Ольга Володарская - Две половинки темной души

Тане подали стакан с коктейлем. Листики мяты, лайм, много льда. Она попробовала, оказалось неплохо… Но слишком много льда! Лучше бы настояла на чае.

– Я думать о Ленке забыл. Хотя весь третий класс вспоминал. Не хватало ее. Но с годами… Сама понимаешь… – Илья допил коктейль. Бармен вопросительно кивнул: типа, еще? Илья покачал головой. – И вот сижу я в тюрьме. В свободное время – тоска. Читать разлюбил – в детстве, видимо, перечитал, телик надоел, а что еще? Только телефон. И Интернет через него. Зарегистрировался в одной социальной сети, в другой. У нас многие ребята так делали. Но больше на сайтах знакомств висели. Женщинам нежности писали, а сколько обещаний давали! Большинство просто от нечего делать. Некоторые надеялись устроить свою судьбу, чтоб ждал кто-нибудь на воле. А лучше приезжал с передачками. Но я считал это неправильным. Я – тут. Они – там. Зачем им время на меня тратить? Ведь неизвестно, как я устроюсь, когда выйду. А она на меня надеется. Поэтому я знакомился только ради общения. И вот как-то смотрю фотографию, что выложил один из пользователей. Ник «Ленин». На ней земляничная поляна. Ну точно такая, как за тем домом, где мы жили до того, как переехали в большую квартиру. Оставил комментарий восторженный. И тут же получаю сообщение: «Илюша, неужто это ты?»

– Лена Инина? Лен-Ин?

– Да. Она. Представляешь?

– Изменилась?

– Нет, – засмеялся Илья. – Совсем не изменилась. Такая же толстая и косматая… И все такая же замечательная! Мы переписывались семь месяцев. И в Интернете, и по почте. И еще разговаривали по телефону. Она стала мне… родной. Ты прости меня, но Лена была на тот момент мне ближе, чем ты. Наверно, потому, что знала всю правду обо мне. На первом месте моя драгоценная подруга, тетя Марина, за ней Лена, и только на третьем месте ты. На четвертом – никого. Пусто!

– Она приезжала к тебе?

– Хотела, но я не позволил.

– По той же причине, по какой и мне не сказал правды? Не хотел стать обузой?

– Не хотел. Не знаю, может быть, я не вел бы себя так правильно, если бы впереди были годы заключения, но мне оставалось меньше года.

– Так ты приехал в наш город ради нее?

– Честно?

– Да уж, пожалуйста.

– Скорее всего, я бы и не приехал! Именно ради нее. Когда вышел, огляделся вокруг, вник в происходящее, то понял, что от тюремного клейма не избавлюсь никогда. И ладно меня на работу будут брать с неохотой, можно же на самого себя как-то заработать… Я ведь и плотничаю, и машину хорошо вожу. Главное, женщина, что меня выберет, станет… – Он некоторое время подбирал слова, наконец щелкнул пальцами и закончил фразу: – Объектом осуждения родственников и друзей – вот! Как же, связалась с бывшим заключенным, будто других мужиков нет! Да еще убийцей. Мало ли что на уме у него, придушит еще в порыве гнева…

– Мне кажется, ты сгущаешь краски.

– Да ладно! Твой мужик вон косится на меня с такой опаской, будто на моем плече автомат Калашникова висит, в зубах граната, а в руке скальп последней жертвы…

– И все же ты решился на встречу, – перебила его Таня, не желая углубляться в тему, затронутую братом. Слишком она щекотлива. Ей самой не нравилось отношение Кости к Илье, но что она могла с этим поделать?

– Уж коли приехал в родной город… Подумал, нехорошо будет, если не увижусь с Ленкой. Некрасиво.

– Правильно. И как она тебе встретила?

– Танюшка, ты бы видела, как просветлело ее лицо! Оно прям засияло от счастья. И в этот момент она такой невероятной красавицей мне показалась, что я дар речи потерял.

– И влюбился?

– Не скажу, что потерял голову, но… Понимаешь, Таня, я уже пережил любовь сумасшедшую. И не способен больше на такую. Но это и здорово! Сколько я страдал из-за нее, любви этой, и не передать.

