Татьяна Полякова - Тайна, покрытая мраком

— Бабку бы не разбудить, — проворчала я, спрыгнув с подоконника.

Любка, не говоря ни слова, припустилась в холл, я за ней. Входная дверь заперта.

— Я же говорила, — начала причитать Любка, но я сурово оборвала:

— Чего ты ноешь? Витька куда-то ушел. Что в этом особенного?

— Ночью ушел? Зачем?

— Например, к подружке.

— У него есть подружка?

— Наверное, есть. Как же без нее. Все, отправляйся спать.

— Я у тебя лягу. И ничего мне не говори, — прикрикнула Любка. — Хочешь, чтобы я всю ночь тряслась от страха?

— Идем, — вздохнула я. — Вот скажи на милость, чего такого случилось? — уговаривала я не столько Любку, сколько себя. — Ничего. Ушел мужик по своим делам…

Покидать дом нам не возбранялось. Ключи от дома, кстати, мне бабка выдала сразу. И у остальных обитателей они, конечно, были. Однако я не помнила, чтобы Витька когда-нибудь покидал дом без бабкиного на то позволения. Впрочем, раньше мне и в голову не приходило заглядывать в его комнату. Может, он каждую ночь уходит.

— Ленка, помяни мои слова, — устраиваясь на постель рядом со мной, заявила Любка. — Добром это все не кончится.

Она вскоре уснула, а мне не спалось. Глупо, конечно, но Витькина ночная жизнь начала беспокоить. Я приписала это надвигающемуся маразму. Немудрено заразиться в таком-то окружении. Мысли в голове копошились самые неприятные. Витьке наследство не светит, если у Теодоровны есть внук и даже есть завещание. А ну как он в подходящий момент сунет старушенции нужную бумажку на подпись? Или попросту ограбит. Может, вокруг дома его дружки бродят, удобного случая ждут. В доме три беззащитные женщины, справиться с нами нетрудно. От Петровича толку мало, кота и попугая в расчет не берем.

Я чутко прислушивалась, не вернется ли Витька, но в конце концов уснула. Последней отчетливой мыслью было: надо старушку спасать.

Утром Витька как ни в чем не бывало пил кофе в кухне. Выглядел сонным тюленем и на отчаянного злодея не тянул, хотя я к нему очень даже приглядывалась. Любка то и дело мне подмигивала, косясь на Витьку, потом не выдержала и спросила:

— Где это тебя ночью носило?

Витька посмотрел на нее так, точно видел впервые, взял бутерброд и принялся жевать, не удостоив нас ответом, а потом уткнулся в любимую энциклопедию. Тут подала голос бабуля, и я отправилась к ней в спальню. В то утро подняться с постели она не пожелала. Выпила чаю и указала мне на дверь.

— Ваш любимец дома не ночевал, — сказала я не без ехидства.

— Это который? Пушкин?

— Нет. Витька.

— Неужто нашел кого? Послал бы бог такое счастье, — Теодоровна вздохнула, сложила руки на груди и в потолок уставилась.

— Вы когда вставать думаете? — проявила я интерес.

— Может, уж вообще не встану, — тоненьким голоском ответила старушенция.

Обычно в это время она наносила боевую раскраску (бабка у нас героическая, без макияжа спальню не покидала), и ее нежелание следовать заведенному порядку меня беспокоило.

Примерно через час она потребовала к себе Витеньку, и они довольно долго беседовали. Любка пробовала подслушать, но безуспешно. Дверь в будуар оказалась заперта. Еще одно новшество. Сразу после разговора с бабкой Витька отбыл в неизвестном направлении, причем «Волга», ветеран отечественного машиностроения, на которой он обычно возил Теодоровну, так и осталась в гараже.

К обеду Маланья не встала, есть отказалась наотрез, и я с перепугу вызвала врача, за что и схлопотала от бабки. И врач, конечно, тоже. Выскочил из комнаты Теодоровны, точно ошпаренный, и еще долго чертыхался в прихожей:

— Ну и бабуся у вас, ей бы полком командовать… в Гражданскую.

— Что с ней? — с тревогой спросила я, готовясь к худшему.

— Бабка крепенькая, — осчастливил врач, мужчина примерно моего возраста. — Мне бы ее здоровье.

— Но…

— Хандрит старушка, — отмахнулся он. — Конечно, надо бы анализы сдать и все такое… на всякий случай. Попробуйте ее уговорить.

— А вы не пробовали? — разозлилась я.

— Пробовал. Такой матерщины мне еще слышать не доводилось.

Разговор с врачом меня немного успокоил, но ясности не внес. Витенька где-то носится, бабка изображает умирающую… С чего бы вдруг?

Витька вернулся лишь к вечеру, а бабка так и не встала с постели. За весь день выпила три чашки чая с печеньем, хотя вообще-то поесть любила.

Ночью мы сторожили Витю и гадали, что затеяла старушка. Шофер спал себе спокойно, а бабка подняла меня среди ночи и попросила почитать ей «Житие святой Татьяны». Особой богобоязненности я в ней ранее не замечала и о наличии «Жития Святых» в доме даже не догадывалась. Жизнь святой Татьяны показалась мне чрезвычайно поучительной, но в три часа ночи я предпочла бы спать, о чем и сообщила Теодоровне.

— Грехов много, вот и не спится, — повздыхала она. — А ты иди, ложись, чего уж там…

Наутро все повторилось. Бабка потребовала чаю и заявила, что вставать ей ни к чему, скоро вынесут из дома вперед ногами. Данное заявление явилось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

— Врач сказал, еще лет двадцать вам с вашим здоровьем беспокоиться не о чем, — произнесла я сурово.

— Дурак он, Господи прости. Чего они понимают, врачи-то?

— Хорошо. Давайте я позвоню Ивану Христофоровичу. Не вылечит вас, так хоть проститься успеете.

— Стервь, — беззлобно заметила старушка и отвернулась.

Я опустилась в кресло рядом с кроватью и решительно произнесла:

— Я поняла, вы при смерти. А теперь говорите, что вам надо. Не зря же вы все это затеяли.

— Испарись, — фыркнула старушка.

— Еще чего. Говорите немедленно. Или я отправлю вас на принудительное лечение.

Бабка взяла лорнет с тумбочки и на меня уставилась. Я терпеливо ждала, выдав свою лучшую улыбку. Бабка убрала лорнет и заявила:

— Сыщи мне внука. Боюсь и вправду помереть, так его и не увидев.

Такого я точно не ожидала и слегка растерялась.

— У вас есть внук? — вопрос, лишенный смысла, раз о внуке я уже знала от Витьки.

— Знамо дело, есть. Вот только где он, не знаю.

— И я должна его найти?

— Ага, — кивнула она.

— Почему бы этим Витьке не заняться? — предложила я, находя данную идею вполне разумной.

— Куда ему… Сердце у Вити — чистое золото, но мозгами его Господь обидел. И то сказать, редко кому все сразу дается… А у тебя ум изворотливый, хоть и ленивый, ты найдешь.

— Спасибо за блестящую характеристику, — скривилась я. — А где искать-то?

— Кабы знать, — развела старушенция руками.

— Это типа, поди туда, не знаю куда?

— Типа, да, — кивнула она.

— Задание — зашибись. Может, вам следует в полицию обратиться?

— Ни-ни, — погрозила пальцем Теодоровна. — Полиции мне только не хватало. Чует мое сердце, вляпался внучок в какое-то дерьмо. Не сделать бы хуже.