Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане

— Мы в тупике, Энар! Когда ты научишься видеть правду?

Магистр опять был прав, но от этого тоскливая тревога только усилилась.

— Что сказала Трейя? — спросил предводитель Воинов. — Я не все понял.

— Прежде всего, успокойся. Сядь и закрой глаза, останови мысли.

Энар последовал совету и через мгновение уже созерцал внутренним взором Землю с высоты полета лейриса…

Можно было различить огромный участок суши посреди океана. Энар увидел, как планета содрогнулась, подняв гигантскую волну, которая крушила все на своем пути… Вместо одного куска суши образовались три острова, — один большой и два поменьше.

Внезапно все темнеет. Ледяной ветер швыряет сверху полосы снега, ломает деревья, срывает с домов крыши. В черных небесах несутся адские всадники… — летящие вуроны. Они сбиваются в стаю, превращаясь в одну громадную темную птицу, у которой над клювом знак: три сверкающих алых точки, обведенные золотым кругом. Уже ничего не разглядеть, кроме этого знака. Он приближается, растет, заполняет собой все пространство, погружает в оцепенение…

— Энар! Вернись!

Голос Ольвиуса долетел до Энара и вырвал его из мрачного кошмара…

— Энар, я здесь!

Голос прогремел у него в сознании, как разряд молнии. Воин с трудом пришел в себя.

— Что это было? — прошептал он, не в силах оглянуться по сторонам. — Где мы?

— Все там же, — усмехнулся Ольвиус. — В святилище Трейи.

— Я больше не хочу смотреть в ее Глаза. Она едва не поглотила меня!

— Это не Трейя…

— Все равно.

— Но ты еще не все узнал…

Отставной генерал с супругой вернулись из санатория, и Лена освободилась. Но отпускать дочку Слуцкие не торопились.

— Чего тебе сидеть в городской квартире? — уговаривала ее генеральша. — Ты только посмотри на себя! Как с креста снятая. Будто ты ниву пахала, а не валялась сутками на диване. Мы думали, ты на свежем воздухе отдохнешь, сил наберешься…

— Нора, оставь девочку в покое, — вмешался отец. — Пусть едет, если хочет.

Лена привела веский аргумент:

— У меня больничный закончился. Пора выходить на работу, а то Кощей меня уволит.

— И слава богу! — не сдавалась Элеонора Евгеньевна. — Может, устроишься получше, наконец. Сколько лет угробила в этом дурацком институте!

— А мне нравится! — назло матери твердила Лена. — Работа не пыльная…

Генеральша в сердцах плюнула и отправилась в кухню лепить пельмени.

— Ты зачем мать дразнишь? — улыбнулся Никодим Петрович. — Она о тебе печется. Мы уже не молоды, здоровье подводит. Возьмем и умрем. Что тогда делать будешь? Одна на белом свете останешься.

— Хватит меня пугать, — рассердилась Леночка. — Я уже выросла. Имею право устраивать свою жизнь, как считаю нужным.

Генерал не стал спорить. Они-то с Норой в свое время не спрашивали родителей, где работать, сколько иметь детей и что сначала покупать — стиральную машину или холодильник.

— Как нога? — осведомился он. — Ходишь нормально?

— Почти, — кивнула Лена. — Завтра поеду в Москву. Небось все цветы увяли, пока я тут вашу фазенду стерегла.

— Завтра суббота.

— Ну и что? Сделаю уборку, себя приведу в порядок. Сами же говорите, что на меня страшно смотреть.

— Ты похудела, синяки под глазами, — вздохнул генерал. — Влюбилась, что ли?

Лена вскочила и выбежала из гостиной. Завтра же она уедет! Чтобы не отвечать на каверзные вопросы. Родителей понять можно. Они за нее переживают. Дочь-разведенка, неустроенная, одинокая. Разве о такой судьбе для единственного чада они мечтали?..

Субботнее утро выдалось погожим.

Лену разбудили крики соседского петуха. Она нехотя поднялась и начала собираться в дорогу. Взглянула на себя в зеркало, скорчила гримасу. С такой внешностью нечего и думать о Широкове. Баба-Яга даже в сказках не пара для прекрасного принца.

Несмотря на то что Лена родилась и выросла в Москве, она считала себя провинциалкой. Куда ей до столичных дам, которым пальца в рот не клади — отхватят вместе с рукой! Она им не конкурентка. У нее — свои принципы. Хотя… главный ее принцип, пожалуй, — отсутствие каких-либо принципов. Она живет, следуя логике своих желаний. Будущее? Размытая перспектива, непонятная… Стоит ли делать расчеты на зыбком фундаменте неопределенности?

— Хоть бы любовника себе завела, — с горечью сказала мать на прощание, подавая ей пакет с пирожками. — Пролетят молодые деньки, оглянуться не успеешь.

— Гришина советует собаку завести, бультерьера. Ты — любовника. Кого слушать, не знаю! — засмеялась Лена.

Она закрыла за собой калитку и пошла, не оглядываясь, к станции.

Мать с раздражением смотрела ей вслед. Все воспитательные приемы провалились. Дочь выросла дерзкая, непослушная, родителей не уважает. Больно самостоятельная. А что толку-то от этой самостоятельности? Ни семьи, ни таланта, ни денег. Одно раздутое самолюбие.

Едва выйдя со двора, Лена забыла материны нравоучения. У нее проблемы поважнее, чем привычное ворчание генеральши. Первое — встреча с Широковым. Второе — пора, наконец, выяснить, кто и зачем назначает ей свидание в метро.

— Свидание ли? — прошептала Лена, закрывая глаза и откидываясь на жесткую спинку сиденья в электричке.

В вагоне было свежо, из открытых окон дуло, гуляли сквозняки. Сельские жители везли на продажу в Москву ранние овощи. Они расположились в тамбуре, откуда доносились голоса и взрывы смеха. Лене так и не удалось вздремнуть.

Столица встретила духотой и бензиновым чадом. Разогретый асфальт не успевал остыть за ночь. Пестрая толпа стекалась с перронов к подземке, исчезала в ее недрах.

Лена остановилась в замешательстве. Ехать ей домой или сразу отправиться по адресу, указанному в странных посланиях…

— Чего рот раскрыла? — окрысилась на нее дородная тетка с полными корзинами зелени в руках. — Ворон считаешь? Не видишь, люди торопятся?

Лена ничего не ответила.

Прохожие натыкались на нее, возмущенно оглядывались. Она решилась. Посреди бела дня на многолюдной станции с ней ничего случиться не может…

Поезд метро вынырнул из туннеля, остановился, раскрыл двери. Лена ощущала себя, как перед прыжком с высоты. Слегка кружилась голова, а под ложечкой неприятно щемило.

«Ты волнуешься, — сказала она себе. — Успокойся. Ничего не происходит. Ты ездила в метро сотни, тысячи раз до этого. Террористы гораздо опаснее, чем безымянный автор писем, которые тебе приходят. Не паникуй!»

Толпа мягко увлекла ее за собой и внесла в раскрытые двери вагона. Поезд тронулся, быстро набирая скорость. Лена закрыла глаза, мысленно призывая всю свою выдержку.