Евгения Михайлова - Бегущая по огням

– Чтобы потом оттуда вытащили мертвую девушку?

– Она могла быть живой. Она могла быть пьяной, например. Потерявшей сознание. Алкоголь у нее в крови был. И тогда нам придется от него отстать даже без давления его непонятных покровителей. Я должен знать: для тебя это будет крушением? Ты понимаешь, что я не смогу следить за Назаровым годы. Даже ради тебя. Он похож на мерзавца, он ведет себя как мерзавец. Но оглянись: сколько таких вокруг… Ну, такой выброс времени. У них появился, так сказать, исторический шанс прорваться к кормушке. Генке вроде он уже подвернулся. Настя, ты поняла мой вопрос? Это очень важно.

– Конечно, поняла.

Настя встала, подошла к окну, какое-то время смотрела задумчиво вдаль, потом повернулась.

– Я понимаю все, что ты сказал. Я принимаю это. Очень боюсь, что ты будешь от меня что-то скрывать, какую-то информацию, ужасную правду. Прошу: не делай этого. Я не жду от тебя никаких особенных подвигов. Понятно, что это всего лишь твоя работа. У меня другое. Знаешь, есть расхожая фраза: «Врагу такого не пожелаю». Так вот: я желаю своему врагу любой беды. Пусть вы ни на чем не поймаете убийцу моего папы. Пусть он станет большим начальником. Но я ему желаю того, что он заслуживает. Ничего? Это не уголовное преступление – желать врагу возмездия?

– Нет, не преступление. Вернись ко мне. Я соскучился.

– Сейчас. Я договорю. Оля жива, Сережа. Это не бабские нервы, не мистика. Это просто сигнал, который человек получает от объекта своего исследования на расстоянии. Поверь мне, так бывает. Вернее, по-другому в науке ничего не бывает. Иначе только рутина. Но девочка в беде. И у нас столько всего…

– Да. Столько всего. Извини, Алла звонит… Да… Да ты что? Вот это дела. Успокойся, возвращайся. Мы вместе решим, на кого навалиться, а кого оставить на десерт. Я у Насти. Ничего, нормально. Похоже, она убедила меня в том, что мысль материальна.

Сергей бросил телефон на столик и подошел к Насте.

– Твой враг привез Олю к ее бабушке. Внес девочку в дом на руках. Потом уехал, увез ее другой человек, тот, что привозил ее в больницу. Мне нужно к Земцову.

– Это повод? – медленно спросила Настя. – Повод для того, чтобы Назарова арестовать?

– Возможно, нет, – резко ответил Сергей. – Если Геннадий скажет, что избитая девочка попросила отвезти ее к бабушке, – а он это однозначно скажет, – то он просто свидетель. Даже не свидетель, а добрый человек. Пока не появятся доказательства злого умысла. Улики и все прочее.

Кольцов взял телефон, пошел к двери, потом оглянулся, и они бросились друг к другу, как после долгой разлуки или перед долгим расставанием.

– Полчаса ничего не решат, – прошептал он. – Ты уверена, что тебе не повредит?

– Конечно, – выдохнула она, – я совершенно здорова. Ты заодно в этом убедишься. Тебе нужно бежать, а мне так не хочется тебя выпускать из рук, как будто ты выходишь в открытый космос.

– Люблю, – твердо сказал Сергей.

– Люблю, – как клятву, произнесла Настя.

Уходя, Сергей от Насти позвонил Земцову и Масленникову, они договорились через час-полтора встретиться у него дома. Александр Васильевич, правда, сказал, что может задержаться, он даже не стал выслушивать Сергея, сразу заявил, что не один. На важной встрече. Сергей в очередной раз стал прощаться с Настей, предварительно заставил ее лечь в постель, укрыться теплым одеялом, сам задвинул ей шторы.

– Спи! Так велел Масленников, а он знает все. Только не вздумай смотреть сны. У тебя это слишком хорошо получается.

Настя свернулась в клубочек и, легко вздохнув, закрыла глаза. Сергей только дошел до двери ее комнаты, а она уже качнулась на волне сна. Он закрыл плотно дверь, потом тщательно захлопнул входную. И почти врезался в большую, как ему показалось, компанию, которая вывалилась из квартиры Никиты Кичина. Они все были нетрезвые. Красный, возбужденный Никита, еще несколько парней, а в завершение – интересная парочка. Генка Назаров, с блестящим от пота лицом, плотно прижимал к себе очень высокую и худую девушку. Она одна была бледной. «Опять одна на всех», – подумал Сергей. Они были так увлечены собой, что его просто не замечали. Он достал телефон и быстро снял их на камеру.

– Слышь, Ник, – проорал один из парней, темноглазый брюнет. – А давай к твоей соседке заглянем, а? Она у тебя ничего, только чокнутая какая-то.

– О! – воскликнул Сергей. – Какие люди! Значит, чокнутая, говоришь?

Он схватил руку парня, протянутую к звонку.

– А со мной познакомиться не хочешь?

– Ты, придурок! – изумился тот. – Мы ж из тебя сейчас котлету сделаем.

В тот же миг он оказался стоящим на четвереньках на площадке. Это был знаменитый кольцовский удар коленом.

– Ребята, не лезьте к нему. Это типа мент, – испуганно сказал Никита. – Он к Насте ходит.

– Извините, забыл поздороваться, – сказал Сергей. – Но и вы, как мне кажется, – тоже. Никита, не хочешь представить своих друзей? Кроме Назарова.

– Я чего, обязан?

– Да нет, конечно, не обязан. Хотя мог бы. Мы ж с тобой теперь – не чужие люди. Есть общее дело, можно сказать. Просто один из них собирался в чужую квартиру звонить. Сейчас лягушку изображает. А я хотел ему объяснить, как легко можно остаться без руки. Когда голова плохо варит.

– Да я… – изображавший лягушку встал, набычился, двинулся к Сергею, но Никита его оттащил.

– Я ж говорил: у него есть оружие, ты че, Витя, совсем бухой? Слушай, Сергей, мы у меня посидели, имеем право, сейчас идем, куда нам надо. Он тебя не трогал. Ты первый, если что…

– Да, конечно, – светским тоном сказал Сергей. – Только вы все в лифт не поместитесь, хотя я вам уступлю свою очередь. Гена, а ты не хочешь со мной парой слов перекинуться в пролете внизу, чтоб у лифта не торчать.

– А в чем дело? – спросил Назаров.

– Там и скажу.

Храбрая компания слишком быстро втиснулась в лифт. Генка остался рядом с Сергеем. Девушка остановилась тоже, она казалась какой-то заторможенной. Никита придержал двери лифта и втянул ее внутрь. Они уехали. Сергей с Назаровым спустились на площадку между этажами.

– Если ты решил тут допрос устроить, то я не собираюсь тебе ничего говорить, – нагло заявил Генка. – Ты вообще никто. Мне мой представитель сказал, что я даже следователю имею право ничего не говорить. Статья пятьдесят один.

– Ничего себе! – воскликнул Сергей. – Тебя уже не в судьи ли готовят? Прогресс налицо.

Генка тупо уставился на него, явно озадаченный этой версией. А вдруг его на самом деле в судьи готовят? Он так еще и не понял, кем ему надлежит стать. Пока его называли по телику общественным деятелем и представителем каких-то фондов, о которых он сроду не слышал. Просто говорил в разных местах по запискам Эдика, что он – то правозащитник, то эколог, то офицер, то юрист. Сергей пощелкал пальцами у него перед глазами, чтобы вывести из ступора.