Татьяна Полякова - Один неверный шаг

Это было уже слишком, но я призвала себя к терпению.

– Я постараюсь вам помочь, но для этого нужно, чтобы вы мне хоть немного доверяли. – «Кто это тут говорит о доверии?» – мрачно усмехнулась я.

– Я… я вам верю, – промямлила она.

– В таком случае, предлагаю встретиться и обсудить ситуацию. Где вы находитесь?

На самом деле меня интересовал лишь один вопрос: где ребенок, но я боялась ее спугнуть. Сейчас было важно встретиться с ней, тогда у меня появится шанс.

– Хорошо, давайте встретимся, – ответила она после минутной паузы, показавшейся мне бесконечно долгой. – Возле цирка, через полчаса. Это подойдет?

– Подойдет. Я буду ждать вас в машине.

Она отключилась, а я направилась к цирку. Полчаса – большой срок. А если за это время Лика решит, что доверять мне не стоит? Тут же в голову пришла другая мысль: а если за мной следят? Люди Стаса, к примеру? И я приведу их к девчонке… Я принялась петлять по переулкам, то и дело поглядывая в зеркало. Не похоже, что за мной кто-то увязался. Но уверенности по-прежнему не было. Напротив, беспокойство возрастало.

Через полчаса я тормозила возле здания цирка. На площади многолюдно, Лика, должно быть, именно поэтому выбрала ее для встречи. Иллюзия безопасности, надежда, что в таком месте ей ничего не грозит. Глупая надежда. Я быстро оглядела площадь, мгновенно отмечая все: три припаркованные неподалеку машины оказались пусты, в той, что чуть дальше, водитель сидел с праздным видом, курил, приоткрыв окно. Стайка молодежи на скамейке, этих можно смело исключить. Женщина на стоянке такси, поглядывает на часы…

И тут я увидела Лику, то есть я увидела ее чуть раньше, но не сразу поняла, что это она. Девчонка в короткой юбке, белые носки, кеды. Волосы заплетены в две косички, наушники с розовой опушкой и огромные очки от солнца. Она поднялась со скамейки и очень быстро направилась к машине. На вид ей можно было дать лет пятнадцать. Неплохая конспирация. Дверь распахнулась, и Лика оказалась рядом со мной. Я тут же тронулась с места.

– Куда мы едем? – испуганно спросила Лика.

– Пока не знаю, – ответила я. – Будет зависеть от того, что вы мне расскажете.

Она сложила ладошки на коленях, сняла очки и уставилась на меня небесно-синими глазами. Скажи мне сейчас кто-то, что она способна похитить ребенка, я бы ни в жизнь не поверила, хотя была уверена в обратном.

– Как там ваш Виссарион? – тонким голоском спросила она и смущенно отвела взгляд. – Я не хотела сделать ему больно. Но у меня не было другого выхода.

– Он в порядке, – перебила я, не желая слушать ее оправдания.

– Я очень переживала, – сморщила она носик. – Он ведь совсем старенький…

– Может, мы перейдем к делу?

Девушка разгладила подол юбки, вроде бы о чем-то размышляя, скорее всего, прикидывала, что стоит мне сказать, а чего не стоит, справедливо полагая: ее обаяние на меня не действует.

– Рахманов обещал вернуть мне бумаги, – выпалила скороговоркой. – Но я боюсь, он меня обманет.

Я кивнула, глядя в зеркало, наблюдая поток машин за своей спиной. Лика посмотрела на меня с сомнением, моя реакция была ей непонятна.

– Почему он решил их вернуть? – задала я вопрос. Она пожала плечами.

– Наверное, это ловушка. Он сдаст меня отцу. – Девчонка вновь уставилась на меня, прикидывая, знаю я истинную причину или нет.

– Очень на него похоже, – опять кивнула я.

– Но мне нужны эти бумаги. Помогите мне.

– Как?

– Я уверена, вы сможете… вы такая… отчаянная, и у вас есть опыт. Я права?

