Ольга Володарская - Две половинки темной души

«Василиса, – понял Рома. – Дождался…»

Он не стал оборачиваться. Зачем? Она сядет за столик, стоящий ближе всех к двери, и попросит кофе.

– Роман? – услышал он ее низкий голос. Кому-то он показался бы грубоватым, но Рома от него, как говорили во времена его молодости, балдел.

– Василиса? – Он поднял глаза. Госпожа Милова стояла возле его столика, опершись на него сжатой в кулак рукой. – Здравствуйте.

– Добрый день. Могу я присесть?

– Конечно… – Рома сделал приглашающий жест.

Сценарий изменился? Она уже согласна сидеть с ним за одним столиком? Какой прогресс!..

– Вась, тебе как всегда? – прокричала из-за стойки сестра Лидии. Она была помладше. И, возможно, посимпатичнее. По крайней мере, черты ее лица оказались выразительнее, а фигура стройнее. Но Рома не сомневался, что поклонников больше у старшей. У Лидии. Она более… приветлива, что ли? Женственная? Манкая?

– Нет, тетя Кать, сегодня мне кофе глясе и два эклера!

– Ах, батюшки! Смотри не слипнись!

Пока тетка готовила кофе, Василиса сидела молча. На Романа не смотрела, была погружена в свои думы. Он не дергал ее. Ждал, когда сама заговорит. После того как перед ней поставили чашку с кофе и тарелочку с пирожными, она объяснила:

– Когда у меня стресс, я ем сладкое. Кто-то пьет спиртное, а я поглощаю шоколад или выпечку… и становлюсь как гиппопотам.

– Не верится.

– После развода я поправилась на двенадцать кило.

– Думаю, вас это не портило, – дипломатично заметил Роман, снова перейдя на «вы».

– Еще как портило. У меня лицо стало как блин.

Рома улыбнулся, представив себе круглолицую Василису. На пухлые щечки труднее натянуть маску. Наверняка она выглядела забавно.

– Что у вас случилось? – участливо спросил Рома. – Вас отстранили от дела, вы из-за этого переживаете?

Василиса ответила не сразу. Сначала откусила половину эклера и прожевала, закатив от удовольствия глаза.

– Меня обвинили в том, что я в личных целях пытаюсь увести следствие по ложному следу. Иначе говоря, покрываю любовника. То есть вас.

– Что за чушь?

– Кто-то пронюхал, что вы были у меня дома.

– И что? Следователям прокуратуры запрещено приглашать людей в гости?

– Подозреваемых – да. Это бросает тень на дознавателя.

– Я мог выследить вас и припереться без приглашения.

– За нами следили. И соглядатай стал свидетелем того, как я позвала вас к себе. И он засек, сколько вы у меня пробыли.

– И сколько?

– Двадцать пять минут.

– Он считает, что этого времени достаточно для того, чтобы так вас… кхм… отлюбить, что вы меня стали покрывать?

– Не смешно, – сухо заметила Василиса.

– Знаю.

– Мой бывший муж очень высоко взлетел. Удачно женился, знаете ли. Теперь меня топит. Не знаю почему. Мстить ему мне не за что. Не за машину же, которую я ему не позволила забрать после развода.

– Просто он вонючка.

Василиса посмотрела на Романа с удивлением.

– У нас в детдоме так называли плохих людей… Вонючками.

Она впервые улыбнулась.

– А в какую сторону вы пытались увести следствие? – спросил Роман.

– Всплыли кое-какие данные о сожителе вашей сестры Татьяны.

– Какие?

– Он состоял на учете у психиатра до восемнадцати лет.

– А потом?

– В армию его забрали, признав психически здоровым. У нас всегда в Вооруженных силах недобор срочников. Вот и загребают всех, кто не может откупиться.

– Что с Костей было не так?

– Неконтролируемые вспышки агрессии. За то, что кто-то обзывал его, к примеру, дураком, он мог вцепиться в горло. Был такой случай. Еще он поджег дом учителя, завалившего его на экзамене. К счастью, это вовремя заметили, и не пострадал ни педагог, ни его имущество. А девочку, отвергшую его, Костя толкнул под автобус.

– Как это?

– А вот так. Сделал вид, что споткнулся, и всем телом на нее навалился. Девочка чудом избежала смерти. После этого случая его и поставили на учет у психиатра.

– Надо же… На меня он произвел впечатление адекватного человека. Пусть и не самого приятного.

– На меня тоже. Но маски носят многие. Не только я.

Она съела второй эклер, допила кофе.

– Я написала заявление об уходе. Сдала оружие и «ксиву». Больше я в органах не служу.

Рома был ошарашен.

– Вы делали блестящую карьеру и решили завершить ее вот так… в один миг? Из-за какого-то недоразумения?

– Не в один. Это недоразумение стало толчком. Я хочу иметь семью, детей, нормированный рабочий день и…

– И?

– Избавиться наконец от своей маски.

Василиса на самом деле давно подумывала о том, чтобы уйти из органов. Все последние месяцы она взвешивала все «за» и «против». И того, и другого было поровну. Да, карьера, неплохая зарплата, ранняя пенсия, но тотальная занятость, вечное напряжение (ей и ее коллегам часто угрожали), тяжкий груз ответственности. Василиса чувствовала, как меняется ее характер в худшую сторону. Профессия откладывала свой отпечаток. Она всегда терпеть не могла «баб с яйцами». Но понимала, что сама превращается в такую.

Впервые мысль подать в отставку посетила Василису тридцать первого декабря. Она пришла домой в начале одиннадцатого не просто вымотанная, а опустошенная, включила телевизор, по которому показывали «Иронию судьбы», стала накрывать на стол. По дороге она купила бутылку шампанского и мандарины. В холодильнике нашлись яйца и заветренный сыр. Она сделала себе омлет, почистила мандарины, налила шампанское в фужер. Села. Вяло поковыряла яйца. Сделала глоток шампанского. Хотелось спать. Но Василиса намеревалась дождаться боя курантов. С детства она обожала Новый год. Больше, чем день своего рождения. И справляли они его обычно шумной компанией: родители, тетки с мужьями и детьми, друзья…

Раздался телефонный звонок. Василиса взяла трубку.

– Васька, с наступающим! – кричала двоюродная сестра, хохоча и повизгивая. Василиса знала, что такие звуки она издает, когда ее щекочут. Значит, за спиной у нее стоит ее старший брат. Он обожал щекотать сестру.

– И вас! Привет Сережке! Ведь он рядом?

– Да. И Петя, и Лена тут. Все! А ты почему дома? Давай к нам!

Ее семья по-прежнему собиралась вместе на Новый год. Обычно у мамы, но в этот раз у тетки Кати. Василису, естественно, тоже приглашали, и она до последнего думала, что встретит Новый год с семьей, но… смогла вырваться с работы только в десять, и идти куда-то уже не было сил.

– Вась, ну ты где там? – Это уже тетя Катя взяла трубку.

– Дома.

– Как дома? Мы ждем тебя!

– Тетя Кать, я только с работы, устала…

– Все с работы!

– Мне и завтра туда идти.

– Опять?

– Да, я дежурю.

– Знаешь поговорку? Если водка мешает работе, брось ее на фиг, работу свою! Так вот я перефразирую: если работа мешает личной жизни…