Владимир Колычев - Кодекс мстителя

Что правда, то правда, переживала я за Ивана очень крепко.

– Зачем ты к Вадиму ушла?

– Но ты же знаешь, какой он.

– Какой?

– Обманул он меня.

– Как?

– Не важно. Главное – обманул.

Я чувствовала, что не надо оправдываться перед Иваном. Это лишнее. Он размяк под моим взглядом, и любое неосторожно сказанное слово могло разозлить его. Сейчас Иван был в таком состоянии, что мог ответить на мой поцелуй. Его я и предложила.

Если он не поддастся, я нападу снова. Выжду время и наброшусь на него. Мне терять уже нечего, да и унижаться перед Иваном приятно. Но нет, он ответил сразу. Его рука полезла под распахнутую полу шубки, пальцы мягко надавили на ребра, массируя их. Иван хорошо помнил, как эти движения меня заводили. Но я и без того была уже готова раздеться прямо здесь, у здания больницы.

Иван оказался сильнее меня. Он смог унять свой пыл и отвез меня на какую-то квартиру. Здесь было убого и холодно, но это ничуть меня не смутило. Главное, что сам Иван оказался роскошен, как никто другой. Он так и рвался в бой.

Иван довольно грубо швырнул меня на диван, торопливо раздел и взял без всяких разогревающих ласк. Его движения были резкими, порывистыми, но ведь именно этого я и хотела. Он должен был делать это мощно, нахраписто, чтобы вытряхнуть из меня присутствие других мужчин. Пусть бесится, вытаптывает во мне все чужое, а я буду умирать от бешеного восторга.

Я привыкла изображать оргазм, но сейчас этого делать не пришлось. С Иваном все получилось по-настоящему. Мне было так хорошо, что тело мое немело от мочек ушей до пяток. Душа рвалась наружу. Рощин мог выследить нас, ворваться сюда с пистолетом. Но я нисколько не боялась. Даже здорово было бы умереть в объятиях Ивана, вместе с ним.

Не было никакого Рощина. С гремящих высот я вернулась в тишину покоя, Иван накрыл меня шубой. Я так разморилась, что не могла говорить, не спросила, куда и как надолго он уходит. Да и зачем, если я точно знала, что Иван скоро вернется. Бросит свою Вику и прибежит ко мне. Мы снова будем вместе.

Светло-сиреневое небо над головой вдруг стало темно-фиолетовым, под красный всполох грянул гром, и мне в глаза брызнул яркий свет солнца. Над головой белый потолок, залитый ярким светом, проникающим в окно, голубые стены, стерильная больничная чистота вокруг. На лице дыхательная маска, во рту какие-то трубки.

Ну да, я подходил к машине, и вдруг перед глазами что-то блеснуло. Сильный проникающий удар в голову погасил сознание. В меня стреляли. Наверное, это был снайпер. Но вот я пришел в себя. Перед глазами качалась мутная дымка, голова слегка кружилась, но сознание оставалось довольно ясным. Я понимаю, что нахожусь в больнице. Видно, досталось мне здорово, если кислород в легкие подают принудительно. Интересно, смогу ли я дышать самостоятельно?

Я сорвал маску, выдернул трубки изо рта, полной грудью вдохнул тяжелый больничный воздух. Все отлично. Мышцы меня слушались, с дыхательным рефлексом все оказалось в порядке. Наверное, я смогу подняться без посторонней помощи.

Я действительно сумел скинуть ноги с койки, опереться на них и поднять свое тело. Только вот они не выдержали мой вес, беспомощно подкосились, и я грохнулся на пол. Боль была такой сильной, что я потерял сознание.

Не знаю, как долго я лежал без памяти, но все-таки открыл глаза и увидел девушку в белом халате. В одной руке она держала использованный шприц, а другой протирала ваткой мое плечо.

– И что это был за укол? – спросил я.

Она обрадовалась так, как будто перед ней лежал не я, а обезьяна, которая вдруг заговорила человеческим голосом. Девушка быстро вышла из палаты. Не прошло и минуты, как ко мне пожаловал высокий худой мужчина с маленькими глазками и большими черными усами.

– Вадим Павлович, не верю своим глазам!

Казалось, он сейчас прослезится от радости.

– Я что, вернулся с другой планеты?

Я пошутил, но врач отнесся к моим словам совершенно серьезно и с нескрываемым интересом спросил:

– Значит, в коматозном состоянии вам казалось, что вы находились на другой планете?

Я чувствовал себя неплохо, значит, ранение было легким. Доктор явно нес что-то не то. Никакого коматозного состояния я не переживал. Пуля, скорее всего, прошла по касательной, не задев мозг. Мне сделали операцию, я очнулся… Кстати, надо бы поскорей поговорить с Рощиным, пусть он объяснит мне, почему я стал жертвой киллера, и принимает меры. Да, надо срочно этим заняться!

– Видите ли, у вас было тяжелое пулевое ранение, серьезно пострадала височная доля мозга. Честно говоря, мы уже давно потеряли надежду. Но, наверное, есть бог на свете!

– Что вы городите? Какой бог? Какая надежда?.. Где моя охрана? Где Карманов? Мне срочно нужно позвонить одному человеку. Я должен увидеться с женой!..

– Да, мы ей уже позвонили. Да и вашим родным тоже.

– Где моя охрана?

– Я не знаю. Вас давно уже никто не охраняет. Прошло три с половиной года!..

– Как это? Меня ранили сегодня! – ахнул я. – Хотите сказать, что я здесь три с половиной года?

Врач согласно кивнул и, будто извиняясь, развел руками.

– Но этого же не может быть!

– Нет, три с половиной года – это немного. Вы могли потерять жизнь. Никто не давал гарантий, честно говоря, мы уже и не верили. Но чудо произошло. С чем я вас и поздравляю!

– Я хочу видеть жену!.. Нет, сначала привести себя в порядок.

Три с половиной года в коме?! Такое могло привидеться только в страшном сне, но он уже позади. Я жив, тело мое не парализовано, разум здравствует, и с речью все в порядке. Сейчас я побреюсь, освежусь, попрошу медсестру постричь меня. Я не хотел выглядеть перед Дианой полуразложившимся трупом, чудом возвращенным с того света.

Диане даже двадцати лет не исполнилось, когда со мной случилась беда, сейчас ей всего двадцать три года. Женщина к этому времени набирает сок. Она еще молодая, но уже зрелая. Самый смак!..

Но женщина, которая вошла в палату, выглядела лет на тридцать. И сок в ней какой-то кислый, и сама она совсем не смак. Волосы жидкие, хлипкие, выжженные пергидролем, лицо расплывшееся, под заплывшими глазенками темнеют припухлые круги, на щеках проступают капиллярные узоры. Полная, неряшливая!.. Нет, это не Диана. И какого черта чужая бабища лезет обниматься?

– Вадим! Ну, наконец-то!

Да, это голос моей жены. Но почему он звучит так неприятно, а от этой женщины пахнет спиртным и табаком?

– Потише! Задушишь!

Сам я вел себя осторожно. Побоялся обидеть эту женщину, поэтому не стал отталкивать ее от себя. Все-таки она моя жена. К тому же от нее, возможно, зависело мое будущее. Ведь если Диана жива, значит, «серые волки» не добрались до нее, не смогли сожрать наш бизнес. Ведь на жену был записан и «Флагман», и салон ультрамодной одежды.