– Где вы должны встретиться?

– В парке Победы, в 19.00. Я боюсь, он передаст мне бумаги, но не позволит уйти. Мы должны придумать, как это сделать.

– А что по этому поводу думает ваш друг?

– Кто? А-а-а… он меня бросил. Решил, со мной опасно иметь дело.

– После того, как вы похитили ребенка?

Такого она не ожидала, к тому моменту успев успокоиться. Рот ее чуть приоткрылся, взгляд заметался испуганно. Она попыталась открыть дверь, а я ударила ее локтем в солнечное сплетение, не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы она могла понять: мое терпение на исходе.

– Хватит мне врать, – сказала как можно спокойнее. – Хочешь, чтобы я тебе помогла, говори правду. – Она заплакала, может, от боли, но, скорее, от обиды. Вряд ли ей раньше приходилось терпеть тычки. – Где ребенок? – резко спросила я.

– Не знаю, – замотала она головой.

– И как в этом случае ты надеешься получить бумаги? – Вопрос излишний, но я все равно его задала, сдерживаясь из последних сил. Мне хотелось схватить ее за плечи, а еще хотелось ударить, и не один раз, столько раз, сколько потребуется, чтобы вытрясти из нее правду. – Где ребенок? – повторила я. – Попробуй соврать – и быстро встретишься с папашей.

– Я правда не знаю. Клянусь. Пожалуйста, не бейте меня… – она захныкала, прикрываясь руками, а я ткнула ее лицом в крышку бардачка. Она взвизгнула, хотя и на этот раз вряд ли ей особо досталось, а вот мне вдруг стало стыдно.

– Рассказывай.

– Мы… я и Володя… мы решили, что единственный выход – похитить сына Рахманова. Когда мы еще были любовниками… в общем, я кое-что знала о его жизни… Я не была в его доме, но сына он мне показал. Мы ехали мимо парка, где мальчик гулял с няней, и Рахманов принялся хвалиться, какой у него замечательный сын. Близко подходить мы не стали, но я хорошо разглядела ребенка и… Рахманов сказал, мальчик гуляет в парке каждое утро.

– Вы похитили ребенка, что дальше?

– Не думайте, я не собиралась делать ничего плохого, просто у меня не было другого выхода. Мы прятались в квартире Володиного знакомого, привезли ребенка туда. Я вовсе не планировала держать его долго. Надо было связаться с Рахмановым. Я не решилась звонить из квартиры или по мобильному, ведь нас могли обнаружить. Возле супермаркета был телефон-автомат, и я пошла туда… А когда вернулась… – она всхлипнула. – Ребенок исчез, а Вова… он лежал в прихожей. Мертвый. Вы мне верите?

Я кивнула, хотя ее рассказ мог грешить неточностями.

– Допустим, ты говоришь правду. Кто, по-твоему, увез ребенка? Люди Рахманова?

– Не знаю, – вздохнула она. – Получается, что так…

– Тогда довольно наивно полагать, что он вернет тебе бумаги. В лучшем случае, он сдаст тебя ментам, вскоре появится твой папаша и заберет тебя за небольшую мзду, или Рахманов сразу спровадит тебя к нему за куда большие деньги.

– А если ребенка забрал кто-то другой? – нахмурилась Лика.

– Кто?

– Люди моего отца.

– Тогда им стоило дождаться тебя в квартире и прихватить вместе с ним. Точно так же поступил бы Рахманов. Он на редкость злопамятен и подобное не прощает.

– Послушайте, – заторопилась Лика. – Я звонила ему еще раз. И мне показалось, нет, я уверена, он думает, что ребенок у меня. Он очень нервничал, грозил мне, сказал, если с его сыном что-то случится, он меня живой в землю зароет. Вряд ли притворялся. Какая разница, где сейчас ребенок, главное, чтобы Рахманов верил, что он у нас. У меня. И тогда мы сможем получить бумаги.