Евгений Сартинов - Последняя империя (Книга 1)

В это время "Старый Викинг" двигался в сторону строго противоположную ближайшему берегу. Но пройдя миль пятьдесят сухогруз остановился. Лундстрем взглянул на своего первого помошника, Йонсона и кивнул ему головой. Тот спустился вниз, вытащил из кабуры пистолет и привинтив глушитель вошел в матроский кубрик. Пять членов экипажа погибли даже не проснувшись. А на мостике уже колдовал с чемоданчиком спутникового телефона штурман Иверсон.

- Готово, - сказал он.

- Хорошо, займись остальными.

Иверсон вышел на бак и крикнул в сторону кормы.

- Эй, вы, черти краснорожие! Все сюда!

Пятерка мексиканцев опасливо подошла поближе. Все они едва достигали плеча рослого викинга.

- Это что такое! - сурово спросил он, показывая рукой за борт. Все пятеро матросов перегнулись через леера и выстрелы пистолета прозвучали с быстротой автоматной очереди.

- Ты уже справился? - спросил появившийся из трюма Йонсен.

- Да. Ты открыл кингстоны?

- Все готово. Пора спускать шлюпку.

Через полчаса все трое лже-викингов с колышащейся на мягкой зыби наблюдали как кормой вверх уходил в морскую пучину "Старый Викинг". Еще через сорок минут в двух кабельтовых от лодки бесшумно проросла из темноты массивная рубка подлодки. Лундстрем даже выругался от восторга.

- Еще немного, и они бы подцепили нас на рога, - сказал он, берясь за рукоять мотора.

В это время команда аль-Ваххаба первый раз открыла огонь. До этого все шло хорошо, они высадились незамеченными, маршброском преодолев два километра выбрались на шоссе и вскоре остановили большой рейсовый автобус. Высадив пассажиров они отогнали всех их за ближайшие кусты и расстреляли. За два километра до электростанции автобус попробовала остановить патрульная машина. Изрешитив ее пулями террористы даже не притормозили. Но один из полицейских перед смертью успел прохрипеть в микрофон нужные слова:

- Они здесь,.. едут на Салинас.

Аль-Ваххаб остановил автобус не доехав до АЭС пятьсот метров. Оставшееся расстояние преодолели бегом, два человека по очереди меняясь несли на руках физика. Именно состояние ученого вызывало у главного террориста самую большую озабоченность. Осман был неизлечимо болен, рак сьедал его с пугающей быстротой, и больше всего аль-Ваххаб боялся, что тот умрет не успев выполнить свою священную миссию. Пятнадцать лет назад Осман стажировался на этой электростанции, именно это и послужило выбором места для предстоящего самого большого в истории террористического акта.

По плану они должны были проникнуть на территорию станции через запасные ворота, использовавшиеся для провоза большегрузных деталей реактора. Все выглядело спокойно, редкие фонари освещали охраняемый периметр. Перерезав сетку ограждения они строем побежали к зданию ближайшего блока реакторов. До него оставалось метров сто, когда вспыхнули прожектора и сразу с трех сторон ударили пулеметы. Только самому Ваххабу и трем его подручным удалось добраться до огромных ворот реакторного цеха. Они, естественно, оказались запертыми, и Ваххаб, прохрипел: - Взрывай! продолжая вести огонь по вспышкам выстрелов противника. Взрыв пробил в железных воротах достаточно большую дыру, но пробраться внутрь станции сумел лишь один аль-Ваххаб, оглушенный, дважды раненый. С трудом он проковылял десять метров, затем упал, и две пули в затылок от первого подоспевшего гвардейца поставили жирную точку в его бурной жизни.

Спустя сутки после всех этих событий Ален Маккреди позвонил Сизову.

- Господин генерал, от лица граждан Соединенных Штатов и от себя лично я выражаю благодарность за тот жест доброй воли прошлой ночью.

- Просто мы знаем что такое Чернобыль.

- Но ведь в вашем решении сообщить о готовящемся терракте был еще какой-то смысл?

- Безусловно. Я надеюсь вы поняли, что у нас есть общие враги.

- Вы имеете в виду фундаменталистов?

- Не только.

- Это надо бы обсудить в более расширеной форме.

- Хорошо, когда и где?

Чуть подумав Маккреди предложил Вену.

- В свое время там встречались Хрущев и Кеннеди.

- Хорошо. Две недели нам хватит на подготовку?

- Я думаю да.

На подготовку Венского саммита ушло два месяца, а не две недели, но эта встреча оказала неожиданно большое значение на ход всей дальнейшей истории.