Евгения Грановская - Фреска судьбы

— Это он… — прошептал Иосиф.

Чье-то ледяное дыхание, подобно порыву ветра, обожгло Алеше затылок, и вслед он услышал шепот, который скользкой, холодной змеей вползал ему в уши, пробирался в душу и цепенил ее, покрывая белой, колкой изморозью.

— Вы слышите? — сказал Иосиф. — Пришло время браться за работу.

Усатый Иосиф поднялся с камня, на котором сидел. Его огромная черная фигура затмила собой горизонт.

— Надя, — слабым, старческим голосом позвал Алеша. — Надю…ша.

Наваждение рассеялось. В комнату вошла грузная, невысокая женщина в сером платье и коричневой кофте. Сальные седые волосы женщины были гладко зачесаны назад. Ее выкаченные глаза прижимались к линзам круглых очков, как рыбы прижимаются носами к стеклам аквариума.

— Ну, мне пора, — сказал Иосиф. — Поправляйтесь, Владимир Ильич. Нам с товарищами очень вас нэ хватает.

Надежда Константиновна шумно втянула воздух ноздрями, посмотрела на трубку в руке Иосифа и нахмурилась.

— Иосиф Виссарионович, вы опять курили? Ну как же так?

— Что вы, Надежда Константиновна, — Иосиф заговорщицки подмигнул Алеше. — Трубка потухла. Я ее по привычке держу. Знаете, чтобы руки чем-нибудь занять. — Поправляйтесь, — повторил Иосиф и снова подмигнул Алеше, словно мрачная ирония этой фразы была понятна только им двоим.

Алеша проснулся внезапно, сразу. Он ощутил ее присутствие еще до того, как увидел, до того, как почувствовал ее пьянящий запах. И даже храп Пирогова, доносившийся с другого конца комнаты, не мог сбить его с толку.

— Ну же! — тихо прошептала она. — Поцелуй меня!

— Зачем? — услышал Алеша свой голос.

— Глупенький. Для чего, по-твоему, целуют женщин?

Она взяла руку Алеши и положила себе на грудь. Алеша ощутил под пальцами теплую, бархатистую кожу.

— На вас нет одежды? — проговорил он.

— Конечно, нет.

— Но зачем вы ее… сняли?

Нина тихо засмеялась в темноте.

— Тебе не нравится? Помнится, днем ты нарочно подглядывал в щелку, а теперь недоволен.

— Я…

— Помолчи. Просто лежи. Я все сделаю сама.

Она стала целовать Алешу в грудь своими мягкими губами. На Алешу накатила сладостная истома. Он задрожал.

— Вы не должны… — проговорил он. — У вас ведь муж…

— Но я хочу , — сказала она хриплым голосом. — А если я чего-то хочу — я это беру. И тебя возьму, потому что…

Тут Нина произнесла такие слова, от которых Алешу бросило в пот.

— Такие слова не для женщин, — сказал он.

— Может быть. Но я давно забыла о том, что я женщина. Дай мне вспомнить.

— Как можно о таком забыть?

— Чтобы убивать, женщина должна о многом забыть. Я тебе нравлюсь?

— Вы самая прекрасная женщина из всех, кого я встречал.

— Врешь. Но приятно врешь. А теперь помолчи…

Через несколько минут Нина сжала бедрами чресла Алеши и тихонько застонала. Потом вся разом обмякла, скатилась с Алеши и, тяжело дыша, легла на спину. Полежав так немного, она взяла со столика папиросу и спички. Закурила и выпустила белое облако дыма.

— Я у тебя первая женщина, правда? — спросила она хрипловатым, негромким голосом.

— Правда, — ответил Алеша и покосился на Нину. — Вы не любите Слащева, так зачем же вы с ним живете?

Нина повернулась и внимательно посмотрела на Алешу.

— Кто тебе сказал, что не люблю? Очень люблю. Больше жизни люблю.

— Зачем же вы тогда… со мной?

Она глубоко затянулась папиросой, посмотрела на дым и тихо проговорила:

— Вопросы, вопросы… Почему вы, мужчины, не можете просто жить? Зачем задаете так много вопросов?

— Вероятно, потому что хотим знать наверняка, — неуверенно произнес Алеша.

Нина усмехнулась.

— Ничего нельзя знать наверняка. В жизни все страшно перепутано. Непонятно, где что. Ты думаешь, что ты делаешь добро, а получается наоборот. — Она стряхнула пепел с папиросы прямо на пол. — Вот Яша любит цитировать из «Фауста». Там, где дьявол вечно хочет делать зло, а получается добро, знаешь?

— Да.

— Я думаю, это очень верные слова, потому что они про жизнь.

— Но вы… — Алеша говорил с трудом, он никак не мог подобрать нужных слов. — Вы же со мной не просто так? Вы же испытывали ко мне какие-то чувства? Или вы это… от скуки?

Нина улыбнулась в пустоту.

— Дурачок. Когда-нибудь, лет через пять, тебе в голову перестанут лезть подобные глупости. Ты научишься брать от жизни то, что хочешь, и не задавать вопросов. Хотя… Вот Яша, с виду спокойный и сильный, а почти каждую ночь просыпается в поту. Если бы не спирт да кокаин, давно бы с ума сошел. Но себе в этом не признается. Даже любит рассуждать о том, что заповедь «не убий» придумали слабые люди, чтобы оправдать свою немощь и нерешительность.

— Как это?

— Просто. «Тяга к убийству исконно присуща человеку, она входит в состав его крови, — проговорила Нина, подделывая голос Слащева. — Звери убивают только тогда, когда они изнемогают от голода, а человек — когда он изнемогает от желания убить. Но только сильный человек способен признаться себе в этом и решиться на убийство. Слабый будет блеять о божьих заповедях и тому подобной ерунде, которую он сам себе и придумал».

Нина зевнула и сладко потянулась. Алеша смотрел на нее завороженно.

— Слащев и в самом деле в это верит? — тихо спросил он.

— Послушаешь, так верит. Уж очень убежденно говорит. Да и на расправу скор. А вот по ночам… когда слабеет духом…

— Но ведь получается глупость, — усомнился Алеша. — Если верить вашему мужу, выходит, что человек убивает ради самого акта убийства, а не ради достижения каких-то целей.

— Ц-ц-ц. Ну, чего ты размитинговался? — Нина протянула руку и погладила Алешу по голове. — Ну да, он так и считает: никаких высших целей и идей не существует, человек придумывает их в оправдание собственной жестокости. Он просто хочет убивать и ничего не может с собой поделать.

Алеша обдумал слова Нины и сказал:

— Если все так, как вы говорите, вашему мужу приходится жить в очень страшном мире.

— Не ему одному, — пожала плечами Нина. — Мы все в этом мире живем. Только не признаемся себе. Ох, мне было так хорошо, а ты все испортил своими разговорами. — Нина решительно затушила папиросу об хромоногий столик и поднялась с постели. — Мне пора.

Стройная фигура девушки четко обрисовалась на фоне синего окна. Алеша вновь почувствовал томление. Он схватил Нину за руку.

— Останьтесь! Я прошу!

Нина повернулась и попробовала разглядеть во тьме его лицо. Тихо проговорила:

— Если Яша узнает, что я здесь была, он может тебя убить.

— Пусть, — сказал Алеша. — Я не боюсь.

— Смелый мальчик… Ну хорошо. Пожалуй, я останусь еще на пять минут.

— На пять? Всего на пять?

Нина снова села на кровать. Погладила Алешу ладонью по щеке, затем провела теплой рукой по его животу, опустилась ниже и насмешливо сказала: