Мила Бограш - В Plaz’e только девушки

– Теперь вы поняли? – спросила Альбина Георгиевна. – Она под моей защитой. Здесь ее никто не найдет. Марта в больнице под другой фамилией. В наше клиническое отделение можно пройти только по спецпропускам.

– А вы? Вы ведь тоже в опасности.

– Не думаю. У Веры не было моих координат, связь держали через Яну. Но у Яны телефон Марты был…

– Что же вы, Альбина Георгиевна, нам сразу не рассказали? – с досадой спросил Рикемчук.

– После смерти Яны я собиралась позвонить Василисе. Вы меня немного опередили.

– Как бы нам теперь с Мартой побеседовать?

– Она скоро должна проснуться. Не хотелось бы ее будить, бедная девочка столько пережила. Сон для беременной – лучшее лекарство. Может, пообедаете пока? У нас прекрасная столовая.

– Пожалуй… – согласился Рикемчук. – Как, Василиса?

Я тоже была не против. Альбина Георгиевна проводила нас в столовую для сотрудников и сказала, что спустя час будет ждать в своем кабинете.

Столовая была уютная. Белоснежные занавески, на столиках клетчатые скатерти, а не клеенка для нерадивых уборщиц. Народу было мало. Видно, врачи и медсестры обедали в разное время, когда выпадала свободная минутка. Мы взяли обычный набор: по тарелке борща, я – котлеты, Рикемчук – тушеное мясо.

– Пивка бы… – вздохнул следователь.

– Не держим.

Строгая раздатчица глянула на него так, будто он порцию яда попросил. Видно, в этих стерильных стенах весь алкоголь, кроме медицинского спирта, был под строгим запретом. Рикемчук остановился на клюквенном морсе. Я тоже, морс не вступал в противоречие со спецификой заведения. Молча похлебав борщ, перейдя ко второму, мы разговорились:

– Как вы думаете, что было в той капсуле, Вячеслав Иванович? Наркотики?

– Что гадать, – пожал он плечами. – С Мартой поговорим, глядишь и узнаем.

– У Марты? – удивилась я. – Откуда ей-то знать?

– Так вы же сами говорили, она разными гаданиями увлекается. Может, карты или звезды чего открыли. Уж больно она за своего Еремея беспокоилась… Выходит, было из-за чего.

– Кстати, о Марте… – посмотрела я на часы, – она, наверное, уже проснулась.

Все вместе мы вошли в палату Марты. Альбина Георгиевна поспешила ее успокоить:

– Не волнуйся, девочка, все в порядке.

Мы с доктором присели поодаль на небольшом диванчике. Рикемчук – на стуле у кровати. Заботливо спросил:

– Как вы себя чувствуете, Марта?

– Хорошо… – испуганно ответила она.

– А почему тогда в больнице лежите?

Марта вопросительно посмотрела на Альбину Георгиевну.

– Я все рассказала, – ответила та на немой вопрос, – и ты тоже ничего не скрывай.

– Да уж, – подтвердил Рикемчук, – хватит в прятки играть. Не век же по больницам прятаться.

– Хорошо, – послушно кивнула Марта, – я расскажу. Только не знаю, с чего начать.

– Кто такая Вера? – помог ей Рикемчук.

– Я ее совсем не знаю, – торопливо заговорила девушка. – Мы виделись всего один раз. Ее привела ко мне Яна.

Дальше она рассказала, о том, что нам уже было известно. Про фирму, где Яна познакомилась с Верой. Про необычные условия работодателей. Про страх Веры быть уволенной и про неожиданную встречу с Агнией.

– А кто такая Агния? – спросил Рикемчук.

– Она была женой известного политика Брагина. Тоже устроилась в эту фирму. А потом погибла в автокатастрофе. В Германии, кажется…

– Тоже погибла, значит?

– Да, это был несчастный случай. О нем даже в газетах писали.

– Вот как?

Рикемчук что-то чиркнул в блокноте.

– Так что Агния?

– Вера говорила, что они встретились случайно. Агния повела себя странно, как будто не хотела, чтобы их видели вместе. Потом в отеле местный уборщик передал от нее Вере карту Таро. Когда я рассказала ей про значение этой карты, она решила, что Агния хотела предупредить ее о грозящем увольнении.

– Как Вера отреагировала?

– Она была на грани нервного срыва. Очень держалась за эту работу, вот мы с Яной и придумали, как ей помочь. Я позвонила Альбине Георгиевне… Остальное вы, наверное, уже знаете.

– Да, – кивнул Рикемчук, – кое-что знаю… Не понял одного – почему вы в больнице-то спрятались?

– Я боюсь… – призналась Марта.

– Чего?

– Все, кто как-то связан с этой историей, погибли или бесследно исчезли.

– Кто «все»?

– Яна… Вера… Агния… И Еремей…

– Как в это дело оказался замешан Еремей?

– Когда я ему рассказала, он загорелся, ему показалось, что он вышел на сенсационную тему.

– А почему он так решил?

– Не знаю. Мне кажется, из-за капсулы… Он с кем-то связывался по этому поводу.

– Откуда вам известно?

– Однажды я подслушала его телефонный разговор, – покраснела Марта. – Он говорил взволнованно, почти кричал: «…В этой капсуле?! Да ты что! Ты уверен? Сейчас подъеду…».

– С кем он говорил, вы не знаете?

– Нет. Он не называл того человека по имени.

– Значит, он знал, что в капсуле? – осторожно спросил Рикемчук.

– Похоже, да…

– А вы?

– Он мне не сказал… – Марта отвела глаза.

– Так… так – задумчиво произнес Рикемчук, – продолжайте.

– Вскоре после отъезда Веры Яна показала мне сообщение о погибшей на Гоа неизвестной русской девушке. Она решила, что это Вера. Я, в свою очередь, рассказала обо всем Еремею. И тогда он сам решил поехать туда.

– Он сказал вам, зачем?

– Нет. Но я чувствовала, он что-то задумал. Я отговаривала. Составила его гороскоп. Звезды не благоприятствовали. Мы сильно поссорились. Он считал, я морочу ему голову своими страхами и прогнозами, но случилось то, чего я больше всего боялась. И все из-за этой Веры…

– Но ведь, насколько мне известно, – следователь оглянулся на Альбину Георгиевну, – Вера нашлась. С ней, выходит, ничего не случилось?

– Про то, что Вера нашлась, я узнала от Яны. У меня и у Альбины Георгиевны к ней было много вопросов. Из-за нее мы попали в темную историю. Но Веру я так и не увидела. Яна умерла в то утро, когда они должны были встретиться.

– Вы знаете фамилию Веры?

– Нет.

– А где она работала, вам известно?

– Нет. Яна что-то говорила, но я пропустила мимо ушей. Единственное запомнила: приглашали на эту работу невзрачных женщин среднего возраста. Так и писали в объявлении: «немодельной внешности». Яна еще потешалась над этим… – У Марты задрожали губы…

– А где капсула, которую забрал Еремей?

– Я не знаю. Он сказал, что она в надежном месте.

Марта сидела на кровати бледная, смотрела на нас сквозь слезы.

– Кто мог подумать, что так случится… – она заплакала, – если бы не я…

Альбина Георгиевна подошла к ней, присела рядом, обняла.

– Успокойся, девочка, тебе нельзя волноваться. Ты же хотела как лучше…

Марта ничего не ответила. Да и что скажешь, когда твои благие намерения обернулись для близких дорогой в ад.