Кирилл Казанцев - Черный трафик

Вот это «но» Антону не давало покоя. А почему в списке не оказалось хозяйства в астраханском городке Белуша? Не потому ли, что это невыгодно хозяевам, что этот бизнес как-то связан с браконьерством? Или они под видом дорогой продают дешевую икру и зарабатывают таким образом? Но потом он разобрался и с этим вопросом.

Оказалось, что черная икра очень четко градируется по своему виду. По происхождению, например, различают три вида черной икры: белужью, осетровую и севрюжью. Специалисты ее никак не перепутают. Тем более что самая ценная и крупная — белужья. Да и по способу обработки, качеству у одного вида рыбы выделяют несколько видов икры. Самая ценная — зернистая икра. У зернистой икринки легко разделяются друг от друга, потому что это отборная зрелая икра. Есть еще паюсная икра. Фактически это пюре из жирных сортов севрюги, а иногда и в смеси с осетровой. Есть икра ястычная. Это самая худшая часть икры, которую засаливают прямо в пленке — ястыке. Самая крупная и ценная — белужья икра. А еще различают шесть стадий зрелости, так что специалистов не проведешь.

С невысокого яра Антон смотрел на реку. Он специально поднялся сюда, чтобы охватить все окрестности взглядом. Река Исыньма, которая, по сути, является лишь протокой, рукавом Волги в ее ветвистой огромной дельте, имела массу островков, сама извивалась, то подныривая под крутой бок яра, то омывая плесами каменистые галечные пляжи. То и дело вздымались буро-зелеными мохнатыми шапками заросли камыша. И все это тянулось на десятки и сотни километров вниз, до самого Каспия!

Солнце поднялось и стало уже припекать спину. Антон накинул на плечи рубашку и наслаждался ветерком, который забирался под нее и холодил разгоряченную спину. Скоро лодки потянутся к берегу, скоро начнут доставлять улов. Самое время поговорить, потолковать с мужиками. Как? А черт его знает, как! С каждым по-своему, в зависимости от его характера, типажа, настроения, да просто ответной реакции. Тут планировать трудно, тут человека чувствовать надо.

Ну, вот рыбаки и потянулись к берегу. На моторах — с речной глади, на веслах — осторожно, из зарослей и лиманов. Несколько раз пронесся какой-то фирменный катер с флажком на корме. Со своего наблюдательного пункта Антон надписи на борту на разглядел, но предположил, что это вполне мог быть Рыбнадзор. Для следующего своего сюда визита он решил приобрести бинокль, вроде видел в городе магазин «Охота. Рыболовство». Может, с биноклем дело пойдет и быстрее, если удастся рассмотреть, кто в самом деле браконьерствует, а кто просто так ловит — для пропитания да на продажу. Хотя не факт, что отпетый браконьер станет с ним вступать в разговоры.

Спустившись по пыльной траве к берегу, Антон тщательно отряхнул низ штанин своих джинсов, выбрал оттуда репьи, а потом решительно стал разуваться. Уж больно соблазнителен был прибрежный песок. Манила прохлада речной воды. Да-а! Закатав штаны и держа ботинки в руках, он зашел по щиколотку в воду. Вода как парное молоко, и песочек чистый, в складочку. Мальки стайкой мечутся. На Урале реки другие, стылые, каменистые и пропахшие хвоей. А здесь — прожаренный солнцем берег и ленивая заспанная вода.

Антон побрел вдоль берега по воде.

Впереди виднелись домики и скелет старой лодки, ощерившийся каркасом сгнивших ребер. Слева круто к берегу шла моторная лодка. Близко таких Антон раньше не видел. Самодельная, широкая в середине кормы, с низенькой квадратной надстройкой, как у немецкого танка «Т-4». В длину лодка имела метра три, и шла она тяжело, мерно постукивая мотором. Потом мотор смолк, и лодка, сбавляя скорость, дотащилась до берега. Пару последних метров ей помогли веслами двое до черноты загорелых мужиков. Они были не сухощавые, не худые, а какие-то сухие, как палки, как коряги выброшенного на берег топляка, и такие же жилистые. Возраст Антон так вот сразу определить ни у одного, ни у второго не смог. Под загаром, под обветренной кожей лица, привыкшего щуриться на солнце, обоим на вид можно было дать и сорок, и шестьдесят.

