Стивен Хантер - Точка зеро

И так продолжалось все дальше и дальше. В конце концов Сьюзен вынуждена была признать, что Ибрагим Зарси абсолютно невосприимчив к лести, напору, стыду, угрозе и давлению. Он представлял собой самозапечатанную систему, полностью непроницаемую для Запада, надежно скрываясь в доспехах высокомерия, созданных по клише второсортных фильмов тридцатых годов. Закончив разговор, женщина вытерпела долгое теплое рукопожатие — чуть ли не половой акт, — после чего собрала вещи и удалилась как можно более изящно, туманно пообещав Зарси как-нибудь выпить с ним и понимая, что произойдет дальше. Именно ради этого она и затеяла игру. Оглянувшись по сторонам, Сьюзен увидела только сотрудников афганского отделения и нескольких полицейских и уже начала было думать: «О черт», но тут в дверь ворвалось явление, слегка растрепанное, слегка запыхавшееся — не кто иной, как Джаред Диксон, заместитель главы афганского отделения. Впервые в жизни Сьюзен была рада его видеть.

— Привет, привет, привет, — выпалил тот.

— Пока, пока, пока, — ответила она.

— Сьюзен, пожалуйста, нас свела вместе судьба.

— Вот как? Готова поспорить: узнав, что я здесь, ты пулей выскочил из Лэнгли и добрался сюда за двадцать минут.

— Сьюзен, ты переоцениваешь мои чувства к тебе. Мне пришлось мучиться целых тридцать две минуты, и я только шесть раз проскочил на красный свет. Послушай, здесь больше ничего не произойдет. Зарси будет сидеть в окружении часов и размышлять, какую бы ложь еще придумать и каким журналистам ее сказать. В конце концов, это его работа, и он чертовски хорошо с ней справляется. Давай лучше пообедаем вместе. Я хочу услышать последние новости об охоте на людей, и у меня есть очень забавные истории о той настоящей войне, которую ведет Джек Коллинз, но не с мировым терроризмом, а с международным джаред-диксонизмом.

— Только чтобы никакой чуши насчет того, чтобы завязать отношения. На этом фронте сегодня и всегда ответом будет решительное «нет». У меня нет желания снова проходить через все это.

— Понял. Я докажу тебе, что могу играть по твоим мелкобуржуазным правилам.

— И также никаких мартини. Два коктейля — и ты уже начнешь лезть языком ко мне в ухо. Это не очень привлекательно.

— Ну конечно, мы просто спустимся вниз, поговорим о деле, выпьем минеральной водички и съедим те маленькие штучки с креветками, очень вкусные.

— Если ты только тронешь меня за руку, я проткну тебе ладонь вилкой.

— Ты так классно строишь недотрогу!

Шоссе номер 95, ведущее на север в сторону Балтимора,

округ Говард, штат Мэриленд,

13.30

Мимо проносился зеленый пейзаж. Свэггер проехал через городок под названием Лорел, где кто-то однажды пытался убить кандидата в президенты. Расстояние до Балтимора сокращалось. В кармане у Боба лежал конверт. Его доставили в гостиничный номер, который в то утро служил ему жилищем. Вскрыв конверт, Свэггер не нашел внутри ничего, кроме вырезанного из газеты рекламного объявления: «Лучшая автомойка в Балтиморе — без щеток, профессиональная полировка. На пересечении Говард-стрит и 25-й улицы. Моем бесплатно на следующий день, если выдалась плохая погода».

Зазвонил лежащий на соседнем сиденье сотовый телефон. Кому известен этот номер?

— Алло…

— Свэггер?

Это Окада. Боб почувствовал, как в груди шевельнулось что-то. Не большое, но и не маленькое: что-то.

— Привет, — сказал он. — Что стряслось?

— Послушай, я сейчас в женском туалете в «Четырех временах года». По твоей просьбе я только что провела кучу времени в обществе одного полного козла по фамилии Диксон, который занимает высокую должность в афганском отделении, но хочет залезть еще выше.

— Бедная ты, несчастная.

— Мне и вправду пришлось нелегко. И я еще не закончила. Но хочу передать следующее. Кажется, по обрывкам фраз этого Диксона я догадалась, что означает «Пентаметр».

— Я посмотрел в словаре. Это какой-то стихотворный размер, ведь так?

— Да, Шекспир писал пятистопным ямбом, или пентаметром, и это связано с числом «пять», количеством ударных слогов в строфе. Их пять. То есть вот что на самом деле означает пентаметр: пять.

— Как число сторон у Пентагона?

— В самую точку. Или, в нашем случае, пять старших должностных лиц в разведке, облеченных правом назначать выстрел по программе «Пентаметр». Один из них отдал приказ нанести удар по той гостинице. Тот, кто хотел, чтобы Рей Крус превратился в пыль в огромной воронке.

— Ты узнала, кто это?

— Как это ни удивительно, сам директор Управления в их число не входит. Это политическая фигура, и он поступил благоразумно, отказавшись от предложения, потому что не хотел принимать срочное решение, не обладая необходимой информацией. Итак: трое в Управлении — это первый заместитель директора, начальник оперативного отдела и глава афганского отделения. За стенами Управления это директор Национальной разведки и сам президент, хотя, как говорит Диксон, на самом деле президент не хочет со всем этим связываться.

— Отлично. Итак, четверо. Замечательно.

— Я собираюсь предпринять кое-какие шаги, чтобы выкурить одного из этой четверки.

— Ладно, посмотрим, разрешат ли нам продолжать расследование. Мы ходили к шефу ФБР, и тот сказал, что должен будет поставить в известность Министерство юстиции, а там, скорее всего, нас прикроют.

— Может быть, нам по крайней мере удастся вытащить из огня Рея Круса, — сказала Сьюзен.

— Да, хорошо бы, — согласился Боб. — В любом случае спасибо.

— Что-нибудь еще?

— Окада-сан, как всегда, ты бесподобна. Извини, что вел себя как кретин. Почему-то в этом деле я на грани, готов в любой момент сорваться. Но тут уж ничего не поделаешь: какой есть, такой и есть. Это не имеет никакого значения.

— Есть те, кто родился кретином, — заметила она, — другие натыкаются на кретинизм, а третьи матереют, становясь богатыми и энергичными кретинами. Ты относишься ко всем трем категориям.

Свэггер поехал дальше, и когда он добрался до Кольцевой, впереди показались силуэты города, чем-то напоминающего Омаху, но только без ее очарования.

Он даже не подозревал, что в миле позади за ним следует «Форд Эксплорер» с тремя людьми и обилием оружия, — подобно беспилотному «Потрошителю», бесшумный, всевидящий, смертельно опасный.

Автомойка на Говард-стрит,

пересечение Говард-стрит и 25-й улицы,

Балтимор, штат Мэриленд,

14.00

Свэггер сидел на солнышке под трепещущими полотнищами, висящими на натянутых крест-накрест тросах, что создавало атмосферу средневековой ярмарки, а тем временем его взятый напрокат красный «Торес» скользил по длинному тоннелю, где его мыли, терли, обливали струями воды и сушили паром. Скоро он снова выкатится на свет божий, и орава выходцев из стран третьего мира — мексиканцев, сальвадорцев, негров и азиатов — яростно набросится на него со щетками, словно намереваясь отодрать краску, и теоретически через несколько минут машина будет сверкать как новенькая и благоухать ароматом того мешочка, который повесят на зеркало заднего вида; одному богу известно, чем именно — шоколадом, мятой, лимоном или фруктовым пуншем?