Евгения Грановская - Ведьма придет за тобой

– Прямо во время урока?

– Да. – Глеб посмотрел на побледневшее лицо Маши и продолжил: – Я, конечно, не верил во всю эту чертовщину, но никак не мог избавиться от чувства вины. И не мог видеть физиономию Темченко, поскольку он-то как раз никакой вины не испытывал. Он ликовал, поскольку доказал мне, что был прав.

– Жестокий юноша.

– Да уж. После того случая я перестал с ним общаться. Совсем.

Оба помолчали немного, обдумывая все, что рассказали друг другу.

– Чем, по-твоему, они занимались в том охотничьем домике? – спросила Маша.

Глеб пожал плечами:

– Не знаю.

Маша нерешительно начала.

– Ты ведь не думаешь, что…

Она осеклась.

– Понимаю, о чем ты, – сказал Глеб. – Я не хочу думать, но дурацкие мысли сами лезут в мою голову.

– То есть ты допускаешь, что парни выпили вина, развеселились, им захотелось приключений, и тогда Темченко предложил друзьям поиграть в колдунов?

Глеб улыбнулся:

– Звучит довольно странно.

– Да. И все же. – Маша вновь потерла лоб. – С ними была женщина, – сказала она. – Что, если в этой «игре» она стала жертвой? Как раньше – учительница химии.

Глеб усмехнулся, на этот раз скептически.

– Маш, о чем мы вообще говорим? Ладно я, но ты-то? Сыщик не должен заморачиваться на мистике и тому подобной ерунде.

– Я и не собиралась, – спокойно сказала Маша. – Но мало ли какой бред мог прийти в голову четырем подвыпившим парням. Особенно если учесть, что в их компании была женщина.

Ответить на эту реплику Глеб не успел – в сумочке у Маши зазвонил телефон. Она достала трубку и прижала к уху.

– Слушаю!

– Марусь, это я, – услышала она голос Лаврененкова.

– Да, Семен Иванович, слушаю вас.

– У вас есть минутка?

– Да, вполне.

– Те пауки… это действительно тарантулы. Семейство Lycosidae, пауки-волки. Распространены в Средней Азии, на юге России и на Украине. С причиной смерти мы тоже не ошиблись. На слизистой Ройзмана – множественные следы укусов. Укусы вызвали отек дыхательных путей, и Ройзман задохнулся. Но это еще не все. Тут у меня Данилов. Передаю ему трубку.

Стас взял трубку.

– Привет, Маш!

– Здравствуй, Стасис! У тебя есть новости?

– Есть! Пришли результаты анализа ДНК пряди волос, которую мы нашли в кошельке. Я прогнал данные по базе и нашел совпадение.

Стас выдержал паузу, чтобы сделать сообщение эффектнее, а затем сказал:

– ДНК волос совпал с ДНК некой Светланы Ивановны Паскевич. Сорок три года, гражданка Украины, осуждена на восемь лет колонии строгого режима. Отсидела шесть, была отпущена по «условно-досрочному» за примерное поведение, вышла на свободу семь лет назад. Сейчас пошлю тебе ее портрет по эм-эм-эс. Лови!

Телефон в руке Маши мелодично пиликнул. Она раскрыла новое сообщение, и на дисплее телефона появилась фотография молодой шатенки с симпатичным, но совершенно заурядным лицом.

На щеках у Маши проступил легкий румянец волнения. Она снова поднесла трубку к уху.

– Что эта Паскевич натворила? – спросила Маша.

– Убила любовника, – ответил Стас. – Отравила клофелином. Вину признала, в содеянном раскаялась, в милицию пришла сама.

Маша не сдержала вздоха разочарования.

– Так просто, – проговорила она.

– А ты ожидала увидеть маньячку-рецидивистку, поедающую детей?

Маша не ответила. Стас был прав, портрет, который она нарисовала в своем воображении, выглядел куда более зловеще, чем усталое женское лицо на экране.

– Ты сказал, что ей сорок три?

– Да.

– Восемнадцать лет назад ей было двадцать пять. Она вполне могла быть подружкой одного из четырех парней. Стас, срочно займись ее поисками, а я…

– Маш, уже! – перебил ее Данилов.

– Что уже?

– Уже нашли.

– И где она?

– В монастыре.

Маша сдвинула брови.

– Это шутка?

– Нет, – ответил Стас. – Она действительно в монастыре. Уже несколько лет. Там какая-то странная история… Слушай, Маш, тебе лучше подъехать сюда и самой все прочитать.

– Хорошо. Сейчас буду.

Маша отключила телефон и убрала его в сумочку.

– Ну? – выжидательно глядя на нее, спросил Глеб. – Какие новости?

– Помнишь прядь волос в кошельке, найденном на месте пепелища?

– Да.

– ДНК этих волос совпало с ДНК гражданки Украины по имени Светлана Паскевич. Она убила своего парня, отсидела за это шесть лет, а сейчас живет в монастыре. Это пока все.

– Гражданка Украины… Южнорусский тарантул… – Глеб поскреб ногтями горбинку на носу и задумчиво проговорил: – Странная вырисовывается картина. Тут не захочешь, а поверишь в ведьм.

– Ведьм не существует.

– Люди, жившие в Средневековье, с тобой бы не согласились.

– Средневековье давно закончилось, а с ним и вера в ведьм и колдунов.

– Ошибаешься, – сказал Глеб. – Ты, например, знаешь, что во время Первой мировой войны многие солдаты носили под гимнастерками рубашки-обереги с вышитыми на них лицами демонов?

– Нет, я про это не знала. – Маша не удержалась от мрачноватой улыбки. – И какая же ведьма засунула пауков в рот Ройзману?

– Ну, например, суккуб. Это демон в обличье прекрасной обнаженной женщины, приходит к мужчинам в эротических снах и развращает их. Есть еще Мара – она садится спящим мужчинам на грудь и душит их. Есть прекрасная и ненасытная Ламия. Совокупляясь с мужчиной, она одновременно пьет его кровь. – Глеб покосился на Машу и насмешливо прищурился. – Немного напоминает наши с тобой отношения, правда?

– Не говори ерунды. Все это доказывает, что мужчины испокон веков считали женщин опасными существами, раз напридумывали столько соблазнительных чудовищ.

Глеб вздохнул:

– И не говори. В Китае, например, есть женщины-оборотни, принимающие облик лисичек. Их называют хули-цзын…

Маша нахмурилась.

– Глеб, самое время остановиться, – с напускной строгостью сказала она.

– Прости, увлекся. Тема очень интересная.

– Еще бы, – фыркнула Маша. – Женщины всегда стояли у тебя на втором месте – после карт. Вот интересно, на каком месте у тебя была я?

– На шестом, – сказал Глеб. – Между газетой «Спорт-экспресс» и жареными свиными ребрышками.

– Я польщена.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Как будто и не расставались, – сказала Маша.

– Да уж, – с улыбкой поддакнул Глеб. И осторожно добавил: – Может, и не стоило?

Улыбка испарилась с Машиных губ.

– Глеб, не начинай.

– Просто мысли вслух.

– Мы с тобой давно установили, что эти мысли глупые и никчемные. Не стоит снова выпускать их на волю.

– Да, ты права.

Маша помолчала. Посмотрела на замотанную бинтом голову Глеба и сочувственно спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Как младенец, – ответил он. – Нежный череп, пульсирующий родничок.

– Мне нравится твоя самоирония. Пока она на месте – с тобой все в порядке. – Она подняла руку и глянула на циферблат наручных часов. – Мне пора уходить, Корсак. И, пожалуйста, проявляй поменьше активности. Ты все же болен.