Марина Серова - Круто закручено. Дамские штучки

А утром, когда подошло время вставать, уснула. Да так крепко, что не слышала, как будильник суетился, пытался меня поднять. Но ничего у него не вышло. Когда проснулась и посмотрела на часы, оказалось, что уже одиннадцатый час… Давно со мной такого не случалось.

Настроение у меня, естественно, было далеко не рабочее. А денек ожидался довольно напряженный. Прежде всего нужно было ехать в «Химсинтез» к Вересову и разбираться с утечкой информации. Такие дела всегда сложные, и соображалка должна работать как следует, на высшем уровне. А у меня голова черт знает чем забита и не только на высшем уровне, но и на самом низшем, примитивном, соображала плохо.

Во второй половине дня надо было отправляться в райотдел к Мельникову. Договорились, что приеду после двенадцати. Надо в качестве свидетеля написать отчет о встрече с покойником на моей лестничной площадке. И при этом голова тоже должна работать как следует: писать следует аккуратно, осторожно, чтобы никто потом ни к одному слову придраться не мог. И чтобы не связали этого типа с моей работой.

Прежде всего я нашла визитную карточку Вересова и позвонила ему. Сказала, что обстоятельства меня задерживают и я приеду несколько позже.

– Что вы, что вы, Татьяна Александровна! Я ведь понимаю, как вы заняты, – воспринял мою задержку чуть ли не как должное хорошо подготовленный клиент. – Приезжайте в любое время, когда вам будет удобно…

После этого я спокойно, не торопясь, привела себя в порядок, потом занялась завтраком.

И тут раздался телефонный звонок. Оказалось, звонит любезная Лариса Витальевна. «Конечно же, теперь она станет по телефону изводить меня своей благодарностью», – подумала я. И не ошиблась.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна. Мне так хотелось вам позвонить, так хотелось… – жизнерадостно защебетала она. – Я так и подумала, что вы уже встали, у вас ведь так много работы, что вставать вам приходится очень рано (на часах уже было почти одиннадцать). Надеюсь, я вам не очень помешала?

– Да что вы, конечно, нет, – пришлось соврать. – Я очень рада вашему звонку.

– Я хочу вас еще раз поблагодарить за то, что вы сделали для нас. Понимаете, все оказалось настолько глупо, и без вашей помощи могла произойти трагедия. Так что мы оба очень вам благодарны, – продолжала она щебетать совершенно без зазора, слова некуда было вставить.

Но я все-таки уловила небольшую паузу:

– Спасибо. Мне приятно слышать, что у вас все хорошо. Вы едва меня застали, я ведь уже уходила. Дела, понимаете ли, с самого утра, – попыталась я закруглить разговор.

А она не поняла. Или не хотела понимать… Или просто считала, что своим звонком доставляет мне удовольствие.

– Да, я ведь что хотела спросить у вас. Вы вчера у себя на лестничной площадке ничего не нашли?

Вот тут я вроде бы и голос потеряла. Нашла я вчера на лестничной площадке, еще как нашла…

– Я еще вчера хотела позвонить, но не решилась. А сегодня, думаю, дай все-таки спрошу. Не то чтобы я очень огорчена, но все-таки…

Конечно же, она совершенно не огорчена. Чего ей огорчаться? И так весело все у нее получалось, что я никак понять не могла: или я с ума сошла, или мне наш разговор мерещится, или Вересова чокнулась.

– Понимаете, дело даже не в том, что это очень дорогая помада, – не умолкала Лариса Витальевна. – Дело в том, что она элитная, ее очень трудно достать. Я вам как-нибудь расскажу, как я ее раздобыла, это же целое приключение…

– Помада? Какая помада? – спросила я, но голос прозвучал как-то хрипло.

– Да я, понимаете ли, когда мы уходили от вас, остановилась на лестничной площадке поправить губы. А потом положила помаду в сумочку. Пришли домой, а в сумочке ее нет. Я и решила, что уронила ее на вашей лестничной площадке.

Вот дура! Ну разве можно так! Меня ведь чуть кондратий не хватил. «Не нашли ли вы чего-нибудь на лестничной площадке?» Ей бы такую находку… Но от сердца отлегло.

– Помаду, значит, потеряли?

– Неужели вы думаете, что я сожалела бы просто о губной помаде? Но это же Элизабет Арден! Без подделок, настоящая.

Кажется, что-то слышала я про такую фирму. Мне сразу стало грустно и обидно: жена руководителя какой-то дурацкой химической конторы пользуется элитной помадой, а я, краса и гордость сыска, молодая, с неплохим заработком, даже ничего толком не знаю про новую знаменитость… Нет, так дальше жить нельзя.

– Не видела я вашей помады. Если вы ее там уронили, так кто-то сразу и подобрал. На площадке ее искать сейчас бесполезно.

Еще бы – ребята обшарили весь подъезд, что не только тюбик помады, но и просяное зернышко, если бы оно там лежало, нашли бы.

– Жаль. Ну ничего, другую достану, – легко щебетнула Вересова.

Она, видите ли, не особенно расстроилась от того, что потеряла знаменитую помаду. Зато у меня досада не проходила: раз такое дело, чего тянуть, надо начать новую жизнь, с новой косметикой.

– Лариса Витальевна, будете себе помаду доставать, приобретите и на мой счет. Попробую Арден, может быть, и мне понравится.

– Да что вы, Татьяна Александровна, непременно понравится. Это же лучшее из того, что сейчас есть в мире косметики. Можете быть спокойны. Вам она очень пойдет…

– Ну спасибо!

– Для вас, Татьяна Александровна, все что угодно. Вы не стесняйтесь, спрашивайте. У меня, знаете ли, есть некоторые связи в торговом мире, старые знакомства. Так что могу достать все. А вы приходите к нам в гости, чайку попьем, поболтаем. Геннадий Валентинович тоже будет очень рад.

– Непременно приду, – пообещала я.

Но мне совершенно не хотелось идти к ней в гости пить чай и болтать. Разве только за губной помадой сходить? Или ну ее, эту Арден, не стоит она того, чтобы целый вечер болтать с Ларисой Витальевной…

Вот так содержательно пообщавшись с Вересовой, я позавтракала и отправилась к ее супругу.

Фирму «Химсинтез» я нашла довольно быстро, а к Геннадию Валентиновичу меня проводили. Кабинет у главы фирмы оказался не очень-то солидным по современным меркам. Клетушечка какая-то невзрачная, об одно окно со старыми коричневыми шторами. А в клетушечке письменный стол, большой шкаф с какими-то книгами и бумагами, сейф и шесть стульев. Возле стола – маленький потертый коврик, доставшийся «очевидно» в наследство от богатенького в прошлом НИИ. А на письменном столе стояли ваза с фруктами, бутылка минеральной воды и стакан, явно приготовленные специально для меня.

Шеф поспешно выбрался из-за стола и очень любезно меня встретил. После обоюдных расшаркиваний Вересов заговорил о моем гонораре и тут же выплатил его. И правильно сделал. Это хоть немного улучшило мое настроение.

– А теперь, Татьяна Александровна, займемся делом, – предложил он. – С чего начнем: провести вас по лабораториям или подробно изложить суть происходящего?