Владимир Колычев - Картель

– Не знал. Но догадывался.

– После этой вечеринки Василиса попала в больницу с черепно-мозговой травмой.

– Это не я! – шарахнулся парень.

– А кто?

– Санька за ней побежал!

– Куда побежал?

– Ну, Василиса убегать стала, а он за ней…

– А убегала она почему?

– Ну, не знаю, – отвел взгляд Женя.

– Почему она убегала? – Дубенский схватил сына за шкирку, с силой тряхнул и процедил: – Смотри, если девчонку изнасиловали, я тебе все там оторву!

Севастьян спрятал усмешку, глядя на сурового родителя. Изнасилование – это срок, а Степан Игнатьевич явно не желал этого для сына. Поэтому он делает вид, что сам готов наказать своего непутевого отпрыска с тем, чтобы затем договориться со следователем. Дескать, я понимаю, что так делать нельзя, но надо войти в положение… Только не войдет Севастьян в положение, если Василису пытались изнасиловать.

– Да никто никого не насиловал! – взвизгнул парень.

– А наркотики?

– Не было ничего такого! – побледнел Женя. И вдруг спрятал за спину правую руку.

И Севастьян сообразил, зачем он это сделал, и отец.

– А ну-ка!

Тепло на улице, а Женя в рубашке с длинным рукавом. В общем-то, ничего подозрительного, если не знать, что этот парень предлагал Василисе уколоться. Или даже заставлял ее это сделать.

Дубенский схватил сына за руку, закатал рукав, побледнев, заорал:

– Я тебя убью, барана!

На внешней стороне локтевого сгиба Севастьян заметил синяки от внутривенного укола.

– Употребление наркотиков – это одна статья, а организация притонов для потребления наркотических средств – другая. До четырех лет лишения свободы, – беспристрастно выдал Глушков.

– Ну, это еще доказать надо! – зло глянул на него взбешенный родитель.

– Доказательства у Василисы на руке. Там такие же следы от инъекций.

– Не кололась она! – с ненавистью глядя на Севастьяна, мотнул головой парень.

– Но ты же предлагал ей?

– Да, но не уколоться…

– А что?

– Понюхать.

– Что понюхать?

– Ну, кокаин у нас был… А она не захотела. И сбежала. Сбежала она! У Саньки спросите! У Генки!

– С тобой еще и Санька с Генкой были? Это уже организованная группа. До семи лет, – безжалостно отчеканил Глушков.

– Слышь, командир! Давай не будем гнать коней! – чуть ли не умоляюще посмотрел на него Дубенский. – С Женькой я разберусь. Я ему такую жизнь устрою, что ад раем покажется. Это я тебе обещаю! А притон ему клеить не надо. Зачем пацану жизнь ломать? Тем более не далась ему Василиса.

– Не далась! – со слезами на глазах всхлипнул парень.

Только что волчонком смотрел на Севастьяна, а тут вдруг в общипанного воробья превратился.

– Значит, кокаин, говоришь, был?

– Ну-у, – начал было парень, но, глянув на разозленного отца, замолк.

– А это у тебя что? – Севастьян пальцем коснулся его руки.

– Ну, попробовать хотел.

– Героин?

– Я всего один разок!

– Будет тебе разок! И два будет! И три! – сквозь зубы процедил Дубенский.

– Значит, тогда на вечеринке кокаин был? – стараясь не обращать на него внимания, спросил Севастьян.

– Да, кокаин… Совсем чуть-чуть…

Василиса вспомнила, ей предлагали наркотики, а какие, не суть важно, главное, что она отказалась. А что было конкретно – кокаин или героин, можно выяснить у дружков Дубенского.

– И долго ваша вечеринка продолжалась?

– До утра.

– До утра чего?

– Ну, до утра субботы…

– А началась когда?

– Ну, вечером, в пятницу…

– Мы с женой к друзьям с ночевкой уехали, – дрожащим от перевозбуждения голосом проговорил Степан Игнатьевич. – Должны были в понедельник вернуться, а приехали в субботу… Я же как чувствовал, что в доме бардак был!

– А охраны у вас почему нет? – спросил Севастьян, кивком головы показав на контрольно-пропускной пункт.

– Да определиться не могут, кому сколько платить…

– И когда Василиса из вашего дома убегала, охраны тоже не было?

– Не было.

– Санька за ней погнался? – пристально посмотрел на парня Севастьян.

– Ну да…

– И что?

– Ну, я не знаю. Может, он Василису ударил?

– А сам он что сказал?

– Ну, он сказал, что не догнал. А как на самом деле было, я не знаю…

– Зато знаешь, что твои дружки могут соврать. И ты сам такой же!

– Нет у него больше дружков! Никого больше нет! Только мать! И только отец! Теперь у тебя, сынок, начинается суровая жизнь!

Глядя на Дубенского, Севастьян почему-то не сомневался, что Женю ждут очень трудные времена. Что ж, лучше пусть заблудшую душу наставит на путь истинный родной отец, чем злая тетка-тюрьма.

– Сам с ним, Степан Игнатьевич, разберешься, – кивнул Севастьян. – Я не против. Но это если изнасилования не было…

– Да не было ничего такого! – мотнул головой Женя.

– А наркота?

– Ну, не дошло до этого…

– А предлагал зачем?

– Ну… – опустил голову парень.

– Да с этим я разберусь, – заверил Севастьяна его отец. И осторожно спросил: – А что там с черепно-мозговой травмой?

– Да нет, с черепно-мозговой травмой мы уже разобрались. Нашли виновника. Под следствием он.

– Тогда в чем проблемы? – облегченно вздохнул Степан Игнатьевич.

– Когда, говоришь, вечеринка была? С пятницы на субботу?

– Ну да.

А Василиса обнаружилась только в ночь с воскресенья на понедельник. И где, спрашивается, она пропадала двое суток?

– Значит, Санька побежал за Василисой? – продолжал Севастьян.

– Ну да, побежал, – хлюпнул носом тот.

– Не догнал и вернулся?

– Вернулся.

– Когда вернулся?

– Ну, я точно не помню…

– Через час? Через два? Через сутки? Через двое?

– Да нет, через час. Даже раньше…

– И где этот Санька живет?

– Ну, где-то в Медведкове, я точно не знаю, никогда у него не был.

– Одноклассник твой?

– Ну да.

– А Василиса?

– Тоже.

– А учишься где?

– В школе… В частной школе…

– Дорогая школа?

– Ну, сорок штук в месяц…

– Сорок тысяч рублей?

– Ну да.

– А родители у Василисы кто?

– Ну, отец ее на «гелике» возит.

Севастьян заметил, как напрягся Степан Игнатьевич. «Гелендваген» – машина дорогая, далеко не каждый может позволить себе такую роскошь. Может, отец у Василисы очень крутая шишка, а это значит, что за сына с него могут спросить не по закону, а чисто по понятиям.

– А чем он занимается?

– Не знаю. Васька говорила, что бизнес у него, завод там какой-то… А она что, не говорила?

– А живет она где?

– Ну, в Медведкове, там, где школа, – пожал плечами Женя.

– Что-то я не понял, командир, а она что, про себя не рассказывала? – недоуменно посмотрел на Севастьяна Дубенский-старший.

– Память ей отбили. Но кое-что она вспомнила. И как сын твой наркоту ей предлагал. И дом твой вспомнила… Как бы еще чего не вспомнила…