Мария Жукова-Гладкова - Достучаться до седьмого неба

Но в России другие жизненные принципы. Кроме принципа «спасение утопающих – дело самих утопающих», который уже неоднократно вспоминал Вася, есть «если нельзя, но очень хочется, то можно». Попробуйте перевести эту фразу иностранцам так, чтобы они поняли смысл и прониклись. Никогда не поймут, почему наши люди толпой прут туда, куда «вход воспрещен», едут под «кирпич», а уж по встречке или по улице с односторонним движением навстречу этому движению – это у нас вообще обычное дело. Никого не удивишь!

С такими заложниками террористам проще, но Васе сложнее найти напарников. Одному на побег не решиться, несмотря на «спасение утопающих».

– Но нас скорее убьют или не убьют? – не отставал француз.

– Нас не убили в самолете, нас не убили здесь, а, наоборот, разместили на ночлег и дали еду и воду, – заговорил англичанин. – Это хороший признак.

– Да, если бы хотели убить, то убили бы сразу, – подхватил Вася.

Правда, он думал, что убивать могут начать прямо завтра – в воспитательных целях. Или через пару дней – со зла, если ничего не будет получаться. Или убьют тех, за кого не заплатят. Или… Возможны варианты.

И вообще могут бросить здесь в пустыне, а это – еще хуже, чем пуля в голову. Умирать от жажды и голода совсем не хотелось. А пешком, как понимал Вася, отсюда до людей не добраться. Только на самолете. Или на вертолете.

Вася дал себе слово, что после возвращения домой (он обязательно вернется!) он научится управлять маленьким самолетом. Хотя бы маленьким. И вертолетом. С его работой такой навык вполне может пригодиться. В Петербурге явно найдутся люди, готовые дать Васе соответствующие уроки.

И почему он раньше этого не сделал?!

Наше с продюсером дежурство прошло спокойно. Никто не появлялся. Мы скоротали его за интересной беседой и договорились о сотрудничестве – если мы когда-нибудь вернемся домой. Я обещала писать обо всех его протеже, а он, в свою очередь, обеспечивать меня эксклюзивными интервью и всячески рекламировать мой журнал среди всех своих кругов общения.

Мы разбудили Колю и легли спать. Сквозь сон я отдаленно слышала какой-то спор, но не стала прилагать усилия, чтобы проснуться. Может, блондинка не захотела отпускать Дмитрия на дежурство? Если что-то важное – разбудят. А если нет, я лучше посплю. Мне силы нужны!

Когда я наконец встала, наши с хмурым видом сидели за столом, то есть сидели не все, а Дмитрий с блондинкой, продюсер и Тимур.

– А Коля где? – спросила я.

– Неизвестно, – скривившись, ответил Дмитрий. – Он нас не разбудил.

– Я сам проснулся, – сообщил Тимур. – Позже, чем должен был. Но я привык просыпаться рано и тут проснулся. Как раз светать начало. Смотрю – Коля должен был нас давно разбудить. Вы все спали. Я решил, что ему, может, не хочется ложиться – или заснул за столом. Я вышел на улицу, а его нет. И стол опять накрыт.

– Катенька, позавтракай, пока есть возможность, – улыбнулся продюсер.

Я принялась за еду, а Тимур продолжил рассказ.

Адвокат какое-то время дежурил один, за это время обошел поляну.

– Как вы думаете, какая здесь разница во времени с нами? – спросила я. – Я имею в виду поясную или…

– Если мы в Атлантике, то часа три или четыре. Не думаю, что нас увезли дальше, – заявил Тимур. – С Канарами у нас три часа. И по моим ощущениям и расчетам… ладно, не буду вас утомлять. Считаем, что три часа с Петербургом. В общем, я обошел поляну, заглядывая подо все кусты. Ну, сами понимаете… Николая нигде нет. Григорий лежит там, где мы его оставили.

– И Тимур разбудил меня, – сообщил Дмитрий. – Я тоже обошел поляну и заглянул под все кусты. Потом мы позавтракали. Потом встал Володя.

Продюсер кивнул. Потом, как я понимала, встала блондинка, которая опять не дежурила. Как я заметила, она успела сильно обгореть, а никаких защитных кремов, или хотя бы послеожоговых мазей, или самого простого «Детского» ни у кого не имелось. Все осталось в багаже. Теперь же кремы отбирают перед посадкой в самолет, поэтому я все сложила в багаж, а декоративная косметика, которая лежала у меня в косметичке, мне здесь совершенно не требовалось. Правда, блондинка каждый день подводила глаза и красила губы. Зачем?! На такой-то жаре? На острове, с которого олигарх уж точно не сбежит, потому что не на чем?

– Катя, давай завтракай и сходим к скале, – продолжал Дмитрий. – Может, они что-то скажут.

– Вы думаете?

– Я уже склонен бить морды, – объявил Тимур. – Не думаю, что сообщники прячутся там рядом. А с тремя мужиками, один из которых – старик, мы втроем как-нибудь справимся.

– Мои дуры не должны оказать сопротивления, – вставил продюсер. – Будут визжать и закрывать лица руками. Но в крайнем случае вы, девочки, не стесняйтесь, – посмотрел он на меня и блондинку.

– А если в скале есть какой-то потайной ход? – спросила я. – Или подземная камера? Зал со сталактитами и сталагмитами?

Мужчины замерли на своих местах, каждый глубоко задумался.

– Все эти «призраки» должны где-то прятаться на острове, – невозмутимо продолжала я. – Мы его, конечно, пока плохо обследовали, но согласитесь, что скала подходит лучше всего – из всех мест, которые мы тут видели. И скорее всего, у них одна база.

– Да, я бы на их месте тоже разместился группой, а не по отдельности, – кивнул Тимур. – Надо бы скалу получше осмотреть.

– Взорвать бы ее… – задумчиво произнес Дмитрий.

– Даже если бы у нас была взрывчатка, это было бы опасно, – заметил продюсер. – Остров небольшой, а для такой скалы требуется мощный заряд. Остров мог бы уйти под воду. Ну и вообще… Мало ли какие природные катаклизмы начнутся… В любом случае взрывать нам их нечем. Но допросить следует.

Мы встали из-за стола и направились к морю. При выходе на пляж все резко остановились. На песке лежали Колины вещи, придавленные большим камнем. Из-под камня торчала записка.

Дмитрий первым пошел к вещам и опустился на корточки. Мы все устроились вокруг или на коленях, или на корточках. Тимур отодвинул камень в сторону. Записка опять была на листке из моего блокнота с кошками. Когда он успел его вырвать?!

Из содержания записки следовало, что Коля осознал тщетность своего существования и решил с ним покончить. Он просил всех его простить и не поминать лихом.

– Да это бред сивой кобылы! – воскликнул Дмитрий. – Не мог он такого написать!

– Почерк его? – уточнил продюсер.

– Его, – кивнул Тимур в глубокой задумчивости. – Катя, когда он мог взять у тебя из сумки листок и ручку? Кстати, где ручка? Или он заранее это написал?

Тимур подхватил вещи Коли и записку, мы вернулись к дому, и я осмотрела свою сумку. Блокнот и ручка были на месте. И все остальное было на месте.