Виктория Платова - Она уже мертва

Белка все еще не может оправиться от охватившего ее ужаса, но ясность взгляда уже вернулась к ней, а вместе с ней стали проступать детали, ранее неочевидные. Лилово-фиолетовые полосы есть только на шее у Али и Гульки, у всех остальных – крошечные дырки во лбу, кожа вокруг них едва заметно опалена. Двое были задушены, четверо – убиты наповал, кто мог совершить такое? Сумасшедший? Или, напротив, хладнокровный и совершенно вменяемый убийца?

Он и сейчас здесь, возможно даже – в нескольких метрах от Белки, за шторой. За дверью, ведущей к бильярдной. За дверью, ведущей к винтовой лестнице. Он может возникнуть за ее спиной. И Белка и опомниться не успеет, как ее шею захлестнет удавка. Он может возникнуть прямо перед ней. И тогда она разделит участь Шила, Ростика и МашМиша. Займет свое место в лодочке, несущей ее прямиком к Кораблю-Спасителю; вход сюда стоил дешево, а выход…

Оставаться в этой комнате дальше – все равно что примкнуть к ужасающему, кровавому семейному ужину. Бежать – бессмысленно, обе двери заперты, почему медлит убийца, чего он ждет?

Когда закончит петь Билли Холлидей.

Белка снова кричит, на этот раз получается что-то совсем уж отчаянно-бессвязное:

– Где ты?! Выходи!!! Давай, откройся!

Ответа нет, не потому ли, что Билли никак не может кончиться?

Неизвестно, сколько времени есть в запасе у Белки, может быть – несколько минут, может быть – жалкие секунды, но не использовать их нельзя. Она мчится в сторону буфетной: совсем недавно Миш и Шило обнаружили там штопор, значит, где-то могут быть и ножи. Надежда на нож призрачна, даже если он найдется, но это хоть какая-то осмысленная цель. Истошно кричать и оставаться при этом в бездействии невыносимо.

…Она все ждала шагов за своей спиной – громких или, наоборот, легких, крадущихся. Но ее сопровождали лишь звуки музыки, какого-то умиротворяющего блюза. Ворвавшись в буфетную, Белка принялась с грохотом выдвигать все имеющиеся ящики и откидывать крышки: несколько дорогих сервизов, бокалы, супницы, чашки с блюдцами, кольца для салфеток, изящные фарфоровые статуэтки животных и людей, вилки, ложки…

Ножи оказались столовыми.

Чертова буфетная! Это – не кухня, в которой готовят еду, в комнате хранятся предметы сервировки, будь проклят этот дом!

На смену энтузиазму пришло глухое отчаяние, и Белка, забившись в угол, зарыдала. Единственное, что она может сделать сейчас, – не отводить взгляд от распахнутой двери. Если убийца придет сюда (а он обязательно придет), она сможет посмотреть ему в лицо.

Белка не знает, чьим будет это лицо. Хотя… нет. Знает. Лицо коллекционера незадачливых насекомых. Того, кого дурачок Лёка обозвал странным словом «зимм-мам». Что еще говорил Лёка? Что никому больше не понадобятся телефоны. Что когда придет зимм-мам , ей станет по-настоящему страшно. И что она сразу поймет: он пришел.

Он пришел.

Пришел, чтобы усадить за праздничный обеденный стол, где все замерли в ожидании завтрака. В ожидании лета. Того лета, в котором они снова станут детьми. И Маш, возможно, помирится с Астой. А Аста ответит Мишу слегка надменной взаимностью, флирт между двоюродными братьями и сестрами – обычное дело, когда еще влюбляться, как не в шестнадцать лет?… А сама Белка… она будет по-прежнему скучать по Сереже. Она всегда скучает по Сереже, ей хочется крепко смежить веки и заснуть. Чтобы проснуться уже мертвой, в том самом мире, где дырки во лбу и фиолетовые полосы на шее проходят сами собой, заживают, как заживают царапины и густо смазанные зеленкой раны на коленках. И самое главное: она наконец-то увидит Корабль-Спаситель, огромный и величественный. Каюты в нем уже заняты теми, кого она так сильно любила, по крайней мере, одна из кают. Мама и папа ждут свою Белку, и она скоро, совсем скоро причалит к борту…

Кажется, Белка и впрямь заснула, а может, провалилась в забытье, из которого ее вывел странный звук – как будто две льдинки стукнулись друг о друга. Звук шел не извне, а откуда-то из недр ее сумки, которую все это время она таскала с собой. Неужели заработал телефон? Резким рывком Белка вытряхнула все содержимое сумки на пол: куда-то в сторону полетел дневник Инги, развалилась на части папка с ее фотографиями, а маленькое круглое зеркальце откатилось к буфету, произведя невероятный шум. Вот открытка с приглашением к путешествию, оказавшемуся путешествием в один конец, вот тушь для ресниц, которая ей больше не пригодится, вот идиотский вьетнамский бальзам «Звездочка»… Где же телефон?

У нее нет телефона. Но ледяное, быстро тающее сообщение все-таки пришло! Только теперь Белка вспомнила о «Нокии», которую бросила себе в сумку. С этим телефоном хлопот не оберешься, вечно он прячется от хозяев, заставляет их нервничать!

Телефон нашелся под папкой с фотографиями, он выпал из сумки первым, и уже потом Инга заслонила его своим смеющимся клубничным ртом. Подхватив «Нокию», Белка нажала на кнопку и впилась глазами в дисплей. Всего лишь одна палка, что означает неуверенный прием. Одна палка и один непринятый звонок: Тата – суши весла!

ЭТОТ АБОНЕНТ ЗВОНИЛ ВАМ 1 РАЗ

Слабо понимая, что делает, Белка нажала на кнопку вызова. Раздались длинные гудки, после чего в трубке послышался голос Таты – ровный и прохладный, как она сама.

– Шило? Куда вы все пропали?

– Это я, Белка, – срывающимся шепотом отозвалась Белка.

– Привет. Ты записалась в секретари к Шилу? А где он сам? Что, черт возьми, происходит? И почему ты говоришь шепотом?

– Никого нет.

– Что значит – никого нет?

– Никого нет. Больше. Я на соседней вилле. Той самой, с бассейном.

– Хмм… А что ты там делаешь? И как ты туда попала?

Кажется, Белка говорит совсем не то, что нужно, теряет драгоценное время.

– Неважно. Просто слушай и не перебивай меня.

– Хорошо.

– Здесь все. Почти все. Они… мертвые. И Шило мертв.

– Что за глупости?

– Всё так и есть. Я в беде. Кто-то убил Шило, МашМиша и Ростика. И Алю с Гулькой… Наверное, он еще здесь. Тот, кто убил. Я в беде! Звони в полицию, пусть приезжают. Пусть приедет хоть кто-нибудь!

– Успокойся. И уходи оттуда.

– Я… не могу уйти. Дом заперт. Я в ловушке. Пожалуйста, сделай что-нибудь…

– Если это шутка – то совершенно идиотская.

– Нет! Умоляю тебя!

– Все, что ты сказала, – правда?

– О господи! – Белка с трудом сдерживала слезы. – В любой момент все может кончиться… Пожалуйста, пожалуйста…

– Я поняла, – только теперь в голосе Таты послышалось волнение и участие. – Если ты не можешь выбраться, запрись где-нибудь. Там можно запереться?

– Не знаю. Я не смогу, не смогу…

– Сможешь. Я буду через пять минут.

– Нет. Не смей! Не смей даже приближаться! Звони в полицию!