Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане

— Где мешочек с камнем? — хмурясь, спросил Седов. — В сарае его нет.

— Откуда нам знать? — подпрыгнул от возмущения Ряшкин. — Хочешь сказать, среди нас завелся вор?

Седов обвел присутствующих угрюмым взглядом.

— Камень исчез, — сказал он. — Сам он убежать не мог.

— Понятное дело, — пискнул Ряшкин. — Только…

— Ты еще скажи, что «дух тундры» разгневался, заявился в сарай и забрал свой «глаз»! — вмешался Гурин. — С тебя станется!

— Попрошу без оскорблений! — завопил Ряшкин, вскакивая и размахивая руками.

Доктор с недоумением наблюдал за разыгрывающейся сценой. Он понял, что назревает конфликт.

— Погоди, — остановил он Седова, готового ринуться в драку. — Ты как следует искал?

— Можешь еще ты сходить поискать! — рявкнул Седов.

Полярник славился своей выдержкой, и подобная агрессия была совершенно ему не присуща.

— Прекратите ссориться! — положил конец перепалке Бологуев. — Еще немного, и мы вцепимся друг другу в горло. Это никуда не годится. Что с нами происходит, ребята? Где же наше хваленое хладнокровие, взаимное уважение, наконец?

Ряшкин смущенно засопел и сел на табуретку. Седов тоже остыл.

— Черт знает, какая ерунда творится в этой экспедиции, — устало вымолвил он. — Ничего не понимаю. Мешочек с камнем исчез! Куда он делся, по-вашему?

— Возможно, вирус, который мы подхватили на старом зимовье, поражает нервную систему, — предположил доктор. — Мы все стали чрезмерно возбудимыми, раздражительными.

— Ты уверен, что это из-за болезни? — вскинул глаза на Бологуева историк. — Вот и старик-долган умер.

Упоминание об умершем оленеводе повергло команду Жилева в уныние.

— Смерть долгана может быть не связана с нашей находкой, — неуверенно сказал Линько.

— Ты сам в это не веришь! «Дух тундры» требует вернуть камень! Старик-оленевод — первое предупреждение. Если оно не возымеет действия, «дух» будет убивать нас по одному, пока мы не вернем то, что взяли.

Заявление Ряшкина произвело эффект. Все молчали, обдумывая сказанное. В Москве никто не стал бы придавать значение такой чуши, но здесь…

Жилев внутренне похолодел, потом его бросило в жар. «Ни за что не признаюсь, — решил он. — Таймырская находка должна увидеть свет. Никакие «духи» не принудят меня вернуть кристалл. Ни за что!» Он сделал вид, что пропажа его не касается.

— Камень надо найти, — сказал Седов. — Не мог же он раствориться в воздухе! Потом подумаем, что с ним делать.

Члены экспедиции разделились на две группы. Одни отправились в сарай, другие принялись обыскивать дом. Жилев принимал активное участие в поисках кристалла.

— Мешочек с камнем как в воду канул, — притворно сокрушался он.

— Здесь на сотни километров вокруг болота да тундра, — вздыхал Седов. — Пришлых людей давно не было. Камень взял кто-то из своих.

Никто не мог поднять глаз. Повисло неловкое молчание. Все понимали, что Седов прав. Но верить не хотелось.

— Что прикажете делать, господа? — первым подал голос Линько. — Обыскивать друг друга? По очереди?

Бологуев махнул рукой.

— Бесполезно. Тот, кто взял камень, не станет держать его при себе. Я бы, например, обязательно припрятал находку где-нибудь подальше от жилья, в надежном, укромном месте. До лучших времен.

— Вот именно, — согласно кивал Жилев, прикидываясь огорченным. — Так что… нам остается только ждать.

— Чего ждать? Смерти? — взвился Ряшкин. — Вы как хотите, а я с первым же судном уплываю по Хатанге. Попробую добраться до Норильска, а там видно будет.

Седов понял: начинается паника. Если не остановить Ряшкина, последствия могут быть самые плачевные.

— Не стоит торопиться, — успокаивающе сказал он. — Разбредаться по одному, кто куда, опасно. Мы все нездоровы, а прогноз погоды неутешительный. Идет похолодание.

Разговор о прогнозе синоптиков несколько разрядил обстановку, подоспела пора ужинать. Ели вяло и молча, каждый думал о своем. После ужина Бологуев раздал всем таблетки и витамины.

— Чем больше я пью твои снадобья, док, тем хуже мне становится, — ворчал Линько. — Хватит травить организм химией. Давай перейдем на травы.

Остальные поддержали биолога.

— Это от лекарств у нас бешенство развивается, — пошутил Ряшкин. — Как я раньше не догадался?

Бологуев не стал спорить. Лекарства в самом деле не оказывали почти никакого эффекта. Он сам с удовольствием выпил вместо таблеток душистого чая с медом, радуясь, что все мирно посмеиваются, перебрасываются шутками. В этот раз конфликт удалось погасить. А что будет завтра?

Антон Шелест предложил сыграть партию в шахматы, но желающих составить ему компанию не нашлось. Спать легли рано. Долго переговаривались о пустяках, старательно избегая наболевшей темы.

— Угомонитесь вы! — взмолился Гурин. — И так не уснешь, а тут еще ваша болтовня. Не наговорились за день-то?

Ночью разыгралась непогода. С залива дул ледяной ветер, частый дождь стучал в окна. Жилеву не спалось. Он ворочался с боку на бок, прислушивался к дыханию ребят, мерному храпу доктора. Вот чьим нервам можно позавидовать.

Степан Игнатьевич до утра обдумывал, как ему теперь быть. Если хоть одна душа дознается, где он спрятал кристалл, реакция может быть бурной. Седов не отступится, будет искать. Пропажа вызвала разброд и недоверие друг к другу. Команда не успокоится, пока не найдет предателя в своих рядах. Жилев их понимал, но ничем помочь не мог. С кристаллом он расстаться не готов. Без камня возвращаться с Таймыра нет смысла.

Все эти выдумки про «духа тундры» и прочее — не более чем местные суеверия. Однако сомнения и опасения посеяны, и какие всходы они дадут, предсказать не трудно. Хуже всего, что непонятная болезнь, поразившая экспедицию, протекает вяло, но не сдает позиций. Казалось, она затаилась перед новой атакой. Лекарства доктор заставлял пить больше для собственного успокоения. Он видел, что полного выздоровления не наступает. С другой стороны, ну и что? Авитаминоз, полярный климат, психические и физические нагрузки, наконец, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Разве не могли они вызвать странное недомогание? Не стоит все неприятности приписывать черт знает чему. У страха глаза велики.

Так Жилев уговаривал себя до утра. В семь часов он встал, оделся и вышел из дома. Дождь и ветер стихли. Свинцовое небо наводило тоску. Мрачная картина простиралась перед глазами ученого — горизонт терялся во мгле, повсюду тянулась буро-зеленая тундра, сырая, унылая. Невозможно представить, что в этих мрачных краях некогда существовала волшебная Атлантида, солнечная, цветущая, утопающая в роскоши. Куда исчезли ее белые города, золотые статуи и мраморные фонтаны? Куда утекли ее знания, история, искусство? Где, наконец, ее пышные гробницы? Даже египетские пирамиды неохотно, но все же раскрывают свои тайны. Почему не осталось ни единого следа от величайшей земной цивилизации? Ни единого достоверного подтверждения ее существования?