Инна Бачинская - Две половинки райского яблока

– Не пугайтесь, Наташа, – рассмеялся господин Романо. – Это, разумеется, неудобство, но жизнь ведь все равно продолжается, не так ли?

Я судорожно кивнула, не сводя взгляда с господина Романо. Он все еще держал в своей теплой руке мою руку, и я чувствовала себя кроликом перед удавом, хотя ничего страшного в господине Романо не было. Напротив – он был красив той зрелой красотой, которая проявляется с возрастом, и значителен. Твердый взгляд, правильные черты лица, седые волосы. Шрамы на лице подчеркивали его мужественность. Он смотрел на меня так… не знаю – как будто оценивал… Не столько смотрел, сколько рассматривал!

– Здравствуйте, – сказала я внезапно севшим голосом. – Очень приятно!

– Нам всем тоже очень приятно, – ответил господин Романо, выпуская, наконец, мою руку и продолжая улыбаться. – Добро пожаловать в нашу дружную семью. Прошу вас, садитесь. Грэдди!

Флеминг осторожно под локоток препроводил меня к креслу, в котором в прошлый раз сидел Клермон.

– Вы, наверное, задаете себе вопрос, зачем мы здесь? – взял быка за рога господин Романо.

Я неопределенно кивнула.

– Это весьма старая история, – начал господин Романо. В голосе его звучала легкая грусть. – Очень старая. Я, да будет вам известно, человек самых широких взглядов, всю свою жизнь колесил по миру. Корни у меня, если хорошенько покопаться, уходят не только в глубину веков, но и, так сказать, в ширину – среди моих предков были итальянцы, французы, немцы, финны, чехи… да, да – чехи. Один из них состоял кем-то вроде оруженосца при Яне Гусе. Как оказалось, среди моих предков были также и русские. Недавно умерла моя дальняя родственница, дама ста трех лет, которую я видел всего раз в жизни – в раннем детстве. Правда, мы обменивались поздравительными открытками на Рождество и Пасху. Муж ее служил дипломатом, как и я, и они были, как говорится, гражданами мира. Переписку этого славного человека с известными политическими фигурами времен Первой мировой войны моя родственница завещала мне, к моему великому удивлению. Когда Грэдди… господин Флеминг стал разбирать документы, оказалось, что там была не только переписка покойного дипломата, но и бумаги моей родственницы – ее дневники, письма, фотографии и рисунки. Оказывается, ее девичья фамилия – Якушкина. Софья Владимировна Якушкина, единственно уцелевшая ветвь славного старинного рода помещиков Якушкиных, проживавших в вашем городе чуть ли не с шестнадцатого века до самой революции семнадцатого года. История семьи Якушкиных достойна пера летописца. Среди представителей ее – военные, путешественники, меценаты… и так далее. И я горжусь тем, что я – один из ее представителей, судя по документам Софьи Якушкиной. К сожалению, последний… И я приехал в ваш город, потому что меня потянуло к истокам… – Он улыбнулся, словно извиняясь за пафос. – И вот я здесь… Знаете, Наташа, в жизни каждого человека наступает момент, когда чувствуешь: пора собирать камни. Видимо, в моей жизни наступил такой момент. Я хочу побывать в музее, посетить поместье Якушкиных…

– Вы хотите вернуть поместье? – спросила я, тронутая рассказом господина Романо. – Сейчас бывшие владельцы возвращают себе собственность своих предков. Вот, например, дом купца Фридмана… Его потомок, господин Ломоносов, вернул себе дом. Отремонтировал и устроил гостиницу. Правда, дом Якушкиных не уцелел, там одни развалины…

– Вернуть? – переспросил господин Романо. – Я не думал об этом. Но мысль интересная, Наташа. Флеминг займется правовой стороной дела. Слышишь, Грэдди?

– С удовольствием, – ответил Флеминг. – Вы что, собираетесь здесь навеки поселиться?

– Почему бы и нет? Будем жить на природе, в прекрасном барском доме. Аррьета, как тебе перспектива? Клермон?

Аррьета пожала плечами. Клермон скривился.

– Ну и прекрасно, – подвел черту господин Романо. – Мне предстоит ряд встреч, Наташа. И вам придется…

– С удовольствием, – выпалила я.

Господин Романо засмеялся.

– Грэдди ознакомит вас с расписанием… мероприятий.

– А… что потом? – спросила я. Дурацкий вопрос!

– Что значит – «что потом»? – не понял господин Романо.

– Ничего, – пробормотала я. – Извините.

– Наташа имеет в виду, как долго вы собираетесь пользоваться ее услугами, – пояснил Флеминг. – Она оставила высокооплачиваемую работу в банке… Правда, Наташа?

Я вспыхнула. Давно мне не было так стыдно.

– Понятно, – задумчиво протянул господин Романо. – Я не знаю, как долго мы здесь пробудем. Честное слово, Наташа, не знаю. Но… вы вольны подумать.

– Я подумала, – сказала я поспешно. – Я уже все решила.

– Ну и славно, – обрадовался господин Романо. – Приглашаю вас пообедать с нами.

– Татьяна, он просто красавец, – сказала я вечером Татьяне, сгоравшей от любопытства. – Хоть и в инвалидной коляске.

– В инвалидной коляске? – поразилась Татьяна. – Как это? Он что, инвалид?

– Инвалид, что-то с позвоночником. Лет пять или шесть назад попал в автомобильную катастрофу. Он когда-то был автогонщиком, привык летать. Никак, говорит, не привыкну к нормальным скоростям… Классный мужик!

– С ума сойти! – Татьяна приложила руку к сердцу. – А сколько же ему лет?

– Не знаю, наверное, лет шестьдесят… или семьдесят. Но выглядит просто… просто… класс! Взгляд насмешливый, настоящий мужской… ласковый… и такое чувство, будто знаешь его сто лет!

– Женат?

– Не знаю. Я думаю, у них с Аррьетой что-то. Она ничего, но чувствуется, стервида… вроде твоей Примы!

– А что ему нужно у нас?

– Это старая история. Оказывается, господин Романо – потомок наших помещиков Якушкиных, представляешь?

– Не может быть! – ахнула Татьяна. – А что ему нужно? Наследство?

– Пока не знаю. Он и сам не знает. Приехал посмотреть, спрашивал, где поместье Якушкиных. Послезавтра прием в мэрии, в честь Дня города. Завтра – посещение музея… Потом – родные могилы на старом кладбище.

– Прием? – повторила Татьяна. – В мэрии? Ничего себе! А что ты наденешь?

– Не забывай, что я на работе! – напомнила я.

– Ага, черный брючный костюм! – в голосе Татьяны слышался сарказм. – Это мы уже проходили.

– Честное слово, у меня нет платья для приемов, – сказала я.

– Конечно, нет! Откуда у тебя платье для приемов? Ладно, что-нибудь придумаем. – Она задумалась ненадолго. – Тут нашей Приме привезли платье… любовник привез из Парижа… Попросила опять распустить в талии. Знаешь, Натка, что меня удивляет?

– Что?

– Стерва, ни рожи, ни кожи… – Татьяна окинула взглядом свои крутые бока. – Вечно на диете… один кефир и всякая фигня, тайские таблетки, озвереешь от такой диеты. А поклонников тьма-тьмущая! Почему?

– Сексапильная? – предположила я. – Вот и Аррьета… тоже!