Инна Бачинская - Ошибка Бога Времени

– Ты, подонок! – завопила она, с ненавистью глядя на брата. – Неужели за деньгами явился? Ты посмотри, в каком она состоянии! Вон отсюда!

– Какие деньги? – заорал в ответ Зажорик. – Совсем очумела? Дура! Это народный целитель, мой друг!

– Такой же пьяница и бездельник! Пошли вон оба! Я сейчас полицию вызову! Знаем мы таких целителей, вон, на базаре полно! – Она коршуном налетела на брата и ударила его кулаком в грудь.

Олег Монахов, не вмешиваясь, с усмешкой смотрел на Ирку. Он по-прежнему держал Юлию за руку.

– Идиотка! – проревел Зажорик, отпихивая от себя Ирку. – Совсем озверела?

– Ирочка… – произнесла Юлия едва слышно. – Ирочка, успокойся.

Но Ирка не слышала. Вне себя от злобы, вцепившись в куртку Зажорика, она выпихивала его из комнаты. Испуганный Лапик громко залаял.

– Юля, – Олег сжал руку Юлии, – эти картины… оригиналы?

– Оригиналы, – ответила Юлия и хотела объяснить этому человеку, что картины писал ее сын, Денька, который сейчас в Америке, готовит выставку. Новый человек ей понравился. В нем чувствовались основательность и уверенность. И у него была горячая громадная рука, в которой было так уютно ее ладони.

На шум и крики прибежала снизу из кухни Лиза Игнатьевна.

– Кого вы пускаете в дом? – заорала Ирка на домоправительницу.

– А ты не ори! – осадила та. – Не у себя дома! – Лиза Игнатьевна, как мы уже знаем, не жаловала Ирку за бойкость языка и девичьи одежки.

– Я сейчас же звоню Алексу! – пригрозила Ирка. – Вы пускаете в дом чужих, каких-то шарлатанов!

– Я не чужой, – подал голос Зажорик. – Ты ври да не завирайся! Я Юльку сто лет знаю. И Евгения Антоновича знал. А это Олег Монахов, экстрасенс, приехал из Сибири. Владеет техниками исцеления буддийских лам. Мой друг, между прочим.

– Знаю я тебя и твоих друзей! – парировала Ирка. – Шарлатаны, только бы деньги драть!

– Твои деньги?

– Убирайтесь вон! – Ирка, протянув руку, картинно застыла у раскрытой двери.

– Юля, – настойчиво повторил Олег, не обращая внимания на Иркины вопли, – вы помните, что нужно делать? Светлая трубка, по которой течет энергия. И тепло. И танцы на позвоночнике. Представьте себе, что вы рыба. Знаете, как танцует рыба на траве? Бывали на рыбалке?

Юлия кивнула. Голос толстого человека был удивительно приятным, его хотелось слушать бесконечно.

– Пошли, Жорик! – Олег поднялся, легко сжал руку Юлии на прощание.

– Нет, ты подумай только, какая стерва! – Зажорик никак не мог успокоиться. – Ревнует, зараза! Она всегда была ревнивой, как кошка драная. Меня к отцу ревновала, вечно доносила! Сука! Потом к Володьке, своему первому, не дай бог ему словом со мной перекинуться. Теперешний, Марик, конечно, ни рыба ни мясо, но безвредный. Работал себе на кафедре, преподавал там что-то, она его к Евгению Антоновичу сунула в бизнес, денег больших захотелось. И хоть бы раз за всю жизнь о ком-то хорошо сказала! Так нет же! Все подонки, сволочи, недоразвитые уроды. Юлька единственная, кто ее терпит, вот она и ревнует, боится потерять влияние. Что она без Юльки? Все на Юльке держится. А Юлька совсем плохая. Я чуть с копыт не слетел, как увидел. Бедняга! Что с ней, Монах? Что ты думаешь?

