Мария Жукова-Гладкова - Звезда среди ясного неба

Арестованные узбеки и правда вскоре признались во всех грехах — и в убийстве Аглаи, и в убийстве домработницы. И доказательная база как-то быстро появилась… Но эта версия устраивала всех, не исключаю, что и самих мигрантов, которые вскоре отправятся отбывать срок за счет российских налогоплательщиков. Но при этом они получали крышу над головой (пусть и решетки на окнах), регулярное питание (пусть и не разносолы) и отсутствие необходимости работать! Родственникам, правда, деньги отсылать не получится, но ведь они немало вынесли из квартиры домработницы. Ничего из этого добра не нашли. Сами мигранты говорили, что уже все продали. Как-то уж больно быстро… Но ведь никто не мог составить даже точного списка украденного. И перевод денег на родину на самом деле был, то есть два перевода, и весьма крупных для мигрантов — каждый перевел по шестьдесят пять тысяч рублей единовременно. Те деньги назад, конечно, уже было не получить, но эти переводы стали еще одним доказательством вины.

Хотя откуда у домработницы такие суммы? С другой стороны, почему бы и нет? Я даже примерно не знала, сколько ей платила Аглая, на что тратила деньги домработница, чем она жила, с кем общалась.

Узбекам, скорее всего, заплатили. Ну не верила я, что эти два молодых мигранта спланировали такую операцию! Тем более что семьи, претендовавшие на ребенка, от них открестились! Вообще, на ребенка больше никто не претендовал.

Я понимала мотивы убийства домработницы мигрантами. Хотя, возможно, убийство и не планировалось. Требовались ключи от квартиры Аглаи. Но уж больно сложный вариант их получения выбрали…

Зачем мигрантам убивать Аглаю? Если только их кто-то нанял.

Но, скорее, кто-то обустроил все так, чтобы в убийстве обвинили их. А они признали вину.

Им за это заплатили? За это кто-то будет регулярно перечислять деньги их семьям? Но ведь это можно отследить. Было бы желание… А оно у кого-нибудь есть?

Похороны Аглаи прошли пышно и торжественно. Юрий Твердохлебов исполнил специально написанную им к этому грустному поводу песню (что-то типа заупокойной мессы), потом напился. С поминок его уводил, скорее уносил, недавно обретенный друг Бардик, который даже перенес какой-то бой, но встретил понимание у соперника и болельщиков. Ему даже неустойку платить не пришлось. Тимофей Аристархович рыдал, поддерживаемый с двух сторон Пелагеей Васильевной и ее подругой Галиной Ивановной. Тимофей Аристархович пришел с очередной, собственноручно срубленной еловой веткой, на этот раз обмотанной черной лентой. Мой братец тоже засветился на похоронах, но без нашей общей матери. Петр Аркадьевич Бергман стоял рядом с отцом и братом Аглаи у гроба. Нина Степановна на похоронах не появилась. Во-первых, она не питала любви к Аглае, а во-вторых, она сидела с Никитой. Не тащить же ребенка на похороны? Да и Бергман, вероятно, не хотел лишний раз напоминать журналистам о своем отцовстве. Тема «маленького узбека» Никиты была закрыта навсегда.

Журналистов, представляющих как телевидение, так и печатные и интернет-издания, собралось великое множество. Пришли светские львицы, коллеги Аглаи по цеху, то есть певцы, певицы, актеры и актрисы (мой братец был как раз в их рядах), все они пытались попасть в объектив теле— и фотокамер. Вероятно, в первую очередь пришли из-за этого. Во вторую — похвастать нарядами. Теперь же есть специальные магазины (ах, простите: бутики), в которых продают траурные облачения. Как говорила одна моя знакомая, в городе есть и закрытый бутик («для своих»), в котором одновременно продают свадебные, траурные и вечерние платья. Я не интересовалась адресом, поскольку была уверена, что моего месячного дохода, полученного на всех работах (а то и не только месячного), не хватит для покупки там самого дешевого платья.

Пришли и простые граждане. Бергман, конечно, гениальный продюсер. Он смог сделать Аглаю популярной среди всех социальных слоев. Он и из ее смерти выжимает максимум и будет выжимать, пока это возможно. И мне каждый день напоминает про книгу — мягко, но очень настойчиво. Я на самом деле стараюсь. Я все понимаю, и мне тоже нужны деньги.

На поминках был ограниченный круг людей. Я уехала довольно рано — как и все нормальные люди, я не люблю подобных мероприятий. Андрей остался и сказал, что повезет потом по домам Роберта и Станислава. Андрей не пил. Отец и брат Аглаи злоупотребляли. Оба потеряли человека, которого искренне любили.

Дома я написала статью для журнала, в котором подрабатываю. Коллеги просили потрудиться для рубрики, в которой я никогда раньше не засвечивалась. Но раз я лично присутствовала на похоронах в, так сказать, избранной группе, зачем журналу посылать еще одного человека?

Андрей предупреждал меня, что в этот вечер, скорее всего, не приедет. Я все прекрасно понимала. Я вообще не очень рассчитывала на продолжение отношений. На каком-то жизненном этапе нас свела судьба, мы оба получили удовольствие, но мне не восемнадцать и даже не двадцать пять, чтобы на что-то надеяться. Судьба научила меня не строить длительных планов, так сказать, не думать, куда я поставлю новый шкаф, в первый раз ложась в постель с мужчиной.

Но ведь все равно в душе теплилась надежда… С женской натурой сложно справиться и профессиональному психологу, и битой жизнью женщине. Всегда хочется любви, хочется видеть рядом близкого человека. Иногда хочется секса, бурных страстей, всплеска эмоций, фонтана чувств. Возможно ли продолжение романа с Андреем? Да я вообще не знала, сколько времени он проводит в Англии, а сколько в России. У него ненормированный рабочий день, работа опасная, совершенно непредсказуемая. Готов ли он сам к созданию семьи? Есть ли у него постоянный дом? У него же вполне может быть не одна семья — в России, в Англии. Что я по сути о нем знаю для того, чтобы строить долгосрочные отношения? Чтобы что-то планировать?

Роберт мне больше не звонил (хотя он никогда не звонил), в гости не приезжал, никуда не приглашал. После той первой встречи я в следующий раз увидела его на похоронах, где мы только кивнули друг другу. Значит, про него вообще нужно забыть. Да и думать про него не следовало! Я же взрослая женщина! Я же сразу же должна была понять, что тут не может быть никакого продолжения! И что продолжать-то?

Закончив статью, я снова принялась за книгу об Аглае — от лица Аглаи. Мне не спалось, утром вставать не требовалось. Похороны на меня всегда дурно действуют — размышляю много. А избередив себе душу, мне не заснуть.

Звонок мобильного прозвучал, как только я опустила голову на подушку и закрыла глаза. Возможно, я успела заснуть на пару минут, но мне кажется, что не успела. Половина шестого утра! Я-то планировала наконец поспать — уработалась, глаза закрывались… Но я понимала, что о сне теперь придется забыть.