Марина Серова - Искры небесного огня

— Не надо. Я должен подумать над тем, что уже услышал, — Злобин откинулся на спинку дивана.

— Вот это уже другой разговор. Кофе будете? — предложила я.

— Не откажусь.

— Тогда вы тут пока поразмышляйте над сложившейся ситуацией, а я пойду варить кофе.

В холле я встретила Аришу. Увидев, что я оставила гостя одного, он хотел было пойти к нему, но я остановила его:

— Денису Евгеньевичу надо подумать. Не мешай ему, пожалуйста.

— Как скажешь. — Дед пошел за мной на кухню и попытался выведать, до чего мы договорились.

— Пока ни до чего. Все очень непросто, — сказала я, засыпая зерна в кофемолку.

— Я уже понял.

Минут через десять я зашла с подносом в гостиную кантри. Денис Евгеньевич был погружен в безрадостное раздумье, поэтому не обратил на мое появление никакого внимания.

— Присаживайтесь сюда, пожалуйста, — предложила я, оторвав банкира от его дум.

— Спасибо. — Злобин пересел за стол, пригубил кофе и сказал: — Я не очень-то и хотел переезжать из областного центра в Горовск. Ольга уговорила. Если кто-то думает, что я только и мечтал, как бы занять кресло тестя, то он ошибается. Я хотел делать свою карьеру… Кофе очень вкусный!

— Спасибо, — ответила я, силясь понять, к чему клонит банкир.

Неужели он предпочтет рассказать супруге правду о том, что два уик-энда подряд летал в русский Лас-Вегас, нежели разорвать отношения с фирмой «Долгофф»? А как Ольга отреагирует на это?

— Иногда жизнь преподносит нам сюрпризы. Сначала и не поймешь, хорошие они или плохие. Первое впечатление часто бывает обманчивым, — упражнялся в красноречии Денис Евгеньевич. — Полина, скажи, с тобой ведь так тоже бывает?

— Как правило, именно мое первое впечатление и бывает верным, — приняла я полярную позицию.

— Вот как? Значит, не зря говорят о женской интуиции. А я, признаться, раньше полагал — то, что считается женской интуицией, на самом деле является мужским простодушием. А ведь ты, Полина, скорее всего, права — если скандал вокруг фирмы «Долгофф» разрастется, это нанесет урон нашей репутации…

— То есть вы принимаете мое предложение? — уточнила я.

— У меня просто не остается другого выхода. Значит, я разрываю договор с существующей коллекторской фирмой, а ты убеждаешь мою жену, что я действительно был у брата?

— Да, но для этого мне надо точно знать, где он живет, куда вы еще могли ходить в том городе…

— Да-да, я дам все необходимые сведения.

Когда Злобин ушел, я села за компьютер и стала составлять документ, способный реабилитировать его в глазах жены. У меня имелись настоящие справки, выданные сотовым оператором, о местонахождение абонента, так что состряпать нечто подобное мне не составило особого труда. Испытывала ли я угрызения совести из-за того, что мне, дипломированному юристу, приходится этим заниматься? И да и нет. Но я уговорила себя, что плюсов в этом вранье больше, чем минусов. И моя работа спорилась.

После обеда мне позвонила Злобина.

— Здравствуй, Полина! Наверное, я слишком рано тебя беспокою, — начала она, — но я больше не могу выносить эту неизвестность. Денис вернулся такой чужой…

— Оля, по-моему, ты себя совершенно зря накручиваешь. Мне только что пришли по электронке данные биллинга…

— Да? И что там?

— Денис Евгеньевич был в своем родном городе. Чаще всего сигнал поступал с улицы Чкалова, 25…

— Да-да, именно там и живет его брат. А Денис где-то еще был?

— Несколько раз сигнал его мобильника был зафиксирован в сквере имени Пушкина, расположенном в соседнем квартале…

— Наверное, Денис там гулял с братом…

— В субботу, с 11.30 до 12.30 — на проспекте Лермонтова, 63…

— А вот это я не знаю, что такое…

— Я тем более, — слукавила я, хотя на самом деле была в курсе того, что по этому адресу располагается реабилитационный центр для инвалидов.

— Полина, а ты мне можешь показать эту справку? — спросила Ольга.

— Конечно, но я надеюсь, она не попадет на глаза твоему мужу?

— Разумеется, нет. Я только взгляну на нее и сразу же порву.

— Хорошо. Можем прямо сейчас с тобой и встретиться, — предложила я. — Я как раз собиралась в магазин за хлебом…

— А у меня йогурт закончился, — вспомнила Ольга.

Минут через пятнадцать мы встретились с ней в нашем местном продуктовом магазинчике, и я отдала Злобиной свою распечатку. У нее не возникло никаких сомнений в ее подлинности.

— Какая же я дура! — самокритично призналась банкирша. — Денис такое доброе дело делает, ухаживает за родственником-инвалидом, а я заподозрила его в измене, накричала на него сегодня утром… Надо будет как-то загладить свою вину… Полина, я точно тебе ничего не должна?

— Ну о чем ты? Конечно, ничего. Мы, женщины, должны помогать друг другу. — Я поймала себя на мысли, что мне было не так уж и сложно ввести Ольгу в заблуждение.

— Спасибо тебе, Полина. — Злобина отошла в сторонку, зрительно сфотографировала содержание моего «документа», затем порвала его и выбросила в урну.

Я свою часть договора выполнила, следующий ход был за банкиром…

Ближе к вечеру я позвонила Алине.

— Алло! — ответила она полушепотом.

— Привет! Есть какие-нибудь новости?

— Есть, но я сейчас не могу говорить, — продолжала шептать Нечаева. — Как освобожусь, позвоню.

Я немного подумала и набрала по памяти номер телефона Курбатова.

— Слушаю! — ответил полковник ФСБ.

— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич! Это Полина.

— Да-да, я тебя внимательно слушаю.

— У меня опять просьба к вам…

— Озвучивай, — проявил снисходительность Курбатов.

— Я хотела бы узнать, какая раньше была фамилия у Шевелева Сергея Николаевича.

— Так, и зачем тебе это надо? — уточнил полковник.

— Все по тому же делу. Это один из коллекторов. Он выбивает долги, в том числе по алиментам, а сам является злостным неплательщиком этих самых алиментов. У него трое детей, и чтобы жена его не нашла, он сменил регион проживания и фамилию.

— Трое детей — это серьезно, — заметил дядя Сережа. — Если я не ошибаюсь, то в этом случае ползарплаты надо отдавать на их содержание… М-да, его можно понять…

— Вы это сейчас серьезно?

— Ну да. Мужик скреативил, поменял фамилию… А ты хочешь, если я правильно понял, загнать его на многие годы в финансовую кабалу?

— Я хочу, чтобы Шевелев выполнил свой отцовский долг.

— Полина, я, знаешь ли, порой удивляюсь тебе. Тебе до всего есть дело, ты не можешь пройти мимо мало-мальской несправедливости…

— Уклонение от алиментов — это не такой уж пустячок, тем более когда речь идет о трех детях. Но вы, Сергей Дмитриевич, кажется, думаете иначе… Да, не учла я, что существует мужская солидарность. Надо было вам соврать насчет того, зачем меня интересует биография Шевелева, — посетовала я полушутя-полусерьезно.