– Но ты серьезно собираешься жениться на Лене?

– Если она не передумает, обязательно женюсь.

– Здорово! – воскликнула Таня и, не сдержавшись, подалась вперед и чмокнула брата в щеку.

– Ну а ты, сестренка?

– Что я?

– Хочешь связать свою судьбу с этим?.. – И он поморщился. Неприязнь была взаимной.

– Я бы с радостью, Илюша, да Костя не зовет, – совершенно искренне ответила Таня.

– Так его любишь?

– С ума по нему схожу.

– Надо же!

Таня решила сменить тему, чтобы не услышать от брата нелестных слов в адрес Кости:

– Как тебе наши малыши? Изменились они, правда?

– А по-моему, такие же. Только, конечно, взрослее. Я сразу узнал и Данилку, и Маринку.

– А Ромку?

– Тоже.

– Скажешь, и он такой же, как и раньше? – недоверчиво хмыкнула Таня.

– Нет, он другой, но ты же про малышей спросила.

– Я имела в виду всех наших младшеньких.

– Ромка… – Илья задумался. – Ромка – он подменный как будто…

– В каком смысле?

– Вот знал ты человека много лет и расстался с ним надолго и наконец встречаешь… Вроде узнаешь его, но… Думаешь, нет, это не может быть он, хотя похож, да… Но не он. Как будто подменили его человеком схожей внешности. Потому что можно измениться со временем – постареть, поправиться, полысеть и так далее, – но стать совсем другой личностью – никогда.

– Как в фильме «Сомерсби» с Ричардом Гиром?

– Не знаю, не смотрел.

– Там главный герой возвращается с войны, и все замечают, что он… Федот, да не тот. В том числе и жена. Думали, война его так изменила. А оказалось, другой человек выдавал себя за погибшего Сомерсби. В конце фильма его казнили. Я так плакала…

– Может, это не Ромка? – с каким-то детским волнением выпалил Илья.

– Да брось! Конечно, это он. Просто изменился сильно. И слава богу. Был зашуганный, жалкий, а теперь ты посмотри на него!

– Лучше ты посмотри! – засмеялся брат, взгляд которого был устремлен на дверь.

Таня обернулась.

В бар, близоруко щурясь, вошла женщина и стала озираться. Полная, невысокая, с очень густыми и жесткими волосами, собранными в хвост на затылке, но некоторые пряди из него выбились и торчали надо лбом в разные стороны. Таня поняла, что это Лена Инина, Илюшина дама сердца, и едва сдержала разочарование. Хоть брат и говорил, что она толста и лохмата, все же ей девушка представлялась более привлекательной. Бывают очаровательные пышки, аппетитные и грациозные, несмотря на лишний вес. Лена же напоминала не сдобную булочку, а… буханку ржаного, что ли? Квадратная, плоскогрудая, вся какая-то несуразная. Да и одета совершенно нелепо – в брюки капри, делавшие ее еще ниже и шире, и бархатный пиджак, похожий на парадный наряд директрисы средней школы пенсионного возраста, и под ним – трикотажную футболку в цветочек. Волосы же Лены Таню просто убили. Они не знали укладки, покраски и, казалось, хорошего шампуня. Складывалось впечатление, что Лена мыла их мылом, вытирала, расчесывала и даже не пыталась уложить. «Ей бы хорошие средства для мытья головы подобрать, отрастить и завить волосы и придать им медный оттенок…» – подумалось Тане. В ней всегда просыпался профессионал, когда она видела людей с неухоженной шевелюрой. А вдогонку за этой мыслью возникла другая: «Родственники и друзья Елены вряд ли станут упрекать ее в том, что она связалась с зэком, поскольку такие дурнушки, как она, обречены на одиночество. На нее наверняка никто даже не смотрит, и нет никакой надежды выйти замуж. А тут какой-никакой, но мужчина с серьезными намерениями. Пожалуй, Илюша слишком хорош для нее, даже невзирая на темное прошлое…»