Марина Серова - Круто закручено. Дамские штучки

– Лаки! – обрадовался Борис. – Не стой на пороге, проходи скорее! – засуетился он. – А я-то уж думал… – Радковский махнул рукой.

Лаки не заставила себя упрашивать и прошла в уютную гостиную через холл.

– Так о чем же ты думал? – с улыбкой поинтересовалась она.

– Мне казалось, – выговорил он с трудом, – что я больше никогда тебя не увижу. – Радковский взял ее ладони в свои и прошептал: – Какие у тебя холодные руки!

Он зажег бра над столом и усадил гостью на диван, укрыв ее ноги клетчатым пледом. Снова накатила волна раскаяния, но Лаки сумела с ней справиться. Мягкий рассеянный свет скользил по ее лицу, и Борис не мог на нее налюбоваться.

– Ты действительно рад мне? – произнесла она немного удивленно. – Несмотря ни на что?

Радковский изменился в лице и спросил с горечью:

– Ты так и не оставила свою идею?

– Конечно же, нет! – возмутилась Лаки. – Ты мне столько времени твердишь о своей так называемой любви. А где доказательства? Я прошу тебя о такой малости…

– Ничего себе малость!

– Если ты отказываешься, то так и скажи! – Лаки привстала, собираясь оставить Радковского в одиночестве.

– Успокойся, – мрачно ответил он. – Я же обещал.

– Ты достал то, что нужно? – воодушевилась Лаки.

– Разумеется, – вздохнул Борис.

Лаки стало немного его жаль, ведь он и не подозревал, что коллекцию его старинных часов похитили по ее наводке. Радковский извлек из секретера маленький пакетик с зеленоватым порошком и передал его Лаки.

– Только с одним условием, – начал было он.

– С каким еще условием? – вспыхнула Лаки.

– Я не оставлю тебя одну, – он сжал ее руку. Она кивнула головой в знак согласия, подумав при этом, что если человек сам лезет в петлю, то не стоит ему мешать. Все равно это занятие бесполезное.

Марина взглянула на себя в зеркало и поняла, что назрела необходимость развеяться. Белокурые волосы не слушались и не хотели укладываться в прическу. Это свидетельствовало о нервном перенапряжении. Она действительно устала жить в постоянном страхе, что все раскроется и Марусич выгонит ее из дома без гроша в кармане или, что еще хуже, препроводит в тюрьму, где ей совсем не место. Она должна на светских раутах блистать и осваивать Париж с Венецией, а не на нарах париться. Женщина содрогнулась. «Накаркаю еще!» – прошептала она в испуге.

Ей нужны были деньги прямо сейчас, и как можно больше. Об этом она так прямо и заявила Лаки на днях. Та сначала заартачилась, но, подумав, согласилась с ее вескими доводами. Марина могла с легкостью открыть Андрею ее истинное лицо, этот козырь она прятала в рукаве, и теперь наступила пора показать его Лаки, чтобы нахалка не зазнавалась. И та сдалась на удивление быстро. Сегодня за ужином они обговорят все детали, обсудят денежные проблемы в спокойной обстановке – Марусича очень кстати в этот вечер не будет.

Марина готовилась к встрече очень тщательно. Собственно, она всегда старалась выглядеть перед Лаки как можно лучше, будто бессознательно что-то ей доказывала. А та, замечая это, только прятала усмешку.

Взглянув на часы, Марина отправилась сервировать праздничный стол. На кулинарные изыски она потратила весь день и сейчас с удовольствием расставляла на белоснежной скатерти печеночный паштет из индейки, яйца в пикантном зеленом соусе, жареного цыпленка с шампиньонами и куриные грудки в оболочке из бекона. Готовила она всегда превосходно, в отличие от Лаки. Оставалось достать из духовки сырный рулет с овощами, но тут как раз прозвенел звонок, и Марина, сняв фартук, бросилась к двери встречать гостью. Однако у порога ее ожидал сюрприз: Лаки пришла не одна.

– Ну здравствуй, – приветствовала она Марину. – Знакомься, это Борис.

Марина увидела высокого мужчину в небрежно наброшенном кашемировом пальто. Не зная, что и подумать – она-то полагала, что вопросы, подобные сегодняшним, обсуждаются конфиденциально.

– Здравствуйте…

Лаки с удовольствием отметила про себя ее недоумение и объяснила, кивнув в сторону спутника:

– От него у меня секретов нет.

Это объяснение не развеяло тревогу Марины, но она только пожала плечами и сказала:

– Проходите!

Гости расположились за столом. Спутник Лаки заметно нервничал, его беспокойство передавалось и без того взволнованной Марине. Одна Лаки выглядела спокойной и счастливой – она прекрасно умела владеть собой.

Марина вернулась на кухню за рулетом, который едва не подгорел. Но не дойдя до плиты, прислонилась разгоряченной спиной к прохладной стене, пытаясь унять биение сердца, которое так и норовило выскочить из груди. А ведь обычным для него был иной ритм. Наоборот, замедленный. Потом Марина вытащила из духовки золотистые кусочки рулета и красиво разложила их на подносе, украсив замороженной зеленью.

– Вот и хозяйка! – приветливо улыбнулась Лаки, когда Марина появилась с подносом в руках. – Как аппетитно все выглядит! – восхищалась она.

Марина достала из бара две бутылки дорогого вина. На десерт она приготовила апельсиновый торт, но уже начала жалеть, что так расстаралась. Собственно, ради кого? Они с Лаки сообщницы, а вовсе не подруги!

Трапеза проходила в почти полной тишине, только позвякивали столовые приборы. Наконец Лаки нарушила затянувшееся молчание.

– Мне казалось, – обратилась она к Марине, – что ты позвала меня по делу.

– Конечно, – кивнула Марина, но снова замолчала.

Ей никак не удавалось начать столь щекотливый разговор при постороннем человеке. Борис с аппетитом уминал рулет, похрустывая поджаренной корочкой, кусочками цуккини и красного перца. Марина бросила на него такой взгляд, что он чуть было не подавился, и настроение у него тут же снова испортилось.

– Ну и? – настаивала Лаки.

– Я бы хотела, чтобы ты увеличила мои проценты, – все-таки сумела выговорить Марина. И ей сразу же стало легче, горячая волна отхлынула от щек.

К ее изумлению, Лаки безропотно согласилась:

– Нет проблем!

Обрадованная, Марина вышла за тортом. В то время как она проверяла, застыло ли апельсиновое желе, Лаки подсыпала в ее бокал с красным вином тот самый белый порошок, который для нее раздобыл Радковский. Художник с ужасом наблюдал за манипуляциями, которые проделывала Лаки, но не смел ей препятствовать. В конце концов, он сам, из-за своей сумасшедшей любви, напросился сопровождать ее и потрясенно молчал, с пугающей очевидностью осознавая, что вот сейчас превращается если не в убийцу, то в сообщника убийцы.

Марину ожидала сладкая смерть. Она отдавала вкусом абрикосового ликера, апельсинового желе, сливок с фруктовым конфитюром и пряным ароматом испанского вина. Вторая жена Андрея Марусича умерла счастливой, с чувством грядущего исполнения мечты.