Владимир Колычев - Королева шансона

Совещание Костя провел, итоги за неделю подведены, задачи поставлены, заместитель в курсе всех дел, так что вперед и с песней…

Костя уже собирался уходить, когда в кабинет заглянула секретарша:

— Константин Евгеньевич, к вам посетитель.

— Я занят, — покачал он головой.

— Она говорит, что вы ее ждете…

— Ждет, ждет. — Обогнув секретаршу, в кабинет вошла Алла. Яркая, красивая, завораживающая своим очарованием… Ну, как такого посетителя не принять?

— Да, совсем забыл, это представитель из Краснодара, сфера услуг…

Секретарша уловила его интерес к гостье и скрылась за дверью.

Костя отодвинул от приставного стола кресло, подал Алле руку, приглашая занять предложенное место, и сам сел за тот же стол, но по другую его сторону.

— Не было уголовного дела! — хмуро сказала она.

— Какого уголовного дела?

— Ты прекрасно знаешь, какого… Не заявлял ты на меня… Зачем ты меня обманул?

— Начнем с того, что тебя обманул Завьялов.

Никак не думал Костя, что Геннадий Захарович мог позариться на Аллу, ни в чем таком его не подозревал. Но Марина сказала, что у него любовница, и с ним она уже девять лет. Те самые девять лет, которые отделяли Костю от больничной койки после ножевой раны. И еще Завьялов отбил эту женщину у бандита… Сначала Костя не придал этому значения, а потом до него начало доходить. И девять лет, и Миша был бандитом… В общем, он решил все выяснить, его люди взяли Завьялова под наблюдение, так он и вышел на Аллу.

Оказывается, Геннадий Захарович был подлецом. А кто еще мог застращать женщину тюрьмой, выставив сволочью невинного человека? Так хотелось поехать к Завьялову и набить ему морду… Но Костя смог остудить свои чувства после того, как понял, какую услугу его тесть оказал Алле. Он ведь вывел ее из-под влияния Кустаря. Она больше не бредила этим типом, совершенно остыла к нему. И убивать из-за него ей бы сейчас даже не пришло в голову… Перекодировал ее Завьялов. Не важно, каким образом ему это удалось, главное — результат. И жизнь у Аллы наладилась — дом у нее, бизнес, какая-никакая личная жизнь. Все это можно было разрушить, сломав установленный код, и Костя едва это не сделал. Алла не хотела верить, что Завьялов обманщик, а он едва ее в этом не убедил. А ведь разочаруйся она в Геннадии Захаровиче, ее нынешняя жизнь могла пойти наперекосяк. Нашла бы Кустаря, и все бы закрутилось по новой…

— Но ты же потом сказал, что не обманул.

— Я сказал то, во что ты хотела верить… Я решил, что тебе лучше верить в Завьялова, чем в Кустаря.

— Ты так решил?

— Да, я так решил.

— А кто ты такой, чтобы за меня решать?

— Никто. Поэтому я и уехал.

— Оставив меня с Завьяловым? Он козел, а ты меня с ним оставил! — возмущенно протянула она.

— Козел?.. И что теперь? — внимательно посмотрел на нее Костя.

Вроде бы не заметно в ней той внутренней злобы, с которой она бросалась на Костю, когда жила с Мишей. Не видно прежней, сатанинской одержимости… Но ведь он не замечал этого и тогда, когда она ложилась к нему в постель, чтобы убить. Вот когда она воткнула в него нож, тогда и полилось из нее дерьмо… Может, у нее и сейчас нож в рукаве, а может, и пистолет…

— А что теперь?

— Ну, если Завьялов козел, как ты с ним жить собираешься?

— Никак. Не нужен он мне больше.

— А кто нужен?

— Ну, не Миша же, — усмехнулась она.

— А вдруг? Где он сейчас?

— Я откуда знаю?

— А у меня спросить не хочешь?

— Нет, — не задумываясь, ответила она.

Если это игра, она могла бы выдать себя, спросив, что ему известно про Кустаря, но не спросила…

— А ведь Миша может быть где-то рядом.

— Может быть. Но я его не чувствую. Раньше чувствовала: а сейчас нет… Я тебя чувствую… — Алла заметно напряглась, чтобы казаться невозмутимой. — Не люблю, но чувствую.

— Не любишь. — И ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать свою досаду.

— Не люблю, — кивнула она, немигающе глядя на него. — Но я тебя чувствую. Никого не чувствую, а тебя чувствую… И мне обидно, что ты отвернулся от меня.

— Не отвернулся.

— Ты правильно все делаешь. Я опасная стерва, от меня нужно держаться подальше… Но я уже не опасная.

— Охотно верю.

— Ну, вот и хорошо. Вот и договорились, — поднимаясь со своего места, расстроенно проговорила она.

— О чем?

— Не надо было мне приходить…

Да, она права, не надо ей было приходить. Да и он сам свалял дурака, съездив к ней в Краснодар. Не надо было ворошить прошлое, тем более что Алла не любит его и никогда не любила. К тому же она пыталась его убить… Да, им нельзя быть вместе.

— Но ты же пришла. — Костя поднялся, поймал ее за руку, удержал.

— Просто хотела спросить… Ты не должен был меня обманывать. — Она не пыталась вырваться, но и на него не смотрела.

— Я не обманывал, я сказал то, что ты хотела услышать…

— Ты меня обманул… — мотнула она головой. — И уехал. А ты не должен был уезжать.

— Почему?

— Не знаю… — Она, казалось, действительно не знала, зачем ей нужен был Костя. Ведь она его не любила, никогда за ним не бегала. И сейчас она в нем не нуждалась. У нее свой бизнес, и ей, в принципе, не нужна спонсорская помощь. — Не знаю, но ты не должен был уезжать. Ты уехал, а мне стало так обидно… Так обидно, что сама приехала… Не надо было мне приезжать…

— Но приехала же.

— Каждый имеет право на ошибку. — Она вырвала руку и, наклонив голову, направилась к двери.

Костя рассеянно смотрел ей вслед. Да, она права, каждый имеет право на ошибку. И почему бы ему самому не воспользоваться этим правом?..

Он догнал Аллу, когда она садилась в свою машину.

— Не подвезешь?

— Куда? — повеселела она.

— Да есть одно место…

Он должен был взять с собой пару телохранителей, но, в принципе, можно было обойтись и без них. На яхте у него два помощника, ребята крепкие — если вдруг что, они будут рядом. Да и оружие на яхте есть.

— И что это за место? — спросила Алла, когда он захлопнул за собой дверь.

— Яхт-клуб на Гайдара. Гулять пойду — по морям, по волнам… Твой отец все еще капитанствует?

— Последний рейс.

— С Викой у него как?

— Да нормально все… У них нормально… И у меня, в принципе, нормально.

В последней фразе катастрофически не хватало уверенности, и Костя не мог не заметить этого.

— У меня тоже все нормально. В принципе, — с ударением на последнее слово сказал он.

— Я рада за тебя. Чего хотел, того добился.

— Я морем бредил.

— А куда ты сейчас уходишь?

— В малый каботаж.

— Море в любом каботаже остается морем… А ведь я тебя когда-то из рейса собиралась ждать, — погружаясь в воспоминания, отстраненно улыбнулась она.

— Ты же меня не любила.

— Не любила… И Вика моего отца не любила, просто у нее выбора не было. Но так у них все хорошо… И у нас было бы хорошо… Если бы не Миша… Завьялов — козел, конечно, но он все правильно говорил. Да я и сама знаю, что впала в чрезмерную от Миши зависимость…