарае? – спросил Кирилл и глянул в окно.

Проем был черен – ни звезд, ни луны, ничего. Просто черный квадрат с претензией на подражание шедевру.

– Да, мой Дед Мороз, тьфу ты, господи! Макс, мой Макс теперь в вашем сарае! В жопу пьяный! – снова принялась кричать артистка.

– И что он там делает? На морозе? – задал резонный вопрос ребенок десяти лет.

Он почему-то сегодняшним вечером ощущал себя на редкость взрослым и рассудительным. Да, он тревожился за маму. Да, у него не было никакого настроения. Но это же не значило, что он должен был приниматься пировать в ее отсутствие! Или вести себя как тряпка!

Это, если честно, он про отца так думал. Его поведение и раньше отвагой не отличалось, а сегодня вообще отец превратился в размазню.

– На морозе? – Артистка приложила ладонь ко лбу, сморщила лицо, будто у нее болела голова. – Он там, малыш, блюет. Прямо на снег, мать его! Прямо на порог вашего сарая.