Наталья Александрова - Тайное сокровище олигарха

– Ветром заносит, Федорович! – честным голосом завопил в микрофон крановщик, ловко манипулируя рычагами и подводя стрелу подъемного крана к недостроенному производственному зданию, расположенному по другую сторону грунтовой дороги.

– Ветром?! Я тебе такой ветер покажу, блин хромированный, тебя этим ветром на Чукотку унесет! А что у тебя на крюке болтается?!

– На крюке? – честным удивленным голосом переспросил крановщик Патефонов. – А разве там что-то болтается? Ой, и правда, какой-то посторонний предмет! Наверное, ветром надуло!

– Ну, Патефонов! Ну-у, Патефонов! Ну, блин молибденовый!..

Больше слов у прораба не было, он просто забыл их все – от крайнего возмущения.

А на крюке подъемного крана висел не какой-нибудь посторонний предмет, а Леня Марков по кличке Маркиз, который закрепился на этом крюке специальным, очень надежным страховочным узлом, каким пользуются альпинисты на трудных и опасных склонах и матросы парусников, когда им в шторм приходится взбираться на мачты. Правда, парусных судов осталось в наше время немного, а вот альпинистов еще вполне достаточно, хотя уровень смертности среди них почти так же высок, как среди тореадоров и банкиров.

Маркиз висел на крюке, и стрела подъемного крана стремительно и бесшумно несла его к недостроенному заводскому корпусу.

На бетонной площадке явно разыгрывалась настоящая драматическая сцена. Высокий мужчина с забранными в конский хвост волосами склонился над Лолой, которая испуганно отступала к краю площадки, не замечая разверзшейся у нее за спиной пропасти, а сбоку на нее надвигалась, яростно размахивая кулаками, молодая женщина с перекошенным от ненависти лицом. Леня узнал ту самую особу, которую они оставили в котельной, и ясно увидел, что она определенно хочет столкнуть Лолу с двадцатиметровой высоты…

В то же время боковым зрением Маркиз заметил в глубине площадки какое-то движение и, переведя туда взгляд, разглядел бежавшего по лестничной площадке ковбоя, которого он хорошо запомнил по кровавым событиям возле гаражей на аллее Просвещения. Следом за своим стремительным шефом мчались еще четверо бойцов, на ходу вытаскивая стволы.

Мужчина с конским хвостом обернулся на звук их шагов, увидел своих врагов и длинно выругался.

– Крутым себя считаешь, да?! – выкрикнул, приближаясь, ковбой и лязгнул предохранителем револьвера. – Думал, уйдешь от меня?!

Женщина обернулась на его голос, яростно взвизгнула и бросилась на Лолу, отступившую уже к самому краю площадки. Лола оступилась, потеряла равновесие, судорожно вцепилась в свою противницу и, дернула ее на себя. Та снова вскрикнула – на этот раз от страха, а не от ярости и, потеряв опору под ногами, шагнула в пропасть…

Леня, паривший в воздухе на конце троса, поравнялся с краем площадки в ту самую долю секунды, когда Лола с широко раскрытыми от ужаса глазами балансировала на узком бортике… Еще миг – и она бы рухнула вниз!

Он подхватил подругу, обхватив ее поперек туловища, и прижал к себе изо всех сил. Стрела подъемного крана продолжила плавный стремительный разворот, унося их из опасной зоны. Краем глаза Леня успел заметить, как длинноволосый выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил в самоуверенного ковбоя, тот покачнулся, смертельно раненный, а длинноволосого изрешетили пулями подбежавшие бойцы…

Крановщик, в точности выполняя Ленину инструкцию, перенес их через заброшенную стройплощадку и плавно опустил на землю возле густых кустов, где Маркиз оставил свою машину.

Лола едва держалась на ногах. Она была бледнее полотна, вся дрожала, по щекам ее ползли дорожки слез.

Леня ласково погладил ее по волосам, усадил в машину и как можно скорее выехал на шоссе, чтобы затеряться в транспортном потоке, пока кто-нибудь из выживших в трагическом происшествии не вздумал устроить за ними погоню. Только тогда, придерживая руль левой рукой, правой он достал из бардачка плоскую фляжку с коньяком и влил хорошую порцию в трясущиеся Лолины губы.

Лола заплакала в голос, но порозовела и перестала дрожать.

Она прижалась к Лениному плечу и проговорила сквозь слезы:

– Неужели это никогда не кончится?!

– Все уже кончилось, – ответил Леня, ласково обняв ее, – теперь уже почти все закончилось… – И, понизив голос, так, чтобы Лола его не услышала, пробормотал: – Осталось самое главное…

Маркиз подозвал официанта и попросил:

– Пожалуйста, передайте господину за угловым столиком бутылку «Шато Пюи Дюкасс» урожая одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Я видел его в вашей карте вин.

Официант почтительно кивнул, в глазах его загорелось уважение к истинному ценителю:

– Прекрасный выбор!

Через несколько минут он вновь подошел к Лениному столику и вежливо проговорил:

– Господин за угловым столом очень просит вас присоединиться к нему. Если вы не против, я принесу туда ваш заказ.

Леня встал и направился к угловому столу.

Крупный вальяжный мужчина с выразительным лицом и вьющимися черными с проседью волосами, обрамлявшими его загорелую лысину, вежливо приподнялся ему навстречу и проговорил:

– Вино, которое вы прислали мне, не годится пить в одиночестве. Это прекрасное и благородное вино достойно хорошего тоста и хорошей застольной беседы. Прошу вас присоединиться ко мне. Знаток, который мог выбрать такое вино, не может не быть достойным собеседником!

– Благодарю вас, – Леня улыбнулся, – и простите меня, если я показался вам навязчивым. Просто, случайно увидев, что вы заказали паштет из голубиной печени с вымоченным в ликере изюмом и баранину с розмарином и миндалем, я не смог удержаться: «Шато Пюи Дюкасс» как нельзя лучше подходит к такому изысканному обеду.

– Вы меня удивляете! – Мужчина посмотрел на Леню с еще бо́льшим интересом. – Такой глубокий кулинарный вкус редко встречается в наше время! Может быть, вы работаете в ресторанном бизнесе? Или вы сомелье – специалист по винам?

– Нет, – Леня еще раз улыбнулся своему собеседнику, – разрешите представиться – меня зовут Леонид, я занимаюсь… информационными технологиями, а хорошая кухня и тонкие вина – это всего лишь мое увлечение.

– Аветик, – представился в ответ мужчина, – для меня хорошая кухня – это профессия, я работаю поваром… у одного очень видного человека.

Естественно, Леня прекрасно знал, с кем он сидит за одним столом: он немало сил и времени потратил на то, чтобы это выяснить.

Аветик Асланян, личный повар Владимира Лазоревского, как многие первоклассные повара, любил в свой выходной день пообедать в хорошем ресторане, чтобы отведать блюда своих коллег и почувствовать уважение окружающих, удовольствие, какое испытываешь, когда вокруг тебя суетятся вышколенные официанты.