Алексей Макеев - Мертвая заря

— Нет, я могу… могу… — ответила вдова.

Гуров отметил про себя, что она действительно проявляет большое самообладание. Лишь крепко стиснутые на коленях руки и некоторая бледность на лице говорили о пережитом ею потрясении.

— Расскажите, как вы провели сегодняшнее утро, — попросил ее Семенов.

— Как провела… Не скажу, что у меня было предчувствие чего-то плохого, но я с утра не находила себе места, — начала свой рассказ Ольга Григорьевна. — Накануне я не возражала против этой идеи мужа — пойти на рыбалку с Русланом. В общем, никаких разумных доводов против этого не было: он профессиональный охранник, надежный, сильный, и с Виктором ничего не должно было случиться. Поэтому я и согласилась. Но наутро меня охватили мрачные мысли. Я бесцельно бродила по дому, а потом заметила, что ноги сами вынесли меня на улицу, на дорогу в лес.

— Вы хотели пойти к мужу? — спросил Гуров.

— Нет, не то чтобы хотела… Я же сказала: ноги меня сами понесли. Когда я осознала, что уже вхожу в лес, тут же опомнилась и повернула назад.

— Почему?

— Я была твердо уверена, что Виктору не понравилась бы такая опека. Он этого не любил. А теперь я кляну себя, что не послушала голоса сердца, не дошла до места, где они рыбачили. Скорее всего, в таком случае Виктор остался бы жив…

— Вы кого-нибудь видели, пока шли к лесу и находились там? — задал вопрос лейтенант.

— Нет, не видела, — покачала головой вдова. — Ни людей, ни призраков…

— А когда вернулись в усадьбу, кто там в это время находился?

— Кто был… — Ольга Григорьевна задумалась. — В саду я видела Алексея Федоровича, нашего садовника, а в доме были Гена, повар, и Настя, горничная.

— А где была ваша старшая горничная, Елизавета Николаевна? Вы ее куда-нибудь посылали?

Гуров заметил, что его слова вызвали у вдовы легкое замешательство, губы ее скривились, словно ей в рот попало что-то кислое. Впрочем, это длилось всего один миг и могло ему показаться.

— Нет, я ее никуда не посылала, — ответила Ольга. — Но у слуг бывает свободное время, которое они используют по своему усмотрению. Возможно, она куда-то отошла, а может, была у себя в комнате.

— Виктор Петрович мне говорил, что в случае его смерти все имущество будет разделено на три части, между вами и его двумя детьми. Это так? — поинтересовался Лев.

— Да, вроде так, — кивнула она. — Но для этого надо выполнить ряд формальностей, и еще должно пройти какое-то время.

— Спасибо вам, что ответили на наши вопросы. Теперь мы побеседовали со всеми членами семьи и можем переходить к слугам. Пожалуй, начнем со старшей горничной Прыгуновой. Позовите ее, пожалуйста, сюда, — попросил Гуров.

На этот раз на лице Ольги Григорьевны ничего не отразилось. Она встала и молча вышла из кабинета.

— Почему вы хотите начать именно со старшей горничной? — решил уточнить лейтенант.

— Потому что она навряд ли много скажет, — пояснил сыщик. — А последними мы с тобой будем допрашивать садовника Петренко и младшую горничную Настю Клюкину. Вот они нам расскажут больше других.

— С чего вы взяли?

— А с того, что Петренко умнее и наблюдательнее всех остальных, а Настю все утро никто не видел. Но тише, горничная уже идет.

В кабинет действительно вошла Елизавета Прыгунова. Гуров подождал, пока она сядет, а затем спросил:

— Скажите, Елизавета Николаевна, зачем вы ходили сегодня в лес?

— В лес? — удивилась она. — А кто вам сказал, что я туда ходила?

— Пока никто. И лучше, если вы сами это скажете или объясните, где вы в таком случае были все утро, потому что в усадьбе вас точно не было. Только учтите, мы ваши слова проверим.

Прыгунова поджала тонкие губы. Было видно, что ей есть что сказать, но она сдержалась. Подумав немного, женщина заявила:

— Ну да, ходила я в лес. Это что, преступление?

— Нет, — покачал головой Гуров. — Пока не преступление. Но там, в лесу, произошло убийство, поэтому вам надо быть точнее, когда будете отвечать на наши следующие вопросы. А, кстати, почему вы решили скрыть эту вашу прогулку в лес?

— Да вот потому и решила, — простодушно ответила Прыгунова. — Подумала, еще подозревать меня начнут. А я всего только земляники пособирала да и назад пошла.

— И где сейчас эта земляника? — спросил Гуров. — Можно ее попробовать?

— Да как же вы ее попробуете? — удивилась горничная. — Я ее как собрала, так и съела.

— Хорошо, а вы можете указать поляну, где собирали эту замечательную ягоду? — продолжал допытываться сыщик.

— Конечно, могу! А что там особенно показывать? Там не одна поляна. Там, считай, вдоль всей опушки ягода растет. Собирай — не хочу.

— А вы, стало быть, большая любительница земляники? Каждый день за ней ходите?

— Нет, не каждый, а когда время выпадет.

— А сегодня, значит, выпало?

— Да, сегодня время было. Виктор Петрович на рыбалку ушел, Ольга Григорьевна… — В этом месте горничная на секунду замялась, затем продолжила: — Ольга Григорьевна тоже пошла погулять, а я все дела переделала — отчего же не пройтись?

— Так вы с хозяйкой вместе ходили, что ли? — самым невинным тоном произнес Лев.

— Нет, зачем же нам вместе ходить? — удивилась Прыгунова. — У нее свои дела, у меня свои.

— А какие у нее были дела? Куда именно она пошла?

— Ну… вроде как по тропинке пошла, — ответила горничная. — По которой на рыбалку ходят.

— А вы, значит, за ней шли, — все расспрашивал Гуров, — раз так точно видели, куда она направилась?

— Ну нет, зачем за ней? Просто я после нее из дому вышла, вот и видела.

— Во что она была одета?

— Как во что? — растерялась горничная. — Обыкновенно была одета… Блузка летняя, юбка… Хотя нет, вру, не юбка, а шорты на ней были.

— А блузка какого цвета?

— Да зачем вам? Не помню я!

— Все вы прекрасно помните, Елизавета Николаевна, — жестко произнес Гуров. — Только говорить почему-то не хотите. Отвечайте на вопрос: какого цвета была блузка?

— Ну, светлая такая… вроде бежевой…

— А сами вы во что были одеты? Вот как сейчас?

— Нет, я, как пришла, переоделась. А в лес ходила в платье с длинными рукавами.

— Какого цвета?

— Да примерно такого же, как и блузка у хозяйки — бежевого.

— Но сейчас жарко. Зачем же вы надели платье с длинными рукавами?

— Понимаете, у меня кожа очень чувствительная к загару, — объяснила Прыгунова. — Мне нельзя долго находиться на солнце. Поэтому я, когда иду в лес или на речку, всегда так одеваюсь. Загорать мне совсем нельзя.

— Хорошо, а Костю вы в лесу видели?

— Вот кого я утром не видела, так это Константина Викторовича, — ответила Прыгунова. Она еще хотела что-то добавить, но сдержалась.

— А Настю, младшую горничную?

— Ее тоже не видела.

Гуров повернулся к Семенову: