Ю Несбё - Красношейка

Харри пустил и этот рапорт дальше по инстанции, но сначала снял копию для себя.

— Но поговорить-то я собирался об одной листовке, которая попала к нам в руки, — продолжал между тем Мейрик. — Неонацисты планируют устроить погром в мечетях здесь, в Осло, на семнадцатое мая. [31] 17 мая — День Конституции Норвегии, главный праздник в стране, традиционным элементом которого является детская процессия под окнами Королевского дворца. (Прим. перев.) В этом году на семнадцатое мая выпадает какой-то там мусульманский праздник, и некоторые родители-иммигранты не пускают детей на детскую процессию, потому что им надо идти в мечеть.

— Ид.

— Что-что?

— Ид аль-адха. Праздник. Что-то вроде мусульманского сочельника.

— Так ты мусульманин?

— Нет. Но в прошлом году я был на празднике у соседа. Они пакистанцы. Они подумали, что мне, наверное, скучно будет справлять ид одному.

— Вот как? Хм. — Мейрик надел свои очки-хамелеоны. — Вот эта листовка. Они пишут, что семнадцатого недопустимо отмечать что-либо, кроме Дня Конституции. И что «черных» развелось немерено, но они уклоняются от долга каждого норвежского гражданина…

— …орать громкое «ура Норвегии», проходя по улицам, — добавил Харри, доставая пачку сигарет. Он заметил пепельницу на книжном шкафу, и Мейрик кивнул в ответ на его вопросительный взгляд. Харри подумал, затянулся и попытался представить себе, как кровеносные сосуды легких с жадностью втягивают никотин. Жизнь становилась короче, и мысль о том, что он никогда не бросит курить, наполняла его странной веселостью. Может, наплевать на предупреждение на упаковке и не самая экстравагантная выходка, но, по крайней мере, он может ее себе позволить.

— Попробуй что-нибудь разузнать, — сказал Мейрик.

— Отлично. Но предупреждаю, я плохо держу себя в руках, когда имею дело с этими бритоголовыми.

— Хе-хе. — Мейрик снова оскалил свои крупные желтые зубы, и Харри наконец понял, кого он ему напоминает: лошадь в костюме. — Хе-хе.

— И еще кое-что, — продолжал Харри. — Это касается доклада о гильзах, которые нашли в Сильяне. От винтовки Мерклина.

— Я, кажется, что-то слышал об этом, ну-ну?

— Я тут сам навел справки…

— Да?

Харри уловил безразличие, с каким это было сказано.

— Я проверил списки оружия за последний год. Про винтовки Мерклина в Норвегии там ничего не говорится.

— Ничего странного. Этот список, вообще-то, уже проверили в СБП, после того как ты отправил рапорт по инстанции, Холе. Это не твоя работа.

— Может, и нет. Просто хорошо бы тому, кто этим теперь занимается, запросить сведения о контрабанде оружия через Интерпол.

— Интерпол? Зачем он нам?

— Такие винтовки не импортируются в Норвегию. Значит, эта попала сюда контрабандой.

Харри достал из нагрудного кармана распечатку.

— Вот список заказов, который Интерпол обнаружил во время облавы у одного торговца оружием из Йоханнесбурга в ноябре. Вот. Винтовка Мерклина. И место назначения: Осло.

— Хм. Откуда это у тебя?

— С сайта Интерпола в Интернете. Доступного всем в СБП, кто этим интересуется.

— Вот как? — Мейрик секунду смотрел на Харри, а потом принялся изучать распечатку. — Это хорошо и здорово, но контрабанда оружия — это не наше дело, Холе. Если бы ты знал, сколько незаконных стволов ежегодно конфискует отдел оружия…

— Шестьсот одиннадцать, — сказал Харри.

— Шестьсот одиннадцать?

— За прошлый год. И это только в округе Осло. Две трети отбирают у преступников — в основном малокалиберное стрелковое оружие, пневматические винтовки и обрезы. В среднем конфискуется по стволу в день. В девяностых это число возросло почти вдвое.

— Замечательно. Тогда ты понимаешь, что мы, в СБП, не можем заниматься незарегистрированной винтовкой где-то в фюльке Бускеруд.

Мейрик говорил с неестественным спокойствием.

Харри выпустил изо рта облачко дыма и взглядом проводил его до потолка.

— Сильян — в фюльке Телемарк.

Мейрик сжал зубы.

— Холе, ты звонил в Таможенную службу?

— Нет.

Мейрик посмотрел на наручные часы — грубую и несуразную стальную штуковину, которой, на взгляд Харри, шеф удостоился за долгую и исправную службу.

— Тогда я советую тебе это сделать. Это их дело. А сейчас у меня есть куда более важные…

— Мейрик, а вам известно, что такое винтовка Мерклина?

Харри увидел, как начальник СБП задвигал бровями вверх-вниз, будто удивляясь, что разговор еще продолжается. И даже почувствовал движение воздуха, как от ветряной мельницы.

— Это все равно не мое дело, Холе. Свяжись-ка с…

И тут только до Курта Мейрика дошло, что он — единственный начальник над Холе.

— Винтовка Мерклина, — продолжал Харри, — это немецкое полуавтоматическое охотничье ружье, которое патронами калибра шестнадцать миллиметров бьет сильнее, чем любая другая винтовка. Она рассчитана для охоты на крупного зверя, как, например, буйвол или слон. Первую винтовку изготовили в семидесятом году, но с тех пор было выпущено только около трехсот экземпляров, прежде чем немецкие власти запретили продажу винтовки в семьдесят третьем. Причина была в том, что эта винтовка — при незначительной доработке — вместе с мерклиновским оптическим прицелом превращается в настоящее орудие убийства и уже к семьдесят третьему успела стать излюбленным оружием для совершения покушений. Из этих трехсот винтовок по меньшей мере сто попали в руки наемных убийц и террористических организаций, таких как «Баадер-Майнхоф» и «Красные бригады».

— Хм. Сто, говоришь? — Мейрик протянул распечатку обратно Харри. — То есть две трети владельцев использовали винтовки по их прямому назначению. Для охоты.

— Это не то оружие, с которым ходят на лося или еще на кого в Норвегии, Мейрик.

— Да? А почему бы и нет?

Интересно, почему Мейрик все еще упирается, вместо того чтобы предложить ему заняться расследованием. И зачем ему самому это так нужно. Может, никакой особой причины и нет. Может, он просто становился старым брюзгой. Все равно сейчас Мейрик здорово похож на хорошо оплачиваемую няньку, которая боится, чтобы ее подопечный засранец не вляпался в какую-нибудь историю. Харри задумчиво смотрел на длинный стерженек сигаретного пепла, клонящийся к ковру.

— Во-первых, охота не входит в любимые занятия норвежских миллионеров. Мерклиновская винтовка вместе с прицелом стоит около ста пятидесяти тысяч немецких марок, то есть почти как новый «мерседес». А каждый патрон стоит девяносто марок. А во-вторых, лось, убитый шестнадцатимиллиметровой пулей, выглядит так, будто его переехал поезд. Довольно паршиво.

— Хе-хе. — Очевидно, Мейрик решил поменять тактику. Теперь он откинулся на спинку кресла, заложил руки за блестящую макушку, будто показывая, что он вовсе не против того, чтобы Холе его немного поразвлек. Харри встал, дотянулся до пепельницы, взял ее и снова сел.