Евгения Грановская - Демоны райского сада

– Марья Кузьминична, – окликнула старушку Аллочка, – давайте я сама все сделаю. У вас был тяжелый день.

Пожилая медсестра выпрямилась и поморщилась от боли в натруженной пояснице.

– Спасибо, милая! И впрямь, надо чуток передохнуть. Пойду, сделаю себе чайку с мятой. Спину с самого утра так и ломит. Уж не к дождю ли?

– Вроде не обещали.

– Да неужто ты им, охламонам, веришь?

– Вашему артриту я верю больше, – с улыбкой сказала Алла.

– Тогда не выходи завтра из дома без зонтика.

– Не выйду, – пообещала Алла.

Пожилая медсестра, тихонько причитая и ворча, проковыляла из палаты. Едва за ней закрылась дверь, как Аллочка переменилась в лице, улыбка сползла с ее узких губ, а лицо скривилось.

– И чего ее Брунов держит, не понимаю? – тихо и зло проговорила она. – В гроб пора ложиться, а она все работает.

Аллочка повернулась к кровати, скользнула взглядом по табличке с именем пациентки – «СВЕТЛАНА ИВАНОВА, 27 ЛЕТ», опустила бортик кровати с одной стороны и села на край. Несколько секунд она смотрела пациентке в лицо, а затем достала из кармана шприц, наполненный каким-то лекарством. Обернувшись в сторону двери, Аллочка обнажила руку девушки и сделал ей инъекцию.

Спустя минуту она наклонилась и негромко позвала:

– Эй!

Пациентка не отозвалась. Ее бледные веки по-прежнему были закрыты. Медсестра оглянулась на дверь и снова окликнула:

– Эй! Вы меня слышите?

Веки пациентки дрогнули и слегка приоткрылись.

– Вот так, – удовлетворенно проговорила Аллочка, снова взглянула на дверь, приблизила губы к уху женщины и сказала: – Мне велели вколоть вам снотворное. Но я не вижу повода. Я два года отучилась в медицинском, пока меня не вышибли, и кое-что понимаю.

Женщина облизнула кончиком языка пересохшие губы и хрипло пробормотала:

– Где я?

– В больнице, – ответила Алла. – Кто вы? Как вас зовут?

Бледные веки сомкнулись.

– Черт… – тихо выругалась медсестра. – Эй! Вы меня слышите?

Пациентка снова открыла глаза – посмотрела на Аллочку мутным взглядом и ответила:

– Да.

– Кто вы?

– Я… не помню.

– Как вас зовут? Вспомните ваше имя!

Лицо пациентки напряглось. Некоторое время она молчала, а затем тихо сказала:

– Ольга. Меня зовут Ольга… Ольга Князева.

Из коридора донеслись приглушенные голоса. Аллочка воровато посмотрела на дверь.

– Хорошо, – сказала она. – А теперь вам нужно отдохнуть.

Алла сделала пациентке еще одну инъекцию – на этот раз снотворного.

Глаза пациентки закрылись, она уснула.

Доктор Брунов читал толстую книгу, отрываясь время от времени, чтобы сделать ручкой пометки в раскрытом блокноте. Дверь кабинета приоткрылась, и в щель просунулась голова Аллочки Копалиной.

– Валерий Николаевич, можно вас отвлечь? – проворковала она.

– Не сейчас, Алла, – отозвался, не поднимая головы, Брунов.

– Это важно!

– У тебя все важно. Если это не вопрос жизни и смерти, зайди минут через десять.

Медсестра несколько секунд смотрела на врача, потом сказала:

– Валерий Николаевич, я хотела поговорить с вами насчет нашей новой пациентки.

– Какой пациентки?

– Той, которая лежит в пятой палате.

На этот раз доктор Брунов оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на Аллочку поверх круглых очков.

– Из какой палаты? – переспросил он.

– Из пятой.

– А что с ней?

– С ней? – Алла пожала плечами. – Да ничего. Она спит.

Доктор Брунов с видимым облегчением вздохнул.

– Она и должна спать. Не беспокойся о ней. Займись своими делами.

Он снова опустил взгляд в книгу, но Алла не собиралась отступать. Она шагнула к столу и тихо произнесла:

– Не бойтесь, Валерий Николаевич, я никому не скажу.

Брунов снова поднял голову и посмотрел на нее недоуменным взглядом.

– О чем не скажешь?

– О том, что она лежит у нас под чужим именем.

Последовала пауза, в течение которой лицо Валерия Николаевича медленно бледнело. Наконец, справившись с собой, он глухо спросил:

– С чего ты взяла?

– Она сама мне сказала.

– Что?

Аллочка улыбнулась:

– Я говорила с ней. Только что.

Доктор Брунов нахмурился и покачал головой:

– Это невозможно.

– Возможно, – сказала Алла. – Я вколола ей не совсем то, что вы прописали. И она пришла в себя.

– Что-о? – У доктора Брунова отвисла челюсть. – Какого дьявола? – с негодованием пророкотал он.

Аллочка продолжила улыбаться, хотя на всякий случай отступила на шаг.

– Спокойно, Валерий Николаевич, не переживайте! Я же говорю: она уже спит. Вам не о чем беспокоиться.

Некоторое время доктор Брунов мрачно разглядывал ее поверх очков, затем вздохнул и устало проговорил:

– Не слишком ли много ты на себя берешь, Алла?

– Не больше, чем смогу унести, – в тон ему ответила медсестра и поправила выбившийся из-под шапочки темный локон. – Я не вчера родилась, Валерий Николаевич, и чувствую, когда в деле замешаны деньги. И еще: я знаю, что вы собирались меня уволить и обсуждали этот вопрос с главврачом.

Брунов поморщился:

– Глупости.

– Нет, не глупости. Я сама слышала. Я стояла у двери, а вы говорили очень громко.

Брунов не нашелся, что сказать, и тогда Аллочка продолжила с едва заметной усмешкой:

– Как это некрасиво, Валерий Николаевич! Сначала использовали девушку, а потом решили от нее избавиться? Но я вам не какая-нибудь дешевая потаскушка. Я никому не позволю с собой так обращаться!

– О чем ты?

– Не пугайтесь – я не собираюсь вас на себе женить. Вы оставите меня на работе. Это первое. И выплатите мне премию в размере годового оклада. Это второе.

– Ты что, вздумала меня шантажировать? – с изумлением проговорил доктор Брунов.

Медсестра вскинула брови и иронично проговорила:

– Что вы, Валерий Николаевич! Я просто устраиваю свою жизнь! Вы получили пользу от нашего общения, настала моя очередь. А теперь мне пора домой. Да, и имейте в виду – я записала свой разговор с Князевой на телефонный диктофон, а телефон отдала верному человеку. Так что, если со мной что-нибудь случится… Ну, в общем, вы меня поняли. А теперь я пойду домой, а вы подумаете над тем, что я вам сказала. До завтра, Валерий Николаевич!

Медсестра насмешливо помахала Брунову ладошкой и выпорхнула из кабинета.

Доктор погрузился в размышления. Через несколько минут он взял со стола мобильный телефон и набрал нужный номер.

– Слушаю вас, – отозвался собеседник после третьего или четвертого гудка.

– Здравствуйте. Это Брунов. У меня… возникла проблема.

– Какая? – отозвался бесстрастный голос.

– Одна из моих медсестер проявляет к вашей пациентке повышенный интерес.

В трубке повисла пауза. Затем собеседник осведомился:

– Вы можете разобраться с этим самостоятельно?