Ольга Володарская - Каждый день как последний

Первое, что увидел Паша, когда вошел, это зеркало. А на нем тот самый символ.

Лида поставила свечу на подоконник, подошла к зеркалу. Лизнув палец, провела им по поверхности стекла.

— Точно, маркер.

А вот Дину больше заинтересовали коробки, что стояли вдоль стены. Она подошла к ним, открыла одну из них.

— Что там?

— Барахло какое-то. — И достала кусок темной ткани. Повертев его в руках, сообщила: — Это мантия или что-то вроде того.

— Покажи-ка! — Паша взял у нее «барахло», рассмотрел его и согласился. — Да, мантия. Для ритуалов.

— Каких?

— Месс, которые проводят мужененавистницы. Тут и амулеты где-то должны быть…

— Как они выглядят?

— Не знаю. Не спросил.

— У кого? — поинтересовалась Лида.

— У Наташи. Она является членом этой секты.

Лида удивленно свистнула.

— Нашла и амулеты! — воскликнула Дина, раскрыв другую коробку. Через секунду она вытащила толстую цепочку, на конце которой болтался массивный кулон.

Круг.

А в нем — перевернутая буква «Т».

— Вот, значит, как, — пробормотала Лида.

— Зато теперь все ясно, — сказал Паша.

— Что именно?

— Полицейские правы. Нас похитила секта. Георгия и Егора убили мужененавистницы под предводительством Дельфии.

— Стоп-стоп! — Лида замахала руками. — Не вяжется что-то! Если виной всему мужененавистницы, то почему среди жертв похищения оказались мы, женщины?

— Может, все это для отвода глаз? — предположила Дина. — Чтобы на них не подумали. Мы, девушки, все живы.

— Тогда объясни мне, зачем на теле жертвы оставлять эмблему секты? Как клеймо свое ставить! Нет, что-то тут не так…

Из коридора вновь раздался звук. На этот раз он был громче и… настойчивее, что ли? Как будто крысы желали привлечь внимание людей.

— Что в остальных коробках? — спросил Паша и начал рыться в одной из них. — Ага, тут диски. Кстати, Бах в том числе.

— Здесь книги, — сообщила Лида, присевшая возле соседней коробки. — «История ритуалов». «Секты». «Оккультные науки». И прочее, прочее…

— А тут смотрите что! — вскричала Дина. Паша и Лида подались к ней. — Ампулы. Но с чем, не написано.

И тут по дому разнесся грохот. Паша, вскочив на ноги, завертел головой. Найдя взглядом топор, он схватил его и бросился к двери.

— Это не крысы, — пробормотала Лида, снимая с подоконника банку со свечкой и кидаясь следом. — Откуда шел звук?

— Из дальнего коридора.

— Там тоже когда-то было жилое помещение? — спросил Паша у Дины.

— Да. Отдельная комнатушка, метров восемь квадратных. Ее из сеней переделали. Там дворник жил.

— Значит, так… — Он приостановился. — Девочки, остаетесь тут и вызываете полицию. А я пошел…

— Ну уж нет! — проявила несговорчивость Лида. — Я с тобой.

— Поперечная ты, как говорила моя бабушка.

И снова звук. Уже новый. Как будто постукивание. Глухое и ритмичное. Там-там-та-та-там!

Паша завернул за угол и увидел распахнутую дверь дворницкой.

— Посвети! — попросил он Лиду. Она вытянула руку со свечкой вперед.

Пламя уже угасало и света давало немного. Однако его хватило на то, чтобы увидеть человека, лежащего на полу. Он был привязан к стулу, который упал вместе с ним. Во рту у человека был кляп. Поэтому, увидев своих спасителей, он только замычал.

— Кен?

Пленник закивал.

Паша рухнул на колени, вытащил из его рта носовой платок.

— Слава богу, — выдохнул Кен. — Слава богу, вы меня услышали… Я уж думал, не найдете меня и она вернется…

— Дай я тебя освобожу. — Паша стал разматывать веревки. — Давно ты тут?