Один мужик спрыгнул в воду, прошлепал босыми ногами к носу лодки, схватил кучей ржавую тонкую цепь и потащил, разматывая по пути, к большому черному пню на берегу, который лежал, раскорячив свои осклизлые от воды корни-щупальца. Второй в лодке перекладывал мокрые брезентовые мешки. На Антона никто внимания не обращал.

— С уловом? — приветливо спросил он, заходя в воду чуть глубже.

Мужик, привязывавший лодку, вытянул из кармана пачку «Примы», закурил и неторопливо подошел к Антону.

— А че ж? — как-то неопределенно ответил он, потом подумал и протянул ему сигареты.

— Спасибо, не курю.

— Че слоняешься-то? — щурясь скорее по привычке, чем от солнца, спросил мужик. — Рыбы купить не хочешь? У нас свежак, еще трепещется.

В лодке в самом деле громко шлепала плавниками и хвостами рыба. И запах свежего улова тоже никуда не денешь. Антон решил проверить рыбаков на предмет отношения их к браконьерству и, без всякого разрешения подойдя к лодке, заглянул в нее. Никто его не остановил, никто не бросился оттаскивать за руку или прикрывать улов брезентом, воровато при этом озираясь. Мужики даже как-то с гордостью взглянули на незнакомца, который захотел взглянуть на результаты их утреннего труда.

Посмотреть было на что. Плоские, как блины, лещи с маленькими головами вытягивали в трубочку губы, жадно хватая воздух. Тяжело били хвостами толстые сазаны с длинными, на половину спины, плавниками. Топорщились акульи плавники нескольких не очень крупных жерехов. Рыбины были как на подбор, все от килограмма до пяти-шести, если прикинуть на глаз.

Осетровых в лодке не было, но не было там и удочек. Зато мокрые мешки намекали, что там могут оказаться сети. Мужики Антона не боялись, значит, у них с Рыбнадзором все было налажено.

— Мне бы стерлядочки, — задумчиво проговорил Антон, разглядывая бьющуюся рыбу, — осетриночки.

— Не местный, что ли? — хмыкнул второй мужик в лодке. — Приезжий?

— Ты, парень, не с того конца заходишь, — покачал головой тот, что стоял в воде рядом и смолил «Приму».

— А с какой надо?

— А ты сам думай. Мы тебе в провожатые не нанимались и в советчики тоже. Соображай головой-то.

— А за деньги советом поможете?

— Не-а! — довольно беззаботно рассмеялся мужик и кивнул на улов: — Нам, зема, вот этого хватает. Ты нас на понт не бери. Сам ищи, да не на берегу. Тут тебе никто ничего не скажет и не посоветует. У тебя же на лбу не написано, кто ты и откуда. А вот рыбки мы тебе хошь центнер наловим, только закажи.

— Ладно, я подумаю, — Антон обошел лодку, похлопал ее по мокрому борту. — Если что, то наведаюсь к вам.

Мужики перебросились несколькими фразами, которых Антон не расслышал, и громко расхохотались. Ясно, что здесь задерживаться не стоило. Эти двое свое дело знали хорошо. И порядки тоже. Не ими установленные порядки, но порядки, к которым они привыкли, которые усвоили и к которым приспособились. «Не с того конца!» На что намек? На то, что красную рыбу и черную икру покупать надо не у тех, кто ее добывает, а кто за этим следит, кто это крышует? Но надо же хоть намекнуть, чтобы знать, куда соваться. А намекнут ли рыбаки? Не дороже ли им спокойная, пусть и не очень сытная жизнь?