Виктор Пронин - Чисто женская логика

— У них там половина фабрики курит коричневые сигареты, — обиженно сказала Касатонова. — Но почему вы решили, что и убийца курит такие же?

— Вы подсказали, — улыбнулся Убахтин, показав длинные темные зубы. — Я уже убедился в том, что вы не ошибаетесь в своих предположениях.

— Я это тоже могу подтвердить, — напомнил о себе Гордюхин.

— Но скажите, — продолжил Убахтин, — а вот вы, как вы догадались, что убийца курит коричневые сигареты?

— В унитазе окурок нашла. Вы же мне сами позволили сходить в туалет? Вот я и сходила. В унитазе плавал окурок. Со следами губной помады.

— Вот это уже кое-что! — наконец-то в голосе Убахтина прозвучало нечто похожее на одобрение. — Почему же этот окурок не увидели мои ребята?

— Уж очень он был похож на какашку.

— А, тогда другое дело, тогда я их прощаю. Хотя прощения они не заслуживают. Почему же вы сразу не сказали об этом окурке?

— Не думала, что это вам интересно. Тем более я только вышла из туалета, все обратили на меня внимания, я смутилась, немного растерялась и... И забыла.

— Лукавите, Екатерина Сергеевна.

— Это не лукавство.

— Что же это в таком случае?

— Кокетство.

— О! — произнес Убахтин и, кажется на этот раз, в его голосе прозвучало даже нечто похожее на восхищение. — Тогда ладно, тогда простительно. Хотя я допускаю, что вы уже и убийцу вычислили?

— Боюсь ошибиться, Юрий Михайлович.

— Это похвально.

— Ты бы, Юра, отправил все-таки эксперта в балмасовскую квартиру, — не выдержал Гордюхин. — Время идет, дело к вечеру, глядишь, они бы уже сегодня ответили на вопрос — есть отпечатки, нет их... Чего тянуть-то?

— Да отправил я ребят, отправил, успокойся. Когда ты позвонил, я тут же отправил. Должны прийти с минуты на минуту. Сам жду и весь сгораю от нетерпения. Опять же хочу порадовать нашу понятую, — Убахтин чуть склонил голову в сторону Касатоновой. — Ее ведь идея проверяется, ее мысль ищущая и неспокойная! Хотя и несколько запоздалая.

— Запоздалая она или нет — еще неизвестно.

В этот момент без стука распахнулась дверь и на пороге появился эксперт.

Глаза у парня блестели, дышал он часто, видимо, на третий этаж взлетел, прыгая через ступеньки.

— Ну? — Произнес Убахтин и только после этого чуть слышного вопроса Касатонова почувствовала его нетерпение. И поняла замедленность следователя, его вроде бы равнодушие к разговору — он просто весь затаился, сжался в ожидании эксперта.

— Есть, Юрий Михайлович! Есть контакт!

— Кого с кем?

— Преступника с пультом. Там круглая большая кнопка! И на ней самый центр отпечатка в полной неприкосновенности. А с противоположной стороны еще один палец во всей своей первозданной красе!

— Лишь бы это был не балмасовский палец.

— Наверняка не его! Если бы он решил выключить телевизор, то ему не было никакой надобности отмечаться и на другой стороне пульта. Он бы и так дотянулся.

— Вывод? — воспрянувшим голосом спросил Убахтин. — Вывод все тот же — нет такого преступника, который не оставил бы следов. Следы всегда остаются, Екатерина Сергеевна! Что бы вы мне не говорили, в чем бы вы меня не убеждали! — Убахтин азартно потер ладонями одна об другую и Касатонова кажется даже почувствовала какая там сейчас между ладонями возникла температура.

— Да я вроде бы ничего такого не говорила, — Касатонова растерялась от слов Убахтина.

— И я о том же, Екатерина Сергеевна! — воскликнул следователь и она увидела, что и глаза его ожили, и движения приобрели какую-то осмысленность. До прихода эксперта жесты Убахтина казались ей бестолковыми, ненужными, случайными, короче говоря, глупыми. Да, жесты бывают глупыми, позы бывают дурацкими, взгляды тупыми, когда нет в тебе куража, а для куража искра нужна, запал, какой-никакой бикфордов шнур.

— Все! — Убахтин резко поднялся со своего стула, прошелся по кабинету из угла в угол по диагонали и остановился перед экспертом. — Дуй в лабораторию, проявляй, закрепляй, трави эти отпечатки всеми своими растворами, кислотами, ядами, но чтобы через час фотографии — увеличенные, четкие, красивые, пусть даже мокрые, лежали на моем столе!

— Понял!

— Постой! А что ты нашел в туалете?

— Юрий Михайлович... Как вам сказать... Ведь за время осмотра мы же почти все посетили это скорбное место, все там отметились по разным причинам... — Но после меня! — успела вставить Касатонова. — До меня там никого не было. Иначе бы не плавал окурок в унитазе.

— Так это был окурок! — раскаянно протянул эксперт. — Я видел этот комочек, видел... Но решил, что хозяин не слишком тщательно спустил воду.

Виноват!

— Задача ясна? — спросил Убахтин у эксперта и тот мгновенно исчез за дверью. — Ну что сказать, — Убахтин виновато развел руки в стороны. — Без ошибок не бывает. Главное — их осознать, искренне покаяться и немедленно исправить. Верно говорю, Коля? — спросил Убахтин у участкового.

— Верно, Юра, все верно. Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

— Да, я такой, — Убахтин взял, наконец, конверт, который все это время лежал на столе. — Теперь займемся фотками.

Следователь вынул пачку касатоновских снимков и аккуратно разложил их в ряд на столе. Яркие, цветные, бликующие, они могли показаться даже праздничными, если бы не их зловещее содержание. Увеличенные в два раза по сравнению с убахтинскими, снимки производили более сильное впечатление. Над ними Убахтин разложил снимки, сделанные его фотографом. Он отобрал только те, которые совпадали по содержанию с касатоновскими, поэтому выкладывать все три десятка, нащелканные экспертом, надобности не было.

— Значит, Екатерина Сергеевна, вы утверждаете, что ваша квартира взломана и обесчещена именно из-за этих фотографий? Я правильно вас понял?

— Во всяком случае дверь была взломана, квартира превращена в какое-то месиво, а когда я все расставила по местам, оказалось, что ничего кроме мыльницы и конверта со снимками не пропало.

— Но так могло случиться, если воров просто кто-то вспугнул! Они заглянули в конверт, увидели, что снимки необычные, криминальные, это их заинтересовало, но на площадке раздались голоса или что-то в этом роде, а? Вы не допускаете такого развития событий?

— Нет, не допускаю.

— Слушаю вас внимательно.

— Пленка в конверте лежала плохо, она выпирала, конверт топорщился... Тогда я ее вынула и положила в пластмассовую колбочку. Чехол для кассеты, знаете?

— Продолжайте.

— Так вот, сегодня, всего несколько часов назад, я была в этом проявочном пункте.

— С какой целью?

— Слушайте. Я была в этом самом проявочном пункте. Там, где мне проявили пленку и отпечатали снимки. И девушка, которая принимала у меня заказ, а потом выдавала снимки и пленку, сказала, что к ним в день ограбления приходили два хмыря. Интересовались — осталась ли у них пленка.