Нора Дмитриева - Мой личный врач

Честно говоря, к такому повороту событий я не была готова.

– То есть, вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что моя мать с нетерпением ждет вашего возвращения, чтобы узнать, о чем мы здесь с вами беседовали. А так как ей волноваться нельзя, то советую не говорить ей о нашем разговоре, пусть он останется между нами. Павел Васильевич тоже человек не болтливый. А чтобы должным образом удовлетворить любопытство маменьки и избежать ненужных вопросов, советую сделать пару снимков моей физиономии. У вас ведь фотоаппарат с собой?

Я кивнула головой и вытащила фотокамеру из сумки:

– Ага…

– Первый раз, Елизавета Петровна, вижу вас несколько растерянной, – и господин Шадрин от души рассмеялся, продемонстрировав два ряда ровных белых зубов, вполне достойных рекламировать какой-нибудь там «Блендамед».

Я несколько раз нажала на кнопку фотокамеры. Таким его мой «Никон» и запечатлел, раскованным, смеющимся и, я бы даже сказала, симпатичным.

– И последний вопрос: как вам удалось так быстро приручить наших собак?

Я пожала плечами:

– Да я их не приручала. Это у меня наследственное, от прабабки по отцовской линии, она была цыганкой, и ее в жизни ни одна собака не укусила. Так что это просто генетика…

Антон Зиновьевич посмотрел на меня задумчиво:

– И все-таки, Елизавета Петровна, чувствую я, что с вами ухо надо держать востро.

Что он под этим подразумевал, я не поняла, да и особо не вникала, так как была рада, что все так благополучно закончилось и меня, как беспринципную папарацци, никто не вытолкал взашей. Хотя вполне могли. В состоянии легкого ошеломления я вернулась в комнату Веры Дмитриевны. И здесь меня ожидал еще один сюрприз в виде молодой хозяйки дома, которая с несколько одутловатым лицом сидела в кресле возле кровати своей свекрови, а на коленях у нее возлежал Персик, и она нежно поглаживала его за ушком. Вера Дмитриевна, перехватив мой удивленный взгляд, заговорщически подмигнула: дескать, а что я вам говорила?

– Рассказывайте, Лиза, о чем вы там с моим сыном беседовали?

Я взглянула на Галину. Она напряглась, и ее рука, ласкающая кота, замерла. Я поняла: она боялась, что я заложила ее мужу.

– Помните, вы хотели иметь фотографию Антона Зиновьевича, ну вот за этим он меня и пригласил, – я достала фотоаппарат, – у нас с ним была фотосессия, можете посмотреть на дисплее, что получилось, а хотите, перекину на флешку, и вы все увидите на большом экране.

– Нет, давайте сейчас, – потребовала Вера Дмитриевна, и я показала ей снимки.

– Ой, как Антоша замечательно вышел! Такой веселый, такой естественный! Лиза, вы просто молодец, – воскликнула пожилая дама, любуясь изображением сына. – Вы мне вот этот портретик распечатайте, и я поставлю его сюда на столик.

– Хорошо, Вера Дмитриевна.

– Галя, посмотри, какие отличные фотографии!

Галина взяла у меня из рук фотоаппарат, быстро просмотрела кадры и неожиданно для меня сказала:

– Мама, а может, Лиза для нас завтра Алисин праздник сфоткает?

– Это было бы здорово. Думаю, что у нее получится куда лучше, чем у этих специалистов по организации праздников. Им лишь бы деньги с клиента содрать, а Лиза снимает с душой. Вы ведь не откажетесь, Лиза?

– Конечно, не откажусь.

Галина грациозно поднялась с кресла, бережно опустив в него моего дремлющего котика.

– Мама, ничего, если я минут на пять заберу у вас Лизу, я хочу ей сценарий праздника показать, чтобы она знала, когда что снимать.

– Конечно, деточка, а я с удовольствием побуду в обществе Персика. Буду охранять его сон.

Мы с Галиной вышли в холл перед лифтом. Оглянувшись по сторонам, словно боясь, что за нами кто-то наблюдает, молодая хозяйка дома, сильно понизив голос, почти шепотом сказала:

– Я вчера, после того как меня по голове шибанули, много глупостей наговорила, так что ты все это забудь, и вот возьми, – она достала из кармана льняного жакета конверт и протянула его мне, – здесь пять тысяч зеленых, это тебе за то, что ты меня из бассейна вытащила.

Мне ее почему-то стало жаль.

– И кто же вас, голубушка Галина Герасимовна, учил все на свете деньгами мерить? Точно, что не ваш отец, который деньги «тленом» называл. Вы «спасибо» мне сказали, вот и славно. Остальное все от лукавого. Так что доллары ваши я не возьму. Если они у вас лишние – отдайте в детский дом или в детскую больницу. Там пригодятся. А что касается того, что вы вчера о себе рассказывали, считайте, что я об этом уже забыла, потому что это ваша жизнь, а не моя. Поэтому успокойтесь и выкиньте все из головы.

У Галины вспыхнули щеки, но мою тираду она выслушала смиренно.

– Хорошо. Я поняла. Вы мне только вот что скажите, – перешла она на «вы», – это правда, что вы считаете, что меня ударили, потому что за вас приняли, или вы меня просто успокаивали?

Честно говоря, я не знала, что ей ответить. Поэтому ответила достаточно обтекаемо:

– Нет, не успокаивала. Тем не менее постарайтесь быть осторожнее.

В четыре часа дня я была в центре Технограда, в маленькой двухкомнатной квартире, где проживала Полина, бывшая домработница Шадриных, приятная женщина средних лет, внешне чем-то похожая на актрису Нину Русланову. Предварительный звонок моей подопечной сделал свое дело: я сразу же была приглашена на кухню пить чай. Полина поохала по поводу болезни Веры Дмитриевны, с удовольствием приняла от нее презент – большую коробку дорогих конфет и симпатичного слоника, вырезанного индийцами из пахучего сандалового дерева, и спросила, чем она может быть мне полезна. Я, согласно легенде, завела разговор о том, что мне очень понравились окрестности Технограда, и я бы хотела купить здесь дачку на шести сотках в каком-нибудь садоводческом товариществе.

– Вера Дмитриевна рекомендовала мне обратиться к вам, потому что вы в конце прошлого года как раз сделали такую покупку и владеете информацией, – завершила я свой монолог.

Полина с гордостью показала мне фотографии своей «дачи» – щитового домика с мансардой, который явно требовал долгого и кропотливого ремонта, а потом с удовольствием принялась снабжать меня различными сведениями по поводу местной загородной недвижимости низшей ценовой категории и дала несколько телефонов известных ей начальствующих персон в садоводческих товариществах, где можно было приобрести участок по разумной цене. Когда мы подробно обсудили эту совсем не интересную для меня тему, я понемногу стала переводить разговор на то, что меня по-настоящему занимало.

– Вера Дмитриевна мне сказала, что мы с вами коллеги…

Полина подтвердила этот факт и сообщила, что вынуждена была пойти к Шадриным в горничные, потому что нужно было платить за обучение дочки в институте, а на зарплату школьной медсестры не было возможности это сделать. Женщина она была словоохотливая, информацию из нее вытягивать не нужно было, и она с удовольствием рассказывала, какие ее бывшие хозяева хорошие, интеллигентные люди, какие хорошие подарки дарили ей на праздники и как ей жалко, что Мария Эрнестовна так рано умерла. Я сказала, что мне тоже у них нравится, но я только побаиваюсь Павла Петровича.