Кирилл Казанцев - Легальная дурь

– Он оставит пакет в ячейке и сразу уйдет, – с нотками волнения в голосе пояснил Веснин. – Вы, если хотите ему на хвост сесть, времени не теряйте!

– Намекаешь, чтобы я в ячейку нос не совал? – хмыкнул Парфенов. – Не тебе это решать. Говори номер.

Веснин назвал номер секции – 23, и ячейки – 66.

– Отдыхай! – распорядился капитан. – И думай, как дальше жить будешь. Я все равно теперь тебя не отпущу, не надейся. Ты так и так на меня работаешь. Такие вещи в вашем кругу не прощаются. Что, не прав я?

– Вы всегда правы, – хмуро сказал Веснин и повторил: – А все-таки вы поторопитесь. Чек, он быстрый, как ртуть.

– Чек?

– Ну, курьер. Кликуха у него такая – типа как доза. Чек. Упустите, я не виноват, учтите.

– Не волнуйся, не упущу.

Поведение Веснина продолжало оставаться подозрительным, но чего еще можно было ожидать от такого человека? Весь вопрос заключался в том, что сейчас больше волновало Синего – очередная потеря товара или еще что-то? Парфенов дорого бы дал, чтобы заглянуть под череп этого засранца.

Пока же он ограничился тем, что передал полученную информацию Дронову.

– Не исключено, что эта сволочь попробует передать товар еще кому-то, а потом заявит, что никакого герыча не было. Так что ты будь внимательнее, Миша. Мне, по сути, сейчас не столько сам порошок интересен, сколько те, кто вокруг него хороводы водит. Вот если бы ты еще сфоткал при случае, с кем он контакты сводит…

– У меня телефон в этом плане хороший, – похвалился Дронов. – Снимки четкие делает. Правда, в темноте вспышка нужна, а она, как я понимаю, сейчас лишняя… Ну все равно, попробую, вдруг получится…

– Ага, попробуй. А теперь давай расходиться, и за дело! Танцуем от печки, то есть от ячейки, которую эти поганцы себе выбрали…

К счастью, в зале ожидания и в прочих помещениях вокзала собралось немало народу, что позволило Парфенову с Дроновым раствориться в толпе и занять удобные места для наблюдения за ячейкой номер 66. Наблюдали они, естественно, с разных сторон, не выказывая обоюдного интереса. Веснин, конечно, мог вычислить Парфенова в толпе, но вряд ли он стал бы это как-то подчеркивать, момент неподходящий. Дронова же он вообще вряд ли знал, поскольку, как уже убедился Парфенов, Веснин до сих пор с милицией-полицией дел не имел, а если и имел, то весьма специфические и общался при этом с ограниченным кругом лиц. Одним словом, Дронов мог, ни о чем не беспокоясь, осуществлять наблюдение, главное, чтобы он при этом не выказал чрезмерного рвения, которое все губит, подумал Парфенов. А такое вполне возможно. Вряд ли Дронову так уж сильно хотелось убивать свободный вечер на слежку за всякой шпаной. Но свое подспудное нежелание работать он как человек совестливый вполне мог заглушать вот таким чрезмерным рвением. Такое уже случалось – и операции проваливались, и люди гибли, да и вообще их работа была дурдомовской.

Подкатил поезд. Вокзал заполнился новыми людьми, шумом, холодным воздухом. Бубнили что-то динамики под потолком. Ощущение всеобщего бедлама, хаоса и безнадежности усиливалось. Парфенову вдруг захотелось бросить все и засесть часа на полтора в ресторане вокзала – принять как следует на грудь и забыть про свои заботы, про свою возню и свое одиночество.

Но тут как раз появился курьер. Коренастый бородатый мужик в кепке с меховыми наушниками и в толстой кожаной куртке с меховыми отворотами деловито подошел к ячейке 66 и с ходу принялся набирать шифр. В левой руке он держал довольно облезлый чемоданчик. Парфенов внимательно присматривался к его фигуре, смоляной круглой бородке, серому лицу, закрытому растительностью и тенью от козырька кепки, и никак не мог понять, что в этом человеке его настораживает. На первый взгляд, этот тип был ему не знаком, и в то же время что-то узнаваемое прочитывалось в его скупых движениях, в наклоне головы, в манере ходить. Парфенов пытался вспомнить, где он мог его видеть, но курьер уже извлек из ячейки обычный полиэтиленовый пакет, красный с белыми буквами, а взамен него положил в камеру чемоданчик. Затем он быстро захлопнул дверцу, смешал цифры на замке и скорым шагом двинулся к выходу. По сторонам он оглядывался, но так незаметно, что обратил на это внимание один Парфенов. Впрочем, он-то был уверен, что Чек его не вычислит. Если только Веснин заблаговременно не предупредил его. Но тогда это будет уже совсем другая история.

Уже не заботясь о ячейке и Дронове, Парфенов быстро вышел из здания вокзала следом за Чеком и, держа дистанцию метров десять, двинулся следом за ним. Идти пришлось недалеко. На ближайшей остановке Чек сел в автобус и занял место у окна, положив на колени красный пакет – ни дать ни взять скромный работяга, возвращающийся домой с работы.

Парфенову сидячее место не досталось. Он притулился на задней площадке, исподволь поглядывая на кепку с меховыми наушниками. За окнами автобуса проплывали темные улицы города, кое-где подсвеченные не слишком яркими фонарями. Автобус все больше удалялся от центра города, а Чек не выказывал намерения выходить ни на одной из остановок. Вел он себя совсем не как приезжий и даже в окно не косился, что было бы естественно для чужака. Похоже, он хорошо знал маршрут. Парфенов опять стал вспоминать, где он мог видеть человека, похожего повадками на Чека, но у него ничего не получалось. Память его подводила раз за разом. Капитана так и подмывало позвонить Дронову и узнать, как у того обстоят дела, но он никак не мог решиться. В автобусе было шумно, а повышать голос и привлекать к себе внимание Парфенову не хотелось.

Но скоро его стало охватывать беспокойство. Автобус давно миновал более или менее приличные районы и катил теперь среди мрачноватых новостроек все ближе и ближе к городской черте. Здесь было совсем мало реклам, мало машин и почти отсутствовали пешеходы. Все жители предусмотрительно заперлись в своих клетках, чтобы скоротать еще одну холодную ночь. Гость из Махачкалы, похоже, тоже собирался ночевать здесь, на краю города.

Парфенов затосковал. Автобусное движение по вечерам было не слишком оживленным, да и с такси в этом районе имелись проблемы. Если по каким-то причинам слежка за Чеком кончится ничем, это будет двойное невезение. Застревать в этой дыре капитану совсем не хотелось. А то, что неудача возможна, Парфенову начинало видеться все отчетливее. Район не его, время позднее, и вообще, не исключалось, что курьер просто едет к знакомой бабе, у которой решил провести ночь. Иначе откуда такое спокойствие, даже безразличие и такой странный маршрут. Автобус подходил к конечной остановке. Здесь город кончался. Дальше начинался пустырь, а за ним – городская свалка, на которой громоздились горы мусора. Иногда там находили человеческие трупы.