Юлия Алейникова - Божья кара

– Неужели вы не могли настоять на своем? – с укоризной спросила Женя.

– Нет. Вы не знали Аню. Она вычеркнула меня из своей жизни так, словно я ей мешал, был не нужен. Это было страшно. – Шаров покачал головой, по-прежнему не глядя на Женю. – И очень больно. Аня превратилась в совершенно чужого, холодного человека. Я физически не мог быть рядом с ней. Я не могу это объяснить, но она меня выжила из своей жизни.

– Неужели вы даже в больницу к ней не пробовали прийти? – не могла понять такой странной ситуации Женя.

– Нет. Это было невозможно. Я сделал бы только хуже. Аня должна была справиться сама.

– А потом?

– Потом, когда ее выписали, я попытался все вернуть, думал, она немного успокоится, поменяет решение. Говорил ей, что ребенка можно усыновить, что есть суррогатное материнство. Мы с ней оба люди не бедные, могли бы что-то придумать. Я даже на работу к ней приходил, думал, там она будет вынуждена меня выслушать. А она придумала эту историю с Алиной, своей сотрудницей.

– Этот роман придумала сама Аня, у вас ничего не было? – с удивлением спросила Женя.

– Именно. Она несколько раз просила Алину встретиться со мной, передать что-то. Сотрудники и Субботина видели, как мы вместе выходили из банка. В сопровождении Аниных комментариев все было воспринято определенным образом. Алину уволили, меня объявили персоной нон грата. Но самое главное, я окончательно понял: мы никогда не будем вместе. Аня все решила. И я ушел.

– Кошмар. А Алина? – никак не могла поверить в возможность подобной истории Женя.

– Работает у нас в банке. Не мог же я ее бросить после такого, – пожал плечами Шаров.

– Вы сейчас вместе?

– Да нет. С какой стати? – отмахнулся он от такого несостоятельного предположения.

Женя была в шоке. Аня Лосева оказалась настоящим монстром. Просто чудовищем. Но как же такой закрытый, недоверчивый человек мог попасть на крючок к Васильевой?

– А как же получилось, что Аня при таком характере поверила Васильевой? – взглянула Женя на Шарова.

– В том-то и дело, я не знаю. – Он устало покачал головой. – У меня есть лишь одно объяснение. Васильева гениальный психолог. Она смогла сделать то, что не удалось никому – завоевать Анино доверие и дружбу.

«Роковая удача», подумала Женя, покидая банк. Всю жизнь не доверять людям, сторониться их и наконец обрести друга в лице собственного убийцы. Женя передернула плечами от ужаса. Вообще, разговор с Шаровым оставил в ее душе очень тяжелый осадок. Словно на сердце что-то давило, мешало дышать полной грудью. «Интересно, как он справляется со всем этим», – сочувственно подумала Женя.

А еще вот что интересно. Никита Юрьевич, если только он не лукавит, сказал, что смерть Ани стала для него полнейшей неожиданностью. Он утверждал, что Аня была сильным человеком, и, выгнав его из своей жизни, наверняка собиралась как-то приспособиться к новым обстоятельствам, обрести другую цель в жизни. Хотя, безусловно, она очень тяжело переживала потерю ребенка и еще больше замкнулась в себе. Со стороны для людей, мало ее знавших, это вообще выглядело, наверное, как проявление аутизма. Но такова была Аня.

Впрочем, мало ли, что говорит Шаров, наверняка он просто ищет себе оправдания. Кстати, он подкинул Жене интересную мысль. Надо бы еще раз встретиться с Аниными родственниками, попросить у них несколько Аниных фото для эфира. Иллюстрировать, так сказать, сюжет.

На прием к Васильевой Жене было назначено в семь вечера. Идти красть ампулу в одиночку она побаивалась. К счастью, у Виктории Ганелиной рабочий день заканчивался в шесть, и она согласилась подстраховать Женю.

– Лучше всего, если мы придем в клинику порознь, как чужие люди, – наставляла Женю Ганелина.

– Ты тоже номерок к гинекологу возьмешь? – нервно теребя шарф, спросила Женя.

– Нет. Это будет подозрительно. – Виктория задумчиво нахмурила брови. – На каком этаже ее кабинет?

– На втором.

– Не помнишь, какие там еще врачи принимают по соседству?

– Понятия не имею. Слушай, – нервно заговорила Женя, – будет лучше, если ты просто посидишь неподалеку в коридоре. Если что-то случится, а ты будешь в это время голая в соседнем кабинете у хирурга осматриваться, мне легче не станет. И вообще, я не понимаю, как, по-твоему, я должна эту ампулу украсть?

– Как-как? – Виктория пожала плечами. – Зайдешь в кабинет, поздороваешься, скажешь, вот деньги, давайте делать укол, она достанет ампулу, ты ее схватишь и побежишь.

– Ага. Без штанов по поликлинике, – насмешливо ответила Женя.

– Почему без штанов?

– А ты не подумала, вдруг она мне велит в кресло лезть и только потом начнет укол готовить? – блистала несвойственной ей похвальной предусмотрительностью Женька.

– Да, такое может быть, – опечалилась Вика. – А ты вот что, идешь за ширму и начинаешь там копаться. У нее ширма есть?

– Есть.

– Вот. Делаешь вид, что раздеваешься, а сама канючишь: «А это не страшно, а шприц большой?» – и каждый раз выглядываешь из-за ширмы. Такое поведение подозрений не вызовет, – уверенно проговорила Вика. – У меня иногда взрослые рожавшие тетки на процедурах как маленькие себя ведут. А когда увидишь, что ампула стоит на столе, или шприц заправленный, нам это все равно, хотя ампула предпочтительнее, хватаешь и бежишь.

– А если она следом? А если она охрану вызовет? – никак не желала успокаиваться Женька.

– Слушай, ну что ты боишься? Ты заберешь оплаченную тобою ампулу, это даже не кража, – успокаивающе махнула рукой Вика.

– Да, а кто знает, что я ее оплатила? Я же не через кассу уколы оплачиваю, а прямо ей в руки, – продолжала упрямиться Женя.

– Тем более. Кто докажет, что это ее ампула, а не твоя? – выдвинула новый довод Вика.

– А вот это элементарно. Она знает, что это за лекарство, а я нет, – засовывая руки в карманы, буркнула Женя, категорически не желая идти на преступление.

– А знаете что, Евгения Викторовна, – вдруг холодно заговорила Виктория. – Не надо вам туда ходить. И ампулу воровать не надо. И кстати, Васильеву разоблачать тоже. Пускай она и дальше народ калечит. А то, что вы передачу не подготовите, так это и вовсе никто не заметит, кроме вашего начальства. Так что приятно было познакомиться, до свидания. – И Виктория, кивнув, на полном серьезе собралась уходить.

– Стой! – Желание вредничать и ломаться тут же пропало. Женька ухватила Викторию под руку и повлекла к дверям злополучной клиники.

Такие аргументы, как провал передачи, оказались куда более действенными, чем упоминание о возможных будущих жертвах Васильевой. Все-таки в каждом из нас в экстремальной ситуации эгоизм и желание спасти собственную шкурку перевешивают все добрые начала, с сожалением отметила Женя. А если не перевешивают, то ты либо герой, либо святой. Довольно простенький тест получился. Оказывается, проверить себя на вшивость не так уж и сложно. А вслух проговорила: