Наталья Александрова - Ларец графа Сен-Жермен

На стене в красивой рамочке висел прейскурант платного отделения. Цены здесь и правда были высокие, но Анна решила, что комфорт и безопасность того стоят.

Охранник тем временем снял трубку с телефонного аппарата и, не набирая номер, солидно проговорил:

– Алла Карловна, подойдите, тут клиент пожаловал.

Тотчас же из соседнего кабинета появилась небольшая женщина средних лет, похожая на стареющую болонку, одетую в голубую медицинскую униформу. Оглядев сначала Анну, а затем Кукушкина, она осведомилась:

– Ну, что у нас здесь?

Анна повторила ту же историю, которую только что рассказала охраннику, и заверила Аллу Карловну, что готова оплатить пребывание своего родственника в платном отделении.

– Вы с нашим прейскурантом ознакомились?

– Ознакомилась, ознакомилась! Пожалуйста, поместите моего родственника в одноместную палату. Только вы карточки принимаете?

– Само собой, – кивнула дама. – Не в деревне живем. Хотя в некоторых деревнях сейчас тоже принимают «Визу».

Она снова оглядела Анну, должно быть, оценивая ее платежеспособность, и добавила:

– А документы ваши где?

– Мои документы? – Анна потянулась к сумочке.

– Да нет, ваши документы мне без надобности, лишь бы платили. А где документы вашего родственника?

– Ах, это! – Анна замялась. – Понимаете, его документы затерялись в приемном покое, но если вы его пока примете и устроите в палате, я схожу в приемный и потороплю…

– Ну, отчего не принять! – согласилась покладистая администратор. – Примем. Как зовут вашего родственника?

– Прокофий Питиримович Крысенко, – смущенно проговорила Анна. – Понимаете, он из староверов…

– Бывает, – администратор записала данные в журнал и подняла взгляд на Анну. – Я вот, например, Алла Карловна Доннерветтер, я из поволжских немцев. Так вы сходите в приемный покой, поторопите их, а мы пока вашего родственника устроим, не беспокойтесь!

Она вписала фальшивое имя в пластиковую карточку, прикрепила ее к изголовью каталки и вызвала медсестру.

– Надюша, отвези нашего нового пациента в палату номер шесть.

Номер палаты вызвал у Анны вполне понятные литературные ассоциации, но она не стала их обдумывать. Посмотрев, как Кукушкина увозят по коридору, она отправилась в приемный покой.

Здесь она после недолгих расспросов нашла озабоченную медсестру, которая складывала в папку стопку документов.

– Девушка, – обратилась к ней Анна. – Как же так, моего родственника давно уже в палату определили, а его документы так и не поступили! Это же непорядок!

– Фамилия! – проговорила медсестра, смерив ее строгим взглядом. – Да не ваша фамилия – пациента!

– Крысенко, – заученно ответила Анна, – Прокофий Питиримович Крысенко.

– Нашелся ваш Крысенко, – ответила сестра. – Его бумаги по ошибке в родильное отправили. Там тоже Крысенко оказалась, только Полина Петровна. Но не беспокойтесь, теперь нашли, сейчас я их наверх передам. Он ведь во втором хирургическом?

– Нет-нет, девушка! – заволновалась Анна. – Мы его в платное отделение перевели, так что передайте его документы на второй этаж.

– Ах, в платное! – Медсестра оживилась. – Хорошо, что сказали, а то бы снова затерялись…

Она переложила документы в другую папку и снова повернулась к Анне:

– Можете идти, не беспокойтесь, через десять минут документы будут в отделении.

Анна поблагодарила ее и вернулась в платное отделение.

Знакомый охранник был на посту. Он сидел перед дверью и листал журнал «Загородная недвижимость».

– Могу я проведать своего родственника? – спросила его Анна.

– Все можете, – ответил тот благосклонно. – Раз пребывание оплатили – значит, все можете. На то у нас и отделение повышенной комфортности. У нас, девушка, все для человека. Прямо как при коммунизме, даже лучше, потому что при коммунизме все у всех будет одинаковое, а какой же это интерес?

Анна не стала вступать с ним в философский диспут, а отправилась в шестую палату.

Открыв дверь, она увидела, что Иван Иванович пришел в себя и теперь удивленно оглядывался по сторонам.

– Где это я? – спросил он, углядев знакомое лицо.

– В безопасном месте. – Анна села возле изголовья его кровати и рассказала, как перевела его на платное отделение.

– Только запомните: теперь вы Прокофий Питиримович Крысенко. Постарайтесь не забыть свое новое имя!

– О господи! – Кукушкин возвел глаза к потолку. – Ну и имечко!

– Уж какое было! – Анна обиделась. – Слушайте, не в вашем положении привередничать! По крайней мере, здесь вы в безопасности, да и условия куда лучше, чем в прежней палате!

– Ой, что вы, я вам очень признателен! – поспешил извиниться Иван Иванович. – Вы не представляете, как я вам благодарен! Если бы не вы, меня бы уже не было на этом свете… просто не представляю, как я могу вас отблагодарить!

– А я как раз очень хорошо представляю, – ответила Анна. – Расскажите мне про посылку.

– Про посылку? – Кукушкин побледнел, в глазах его проступил страх. – Откуда вы знаете?

– От верблюда! – Анна рассердилась. – Слушайте, Иван Иванович… то есть, Прокофий Питиримович – вам нужно привыкать к своему новому имени, – вы уж определитесь: либо вы мне верите и рассказываете все как есть, либо мы с вами прощаемся, причем прямо сейчас. Потому что такое недоверие меня обижает…

– Нет, извините, я, конечно, не прав… – смутился Кукушкин. – Вы столько для меня сделали… но, понимаете, это не моя тайна, а я вас только сегодня впервые увидел и даже не знаю, как вас зовут. И не представляю, откуда вы узнали о посылке.

– Зовут меня Анна, а о вашей чертовой посылке я бы предпочла ничего не знать! – И она рассказала Кукушкину о том, как к ней в руки по ошибке попала его посылка и к какой череде странных и трагических происшествий это привело.

– Так что, как видите, – закончила она свой рассказ, – я хочу все узнать, чтобы понять, как мне выпутаться из этой дикой истории, как разобраться со своими проблемами. Так что давайте раскроем карты. Я вам рассказала все, что знаю, теперь ваша очередь!

– Удивительная история! – вздохнул Иван Иванович. – Но чего только на свете не бывает! Кстати, из своего профессионального и жизненного опыта я сделал вывод: чем правдоподобнее история, тем больше вероятность, что она вымышлена, и наоборот – чем менее правдоподобной она кажется, тем больше шансов, что это – чистая правда. Ложь всегда кажется очень правдоподобной. И вы правы: я должен рассказать вам свою часть этой истории, хотя бы в благодарность за то, что вы для меня сделали.

Он перевел дыхание и начал:

– По профессии я историк, в свое время окончил исторический факультет университета и почти всю жизнь проработал в историческом архиве…