— Не знаю. А сколько сейчас времени?

— Десять вечера.

— Значит, часа три. Я домой ехал, решил срезать путь, чтоб без светофоров… И тут смотрю — женщина знакомая стоит.

— Что за женщина?

— Я не знаю, как ее зовут. Она хозяйка магазина «Чаша». Я туда захаживал несколько раз.

— Зачем?

— Их рекламу часто бросали в мой почтовый ящик. И когда мне понадобилось масло для аромалампы, я к ним заехал. Купил. И потом еще несколько раз какую-то мелочовку приобретал… — Паша тем временем справился с веревками. Отвязав ноги Кена, он помог ему встать, протащив его скованные руки через спинку стула. — И вот еду я и вижу ее. Притормозил, спросил, не подвезти ли. Она согласилась. Сказала, что у нее коробка тяжелая. Одна ее до машины не дотащит. Я зашел с ней в дом, она провела меня в эту каморку. И тут удар по шее. Я отключился, но ненадолго. Когда женщина застегивала на моих запястьях наручники, я очнулся.

— Что ей было нужно?

— Она не разговаривала со мной. Но я понял, что нужен для какого-то обряда. Она бормотала что-то про алтарь и свечи. А потом ей позвонили, и она, разговаривая, вышла. Я думал, вернется сейчас, но нет. Видно, покинула дом. Я, правда, не слышал этого. Только скрипы какие-то.

— Мы не видели твоей машины у дома.

— Да, она сказала, лучше ее оставить в соседнем дворе, не на виду. Тут шпаны много, не дай бог стекло разобьют или двери поцарапают. Я подумал, какая заботливая! — истерично рассмеялся Кен. — Какое же счастье, что вы меня освободили. Я, когда услышал ваши голоса, чуть с ума не сошел. Стал шаркать подошвами по полу, стараясь привлечь ваше внимание. Потом, когда веревки немного ослабли, топать начал. Но вы не шли! И я стал раскачиваться, чтобы упасть. Уж грохот вас точно должен был привлечь…

— Давай я расцеплю тебе руки, — предложила Лида.

— Как? Есть ключ?

— Есть топор. — Он уставился на нее с неподдельным ужасом. — Перерублю цепочку, и ты сможешь хотя бы руки развести.

— А ты попадешь?

— Да.

— Даже не поранив меня?

— Подумаешь, отрублю один пальчик. Что с того? У тебя еще девять останется…

— Шутишь?

— Конечно, шучу. Давай, клади руки на подоконник.

— Нет, я лучше подожду. Ведь вы наверняка вызвали полицию?

— Вызвали, — ответила Дина, зайдя в комнатушку. — Наряд прибудет в ближайшее время.

— Я умираю от жажды, — пожаловался Кен. — Ни у кого нет воды?

— Из-под крана не пойдет? — спросил Паша.

— В доме нет водопровода, — покачала головой Дина. — Как и туалета. Но неподалеку есть колонка. Давай схожу, наберу. Только емкость надо найти…

— В подвале валялись пустые бутылки, — припомнила Лида.

— Но они грязные! — возмутился Кен. — Нет, я лучше потерплю. — Но так шумно сглотнул, что всем стало ясно: он не преувеличивает и его жажда очень сильна.

— Я поищу что-нибудь… — выпалила Дина и покинула дворницкую.

Кухни в доме были общими. На первом этаже и на втором. Дина, включив фонарь на телефоне, двинулась по коридору в сторону кухни. Та оказалась просторной, но с очень низким потолком и без двери. На втором этаже была другая: узкая, длинная, зато рослому отцу Дины не приходилось съеживаться, заходя в нее. В нижней же потолок чуть ли не давил ему на макушку. Дом достраивался и перестраивался после революции, в него хотели заселить как можно больше людей, вот и получился совершенно невозможный проект.