Галина Романова - Кинжал в постели

– Ох, не нравится он мне, ох не нравится, – простонал полковник с таким мученическим выражением лица, будто у него зубы разболелись. – И вообще история эта отвратительно воняет с самого начала! Вот ты сам, Олег, посуди…

Алика Верещагина, лишившись мужа, вдруг решает вызволить из тюрьмы человека, чей сын погиб при похожих загадочных обстоятельствах. – Зачем?! – воскликнул полковник, шлепнув себя по ляжкам. – Ладно, в полицию не верит. Так найди частного детектива! Их у нас сейчас из бывших оперов пруд пруди! Зачем ей именно Боголюбов?! Как-то… Как ни крути, но что-то в этом кроется. Какая-то разгадка. Слышь, Олег, а может, и правда за всем этим дерьмом дружок его, а? Как-то тоже вокруг него все сужается. Вот посуди сам, Олег…

Стоило выйти на волю Боголюбову, как тут же Жанна зовет его к себе в офис. И сразу погибает. Это счастье для него просто, что его непричастность охранник подтвердил. А то сидеть бы ему и сидеть! А кто от всего этого выигрывает? Правильно! – закончил свою длинную речь полковник поднятым вверх указательным пальцем. – Стрельников! От бабы избавился. От друга, которому должен, тоже! Потом у него не вышло. И он решил попытку повторить. А почему именно вчера, а? Ответишь, Воскобойников?

– Так точно, товарищ полковник! – У Воскобойникова аж голос сел от волнения. – Потому что сегодня утром, со слов того же Стрельникова, Боголюбов должен был прийти к нему в офис и получить руководящую должность. А ему это нужно?!

– Вот! Итак, подведем итоги… – полковник потер рука об руку.

– Тут еще кое-что! – выпалил Олег и промокнул тыльной стороной ладони пот над верхней губой. – Верещагина перед своей гибелью звонила ему.

– Кому?! – ахнул полковник.

– Стрельникову!

– Да ладно! – оторопело вытаращился полковник, потом опомнился, крякнул, досадуя на самого себя за неуставной возглас, и проговорил: – Цель ее звонка?

– Она обвиняла Стрельникова в том же, в чем подозреваем его мы.

– И он так вот запросто тебе все рассказал? – Начальник выкатил нижнюю губу, недоверчиво закрутил головой. – Либо он идиот, либо отморозок конченый. Либо…

– Да, товарищ полковник?

– Либо он невиновен. И чувствуя это, откровенничает напропалую. Ох, не нравится мне вся эта история! Ох не нравится! Ты, Олег, вот что сделай… Стрельникова пока закрой. На пару дней. Мало ли что! Потом ищи-свищи его! Поговори с ребятами, что выезжали на происшествие. Подробно расспроси. Что там и как. И это… Съезди в больничку. Все равно дело тебе забирать. Раз уж начал, – и полковник снова не сдержался, чтобы не съязвить: – Так ты и заканчивай со своим подопечным.

– Так точно. – Воскобойников поднялся со стула, шагнул к двери. – В каком он морге, товарищ полковник?

– Кто?!

– Боголюбов?

– Тьфу на тебя! – Он покосился на Воскобойникова, не обиделся ли. Проворчал: – Не помер он, прооперировали его, будто успешно. У ребят узнаешь, что, как и где. Все! Ступай, ступай…

Вот судьба у человека! Вот живучесть! Одно время он сам себе смерти желал и искал ее, а она от него драпала. В тюрьме не сломался, не подставился, выжил. Чудом вышел раньше срока. Тут вот снова спустя много лет опять история. Поехал за город, нарвался на целую очередь выстрелов и выжил. Кто же его так хранит? Неужели сам Господь?! Для чего? Что еще не успел доделать Боголюбов в этой жизни? Что у него за миссия?

Воскобойников с великой неохотой напялил бахилы в приемном покое, накинул на плечи помятый халат, насквозь пропахший табачищем, и пошел в хирургическое отделение. Реанимационная палата находилась возле операционной, это было в другом конце длинного коридора. А по коридору теперь шли согнувшись, хромая, а то и вовсе держась за стенку, больные люди. Изможденные бледные лица, вялые улыбки. Ну да, тут других не бывает. Тут хирургия. Ему вдруг сделалось неловко за свое хорошее вчерашнее настроение. За то, что он здоров и может быстро шагать по больничному коридору. За то, что сюда привел его профессиональный интерес.

Глупо, но неловко стало, хоть убей.

– Гражданин! – Из-за стойки дежурной медсестры раздался мощный голос дамы средних лет. – Вы куда?! Часы посещения…

Ее гневный рокот сошел на нет, превратившись в неуверенный клекот, когда он сунул ей в лицо удостоверение и заверил, что у него договоренность с завотделением.

– Его я, собственно, и ищу. По телефону он сказал мне…

– Да вот же он, – кисло улыбнувшись, дама снова спряталась за стойку.

Навстречу Воскобойникову шагал здоровенный мужик. Мощные волосатые ручищи, широченные плечи, огромная кудлатая голова. Встретишь такого на улице, подумаешь, разбойник. А это – хирургическое светило. Так ребята опера сказали. И посоветовали не козлиться, а проявлять уважение.

– Воскобойников. – Олег показал удостоверение, которое еще даже и убрать не успел. – Олег Иванович.

– Александр Ашотович. – Руки хирург не протянул, лишь кивнул легонько, смотрел устало, с легким налетом неприязни. – Где говорить будем?

– Где сочтете нужным, – не стал козлиться Воскобойников.

– Ладно, идемте ко мне, – смилостивилось светило.

Они зашли в кабинет завотделением, располагающийся слева от поста дежурной медсестры. Хирург сел к столу. Воскобойникову пришлось стоять. Второго стула не было, а на кушетку, укрытую белоснежной простыней, он сесть постеснялся. Хирург настаивать не стал. Видимо, решил, что следователь не задержится.

– Слушаю вас. – Он сцепил пальцы в замок.

– Меня интересует ваш пациент, поступивший сегодня ночью. Боголюбов…

– Понял, – мотнул башкой хирург. – Огнестрел. Четыре сквозных ранения.

– Как его состояние?

– Стабильное. Спит.

– Стабильно тяжелое?

Воскобойников начал закипать. Что он из него по слову тянет? В лом ему, что ли, все рассказать? Не будешь тут козлиться, как же!

– Почему тяжелое? С чего вы решили? – вдруг отозвался хирург, выйдя из задумчивости, во время которой рассматривал голую ветку березы за окном.

– Мне сказали наши сотрудники, что состояние Боголюбова было крайне тяжелое, когда они прибыли на место происшествия. Огромная кровопотеря и…

– Вы знаете, не так уж много крови потерял ваш Боголюбов, – перебил его с болезненной миной хирург.

И Воскобойникову тут же за это «ваш» захотелось надавать хирургу по кудлатой башке. Но попробуй ему надавай! Такие ручищи! У Воскобойникова просто нет шансов. Хотя очень хотелось, очень!

– Единственное ранение, которое могло иметь последствия, это ранение в плечо. Все остальные… Даже не ранения, царапины.

– Как так?!

– А вот так. Мягкие ткани задеты. Одна пуля прошла навылет, не задев кости, в области бедра, вторая – голень, тоже вполне удачно, кость не задета. Третья, пардон, в заднице.