– Не знаю, – отвечал Олег. Он полулежал на сиденье с закрытыми глазами, думал о чем-то своем. – Она не хочет жить, Жорик, вот в чем дело. Я встречал людей в Сибири, местных, которые ложились и помирали. И здоровье вроде ничего, никаких хворей, а желания жить нет. Ложатся и помирают. Еды не принимают, воды не пьют. Все в организме постепенно замирает.

– Так то примитивный народ, а Юльке с чего? Богатая, новый муж, с чего ей не хотеть жить?

– Трудно сказать, – отвечал задумчиво Олег Монахов. – Ее бы на тестах прокрутить, может, действительно какая-нибудь экзотическая мексиканская болячка, вирус, который своих не трогает, а белых косит. А тут еще молодой муж! Искатель приключений… Откуда он взялся, интересно? Кто такой? Полтора года, как мужа нет, и уже новая любовь! Ох, уж эти мне бабы! Не верю я молодым мужьям богатых баб. Марик говорил о ней с придыханием, похоже, любовь. А теперь носит камень за пазухой. Если у него были виды на вдовицу, то он здорово облажался. А она… Она хочет умереть.

– Но почему? Почему?

– Что-то ее точит. Может, смерть мужа, может, чувство вины…

– Не понял!

– Мы же ничего не знаем, Жорик. Муж сидел на работе допоздна, не спешил домой, вечно в разъездах…

– В смысле?

– В том смысле, что дома он бывал редко – раз. Не исключаю, что у него были бабы – два. Марик, недоделанный супружник твоей Ирки, путался под ногами – три. И молодой муж как с неба свалился – четыре. Могу насчитать еще с десяток… непоняток.

– Все вдовы выходят замуж рано или поздно, – заметил озадаченный Зажорик.

– А ты бы сколько продержался? – с любопытством спросил Монах.

– В смысле?

– Ну, если бы твоя Анжелика вдруг… а?

– Типун тебе на язык! Кому я нужен с тремя детьми! Разве если вдова… тогда у нее своих имеется парочка… – пораженный перспективой семейства с пятью детишками, он замолчал. – Не-а, не дай бог!

Монах хмыкнул.

– Добавь сюда этого парнишку, программера.

– Ты уверен?

– Никто никогда не уверен на сто процентов, Жорик, но ведь схема! Схема!

– Схема… где тут схема?

– Суди сам. Внезапная смерть нестарого мужика, возможные посетители, которые остались незамеченными из-за корпоративного междусобойчика, правая рука с амбициями…

– Чего? – не понял Жорик.

– Марат, который обижен на весь мир и считает, что ничем не хуже. Тем более тайно влюбленный в жену шефа. Теперь на коне. Молодой муж, взявшийся ниоткуда… или они были знакомы раньше. Нельзя также сбрасывать со счетов конкурентов…

– Но следствия не было!

– А чего тут расследовать? Были проблемы со здоровьем, «Скорая» была, никаких подозрений. Вот если бы его вазой по голове…

– Да при чем тут ваза! – закричал Зажорик. – Ты сам все ставишь на голову! С ног!

– Ты хочешь сказать, что улики носят косвенный характер, мой друг. Не буду спорить. Но согласно закону диалектики, – если помнишь, есть такой, – количество на определенном этапе переходит в качество. А это значит, что при получении известного количества косвенных улик начинают просматриваться прямые. Добавь сюда программиста, который пытался шантажировать убийцу, Жорик, и поплатился жизнью. Недооценил противника. А почему, не догадываешься?

– Почему? – Зажорик вконец обалдел, словесный туман Монаха ввергал его в состояние ступора.

– Видимо, противник не вызывал у него опасений.

– Как это?

– Элементарно! Не забывай, что парнишка был программером, жил в виртуальном мире, играл в игры и недооценил опасности. А результат оказался трагичным. И самое главное, никакое следствие не свяжет его убийство со смертью бизнесмена, а по сути – с другим убийством.