Марина Крамер - Привилегия женщин (сборник)

Она демонстративно повернула к себе монитор компьютера и погрузилась в изучение каких-то документов, потом взглянула на сидевшую на краешке стола Настеньку почти с неприязнью:

— Послушай, дорогая! Мой стол — это не стол твоего обожаемого Кирилла, поэтому, будь так добра, очисти его, ладно? Меня твои прелести совершенно не интересуют, я работаю, видишь ли.

— Наталья Андреевна, а ведь вы совсем не такая, какой хотите казаться! — выпалила вдруг секретарша, слезая со стола и делая пару шагов к подоконнику.

— Н-да? Очень интересно, — пробормотала Мезенцева, не отрываясь от чтения документа.

— Да, интересно! Я, например, знаю, что у вас дома кошка есть, вы даже на мониторе заставкой ее фотографию держите.

— И что?

— Человек, которого дома ждет любимец, не может быть жестоким.

— Наивная ты еще и молодая, Настасья. И весна на тебя действует разлагающе. А люди намного хуже, чем ты о них думаешь.

Мезенцева подперла кулаком щеку и задумчиво уставилась холодными глазами в лицо девушки. Настя немного растерялась, но сдаваться не хотела:

— Вам почему-то выгодно держать Кирилла в постоянном напряжении.

— Слушай, деточка, а тебе не кажется, что ты перечитала дамских детективов? — насмешливо поинтересовалась Наталья, и Настя чуть покраснела — она и в самом деле очень любила читать детективные истории, и в ее сумочке непременно лежала книжка удобного формата. — Что мне может быть нужно от Валько? Если неземной страсти и замужества — так он как раз это мне и предлагает в той или иной форме раз или два в неделю. Но, как видишь, мы по-прежнему не женаты.

С этим Настя была полностью согласна. В самом деле, если иметь в виду возможные матримониальные притязания, то ситуация складывалась как раз в их пользу, и Наталье даже не нужно было прилагать каких-то дополнительных усилий, дабы заинтересовать Кирилла своей персоной. Деньги? Мезенцева в них явно не нуждалась — одевалась дорого, хоть и неброско совсем, машину имела хорошую и квартиру в престижном районе. Материальные мотивы, таким образом, отпадали. И все же у Насти осталось стойкое ощущение недосказанности, какой-то недоговоренности. Она вышла из кабинета Натальи скорее с кучей новых вопросов, чем с ответами на те, что мучили ее раньше.

Настя Воробьева не была блондинкой в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово. Природный цвет волос никак не подтверждал существующую теорию о врожденной глупости его владелиц. Настенька окончила школу с золотой медалью и педагогический университет с красным дипломом, однако работа в школе ее не прельщала. Но и поисками богатого супруга девушка тоже не озадачивалась. У нее была тайная мечта — написать хороший «крутой» детектив. С фантазией все было в порядке, но хотелось, чтобы была какая-то реальная тайна, что-то такое… жизненное…

Настина мама очень переживала, узнав, что дочь устроилась секретарем. В их семье подобная профессия для девушки считалась неподходящей, более того — почти аморальной. Но Настя всегда отличалась упрямством и настояла-таки на своем.

Отношения с шефом установились прохладно-деловые. Валько ценил умение Насти быть незаменимой, незаметной, аккуратной и выполнять поручения в срок. Кроме того, Настя обладала хорошей памятью и могла точно сказать, в какой день заходил тот или иной посетитель, на какой полке стоит папка с договорами или на какое время у Кирилла назначен визит, например, к стоматологу. Знала она и привычки и вкусы Валько, а также тонко улавливала его настроение и могла предостеречь сотрудников фирмы от нежелательных визитов «под горячую руку» шефа.

Веселую, приветливую секретаршу любили все. Все — кроме Натальи Мезенцевой. Она не выказывала к девушке открытой неприязни, однако и дружелюбия не проявляла, что, впрочем, никого из сотрудников не удивляло. В фирме никто не мог сказать, что кому-то лично Наталья выразила симпатию или просто сказала доброе слово. Нет, Мезенцева не была ни склочной, ни хабалистой, наоборот — всегда ровной, в меру улыбчивой, спокойной, но за всем этим проскальзывало нечто неестественное.

— Снежная королева, — сострил однажды по этому поводу начальник отдела рекламы Костя Нагайцев. — Такая вся безупречная, такая непогрешимая — и такая холодная! Мне в бухгалтерию всегда в шубе хочется войти.

Нагайцев был признанным балагуром и остряком, заводилой и душой всех корпоративных вечеринок. Невысокого роста, худенький, светловолосый, он всегда был в центре внимания и пользовался успехом у девушек, хотя внешность его была очень далека от общепринятых стандартов «мачо». Костик успешно компенсировал этот недостаток общей начитанностью, остроумием и жизнерадостностью. Вокруг него во время перерывов всегда собиралась толпа и с неприкрытым удовольствием внимала его шуткам. Разговор происходил в курилке во время обеда, все расслабленно отдыхали после трапезы и сплетничали. Подобные вещи происходили ежедневно, ничего удивительного в них не было, но вот сегодня — нужно же было так случиться, чтобы именно в этот самый момент мимо открытой двери проходила Мезенцева! Естественно, последняя фраза достигла ее ушей. Наталья задержалась лишь на мгновение, смерила обалдевшего и покрывшегося румянцем Костика холодным взглядом и ушла, так и не произнеся ни слова. Но у Нагайцева моментально испортилось настроение. Мезенцеву почему-то считали мстительной и опасной, хотя никаких поводов так думать о себе Наталья не давала. Но разговоры о том, что шеф буквально помешан на этой «ледышке», позволяли сотрудникам в чем-то ее подозревать.

В своем кабинете Наталья привычным жестом включила компьютер, на заставке которого стояла фотография рыжего пушистого котенка, почти машинально щелкнула по папке «Мои документы» и вдруг задумалась, устремив невидящий взгляд серых глаз куда-то поверх монитора. В этот момент она вдруг стала совершенно другой — мягкой, романтичной и… абсолютно беззащитной.

«Снежная королева, надо же…»

В дверь постучали, и Мезенцева вернулась из своих раздумий, став снова собой — холодной и безупречной.

— Войдите.

— Извините, Наталья Андреевна, можно? — В дверях показалась голова Костика Нагайцева, и Наталья чуть заметно поморщилась — она поняла причину визита.

— Что вы хотели, Константин Михайлович? — равнодушным ровным тоном произнесла она.

Нагайцев осторожно присел на краешек стула и забормотал какие-то извинения, но Наталья его прервала:

— Константин Михайлович, если вы пришли по делу, так излагайте, если же нет — то не отвлекайте меня, я проверяю счет-фактуру. Что касается ваших слов, то мне абсолютно безразлично, кем вы считаете меня и в каком виде хотите заходить в мой кабинет. Если вам зябко — можете носить тулуп, я не в претензии. А сейчас, если у вас больше ничего ко мне нет, потрудитесь освободить кабинет.