Инна Бачинская - Поджигательница звезд

«Не иначе контразведка», – подумал Шибаев, невольно вытягиваясь, и сказал: – Александр Шибаев, веду расследование по поводу захоронения на бывшей даче генерала Савенко.

– Значит, дело все-таки открыли?

– Мое расследование носит частный характер, Степан Давыдович.

– По какому праву?

– По просьбе владелицы дачи, Кристины Юрьевны Яковлевой. Может, поговорим… в более спокойной обстановке? – Шибаев скользнул взглядом по псу, который не сводил с него красных глаз и утробно рычал.

– Скайд, на место! – приказал Якубов, отпирая калитку. – Заходите. Скайд! Я кому сказал?!

Пес нехотя потрусил к будке. Будь его воля, он бы намертво вцепился в пришельца, добрался бы до горла и – только хрустнуло бы!

– Не судьба! – читалось на его недовольной морде, которую он тут же высунул из будки.

Они уселись за стол, снова под яблоней. В отличие от Мишиной дачи яблок на земле не наблюдалось – всюду царил идеальный порядок.

«А может, снабженец», – подумал Шибаев.

– Я вас слушаю, – повторил Якубов.

– Что за человек был генерал Савенко?

– Генерал Савенко был боевым офицером, героем Советского Союза, честным человеком. Погиб как герой во время боевых действий в Афганистане, в августе восемьдесят четвертого. Я его прекрасно знал. Я не понимаю, при чем здесь генерал Савенко? Дача несколько лет стояла закрытая, кто угодно мог залезть.

– А его семья…

– Тамико Тариэловна – прекрасная женщина. После гибели мужа стала болеть, у нее были проблемы с сердцем. Умерла спустя год. Дочь Людмила вышла замуж за иностранца, кажется, американца, и уехала. Все. Забудьте про генерала, он здесь ни при чем. Не оскверняйте памяти. Нечего ходить и выспрашивать. Есть вещи, которые лучше не трогать. Двадцать лет, шутка ли. Нечего копать, да и зачем?

На крыльце появилась миловидная женщина в синем легком платье. Голубоглазая, с седыми короткими волосами. С любопытством посмотрела на Шибаева, кивнула, улыбнувшись.

– Что тебе, мать? – обратился к ней Якубов.

– Степа, я в магазин. Сейчас хлеб завезут.

– Может, на машине? Товарищ уже уходит.

– Не нужно, я пройдусь.

– Ну, смотри. А вы, молодой человек, не тем делом заняты. Так и передайте Яковлевой, что не тем. Глупая затея. Двадцать пять лет! А может, все сорок! Или пятьдесят! Все от почвы зависит. И не слушайте сплетни, мало ли, что люди скажут. Эта газета не имела права печатать материал без согласования с правлением кооператива. Не имела! – Он тяжело хлопнул ладонью по столу. – Нет, что ни говори, раньше было больше порядка. Народ знал, что можно, а чего нельзя. И газеты уважали права граждан, не лили помои.

Он насупился. Скайд, почувствовав недовольство хозяина, зарычал громче. Шибаев старался не смотреть в его сторону.

– Спасибо, – сказал он и поднялся.

– Не за что, – ответил полковник Якубов. – И помните, что я вам сказал. Всего хорошего.

Шибаев пошел по узкой асфальтовой дорожке вдоль дачных заборов. Малина, черная смородина, буйные кисти белых и сиреневых цветов, пышная зелень – все это выпирало из-под решеток, словно просилось на волю.

Синее платье седовласой женщины он заметил издали. Она ждала его за поворотом. Он кивнул ей и сказал неопределенно:

– Хорошие тут у вас дачи…

Он хотел добавить что-нибудь насчет богатого урожая, но не нашелся. У Шибаева никогда не было своей дачи, он иногда наезжал к Алику на Магистерском озере половить рыбу. Там не росло ничего, кроме буйной травы, и поэтому не ему было судить о богатых или бедных урожаях.

– Очень! – отозвалась она с готовностью. – Я не нарадуюсь, и отец при деле. Это я так Степу называю. Знаете, мужчина без работы… Ужас! – Она рассмеялась. – А вы кто? Я не все слышала…

Шибаев усмехнулся – она даже не скрывала, что подслушивала.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Зоя Владимировна! А вас?

Шибаев представился. Они неторопливо шли к выходу из кооператива.

– Вы приходили из-за скелета! Какой ужас! Я до сих пор не могу прийти в себя. Бедная женщина! Вас Кристина наняла?

– Кристина.

– А зачем? Это же, говорят, случилось лет двадцать пять или все тридцать назад, это ж к ним не имеет никакого отношения.

– А к кому имеет?

– Ну… я не знаю. Когда-то это была дача генерала Ивана Ильича Савенко. После них дом стоял закрытый четыре года. Генерал погиб… такой человек! Генеральша вскоре тоже умерла, дочка вышла замуж за американца и уехала. Видная была девушка, Лялей звали. Волосы красивые, разодета всегда как кукла.

Потом здесь жил Петя Дяченко, правда, недолго. Хороший человек, что ни попросишь, все умел. Потом они продали дом, мы все очень жалели. Продали Яковлеву Леониду Стояновичу, отцу Игоря…. Замечательный человек, заслуженный архитектор, а Игорь – художник. Но они почти не бывали тут. А потом вдруг стали ездить – Игорь и его жена Кристина, она цветочки везде насадила, такая славная.

– Вы хорошо знали генерала?

Он уловил заминку, едва заметную, и насторожился.

– Степа знал, они вместе служили несколько лет. Да мы все здесь его знали. Видный был мужчина, красавец! Голос громкий, сам веселый, гостей любил. А жена болела все время…

Что-то витало в воздухе. Шибаев чувствовал нюхом старой опытной ищейки, что она не решается сказать о чем-то, и замер, боясь подыграть не в тон, спугнуть.

– Мне говорили… – осторожно сказал он. – Умница, служака, герой.

– Да! – подхватила она с жаром. – И красавец из себя!

– Жена, говорят, тоже красивая была. Кажется, грузинка?

– Грузинка. Тамико. Красивая, только болела сильно. Сердце, давление, не знаю точно. Она сюда и не заглядывала.

– А генерал?

Зоя Владимировна порозовела, оглянулась. Поправила волосы.

– Знаете, я, конечно, не должна бы… Но ведь это очень важно, правда?

Шибаев не понял, что она имеет в виду, но на всякий случай кивнул.

– Только это между нами! – Она смотрела на него васильковыми глазами.

Шибаев снова кивнул.

– Иван Ильич приезжал сюда не один! – прошептала она и снова оглянулась. – У него была… подруга! Я их видела однажды. Когда он появлялся на даче, мы всегда знали – сразу дым столбом, всех соседей звал, застолье, шампанское привозил специально для дам… – Она вздохнула. – А в тот раз – тихо, можно сказать тайком. Он ее за руку держал. Сошли с крыльца – и в машину. Я Степе рассказала, а он говорит, не наше дело, не лезь. Он генерала очень уважал.

– Как она выглядела?

– Ну как… лет двадцать пять – тридцать, красивой не назовешь, волосы длинные, темные, скромно одетая. Она ему по плечо была. В белых туфельках на каблучках. А он ее держал за руку. Так за руку и пошли к машине.

– А больше вы их вместе не видели?

– Нет, только один раз. – В голосе ее слышалось сожаление.