Георгий Вайнер - Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)

– Теперь, Рындин, подними руки вверх. Держись за облака… Двинешься – сразу же стреляю…

Рындин остановился.

– Давай, давай – ручки вверх!

Киллер поднял руки и стал оборачиваться лицом к Полку.

– Не поворачивайся… Стой как стоишь. Руки положи на стену…

Свет уходящей за крышу луны заполнял комнату дымным сумраком. Белело в темноте пятно лица киллера, будто приклеенное к черному туловищу. Он по-прежнему не видел Полка. Резко прыгнул на пол и выстрелил навскидку – на голос. Звон разбитого стекла в буфете, и Полк дважды нажал на крючок. Он бил на поражение, наповал! И грохот выстрелов почти стер крик Анжелы:

– Господи! Прости меня! Спаси и помилуй…

Только тихий протяжный стон киллера, неподвижно лежащего на полу. В один прыжок Полк перекрыл гостиную и бросился сверху.

– Свет! Зажгите свет! – крикнул он, прижимая убийцу к полу.

Анжела, продолжая причитать, трясущимися руками включила лампу на тумбочке. Свет плеснулся в гостиную, и Полк отпрянул.

Майк Конолли был еще жив, хотя одна пуля прошла насквозь через грудь, а другая, видимо, застряла в животе.

– Не дави на меня так, Стив… Мне очень больно… – прошептал он.

Полк отпустил его, ногой отшвырнул пистолет, выпавший из руки Майка. Полк в отчаянии выкрикнул:

– Что же ты сделал, проклятый сукин сын! Ты пошел вместо наемного убийцы?

Конолли с трудом шевелил губами:

– Стив, ты нашел тайник?..

– Да…

Майк улыбнулся:

– Я проиграл… Хотел все забрать себе…

– Где Рындин сейчас? – спросил Полк.

Конолли глубоко вздохнул, и из угла рта побежала быстрая кровяная струйка.

– Это уже не важно… Ты дурак, Стив… Нам надо было вместе… А ты меня убил…

Закрыл глаза и умер.

Мой старый друган, молодой олигарх Сашка Серебровский позвал на тусовку.

– Некогда, – ответил я сурово.

– Ну и дурак! Скоро состаришься, на пенсию станешь выходить, а вспомнить нечего будет! – сказал Сашка весело, но в голосе его позвякивал металл. – Значит, так – все бросай, и в пять я тебя жду у служебного входа Дворца спорта…

Я подумал миг – судя по тону, Сашка не имел в виду развлекаться, он хотел мне сказать что-то важное. Он по телефону не хотел говорить.

– Как скажешь, наш русско-народный мистер Твистер! Если велишь плюнуть на службу – значит, ты прав. Вы, богатые, как сказал Фитцджеральд, не похожи на нас. Наверное, вам ведомы более простые пути к счастью…

– И не сомневайся даже – так оно и есть, – окончательно обнадежил меня Сашка.

…Вокруг Дворца спорта осуществлялось столпотворение – закрытие Кубка Кремля по теннису! И не было, наверное, в Москве сколько-нибудь заметного человека, который не приложил бы все силы, чтобы просочиться на это физкультурное мероприятие для богатых, властных и знаменитых.

Уже на дальних подходах к месту теннисных ристалищ становилось ясно – кто не попадает сегодня во Дворец, тому не на что рассчитывать в этой жизни. Естественно, обнаружить в этой празднично-возбужденной толпе нормальных рядовых теннисистов или просто заурядных любителей игры в тугой пушистый мячик было невозможно даже с помощью Интерпола. Здесь был мир звезд бизнеса, эстрадной попсы, набирающих силу молодых политиканов, и, как говорит Любчик, все любовницы со своими банкирами. И все из-за того, что президент любит теннис.

Я смотрел с восхищением и завистью на этих замечательных людей, бескорыстных пламенных любителей тенниса, и благодарил Бога, что не сподобил он Ельцина любовью к кулачному бою или какому-нибудь тэквандо – они бы поубивали друг друга.

Все знали, что на закрытие приедет Сам, и подойти к служебному входу Дворца было не проще, чем к парадному подъезду Рая. Обеспечивало безопасность коржаковское управление охраны президента. Я понял, что и думать о встрече с Сашкой смешно – меня погнали как собаку.

Ражий охранник посмотрел мое удостоверение, снисходительно усмехнулся и лениво обронил:

– Ну, нет, подполковник… Здесь это не пляшет…

Я собрался послать их всех так далеко, куда ни один чемпион мячик не забросит, но кто-то похлопал меня по плечу, я повернулся – да это Толик, Сашкин водитель и телохранитель.

– Александр Игнатьевич велел проводить…

Не знаю, какую ксиву предъявлял охране Толик, но нас беспрепятственно пропустили через все кордоны. Толик провел меня по всем коридорам до комнаты отдыха. Здесь в весьма комфортной обстановке отдыхал Сашка. Или работал. Разговаривал с каким-то нарядным толстяком, строго втолковывал ему, поблескивая линзами модных очков:

– Ты только не смеши меня… И не лезь к ним с рассказами о своем достатке! В отличие от нас, богачей домотканых, они миллиардеры настоящие – у них нолей, как дырок в сите… Ладно, ступай, я с тобой свяжусь…

Толстяк выкатился вон, а я сердито спросил Сашку:

– Интересно знать – а ты-то сам как попал сюда?

– Я? – удивился Серебровский. – Я, можно сказать, хозяин этой гулянки! Я спонсирую все это безобразие… Ну, хватит, пойдем на трибуну – сейчас появится президент, мы должны быть на месте…

В коридоре за дверью нетерпеливо перетаптывался охранник Толик, который недовольно бормотнул:

– Александр Игнатьевич, едрена вошь, опаздываем… Быстрее!

Рысью дернули по коридору до двери с надписью «Ложа А». Мы уселись на стулья у барьера, болтливый Толик сообщил: «Я – за дверью», и я понял, что толкучки в нашей фанерной пещерке «Ложа А» не предвидится. Гомон, крики и аплодисменты перекатывались по рядам, и отсюда амфитеатр казался мне похожим на огромный улей. Полный хорошо знакомыми между собой трутнями. В нумерованных сотах они собирали яд.

Трутней не интересовали подробности теннисной битвы на корте. Они глазели друг на друга, оценивали, кто с кем, и кто в чем, и кто где. Я толкнул Сашку в бок:

– Алё! Я теннис не люблю. Я больше по части футбола…

В зале заорали. Видимо, кто-то из игроков выиграл. Или досадно проиграл. Мне это – бим-бом, как по барабану. Сашка придвинулся ко мне и спросил негромко:

– Как у тебя дела с Джангировым?

– Не знаю, – растерялся я. – Наверное, пока ничья. У него игра с гандикапом. Я не знаю, какая у него фора… Часть его бойцов мы перебили и похватали. Я довольно плотно сижу у него на загривке. Он сейчас мало что может сделать…

Сашка кивнул, усмехнулся:

– Я думаю, что тебе только кажется, что ты сидишь у него на загривке…

– Почему? – удивился я.

– Ты помнишь, чем занимался раньше мой шеф безопасности?

– Да, конечно. Он был зампред комитета…

– Точно. Как ты догадываешься, эти люди никогда не уходят на покой и не утрачивают связей…

– Я догадываюсь…

– Я хотел, чтобы он встретился с тобой и поговорил, – сказал Сашка. – Но он категорически отказался и меня предупредил: «Все, что я вам сказал, обдумайте. И забудьте, откуда узнали…»