Марек Харны - Польские трупы (сборник)

Среди всех участников обсуждения воцарилось полное согласие, единственным препятствием было отсутствие надлежащего опыта. Каким, к лешему, способом проникнуть в его жилище? Хранит он эту чертову зажигалку дома или нет? Держит ее сверху или где-то припрятал? Потому что, возможно, забрав ее из мести и по злобе, попросту выбросил в первую же помойку?..

— Мусор! — подскочила Малгося. — У тебя в среду по утрам вывозят, а днем она еще была! Завтра вывезут!..

Волшебное видение мусорных мешков, на дне которых могла покоиться зажигалка, всех подняло на ноги. Не знаю, что могли подумать соседи при виде шести человек, с безумием во взорах роющихся в помойке и с тысячами предосторожностей пересыпающих содержимое одних мешков в другие. Как-то так сложилось, что заполненные мешки были голубые, а теперь мы схватили черные, поэтому, возможно, зрители спишут всё на счет колористических предпочтений проживающей по соседству особы. Каждый имеет право на собственный пунктик…

В мусоре зажигалки не было.

— Да без толку всё, ее этот сеятель спер, — вынес приговор Витек. — Он мне с самого начала не нравился.

— По правде сказать, мне тоже, — поддержал его пан Рышард. — Я не хотел ничего говорить, потому что, может, чего не понимаю, но мне все время казалось, что Иоанна получает совсем не то, что хотела…

— А надо было сказать! — злобно рявкнула я.

— Если мы остановимся на взломе, — сказал Тадзичка, заходя в прихожую, — я поспрошаю приятелей-механиков, они мастера на все руки: замки, ключи — они в таких делах собаку съели, словом, справятся. Не знаю только, как там у него разобраться, где что.

Гражинка решительным шагом вошла в гостиную, выпила вина (по ошибке из Малгосиного бокала) и храбро заявила, что чувствует себя виноватой. Ведь это при ней Мирек-садовник слямзил мое имущество, а значит, на ней возлежит обязанность совершить все возможное, чтобы оный сувенир был возвращен. И она это сделает!

— То есть пойдешь к нему, дашь в морду, обмотаешь колючей проволокой? — уточнила Малгося. — Вообще-то это было мое вино, но не беда, я вполне могу выпить твое. А кстати, не хочешь ли позаимствовать у моей тетки муравьев? Наловить тебе в стеклянную баночку?

Выведенная из равновесия Гражинка окинула взором все рюмки, начала было извиняться, но раздумала, махнула рукой, выпила еще немного вина и обнародовала свои дальнейшие замыслы. Да, а как же, конечно, она туда пойдет, только без проволоки и муравьев, но что-нибудь подходящее с собой прихватит и соврет, мол, у нее какая-то его вещь, в прошлый раз оставил, вот она ему эту вещь и принесла. А еще она готова притвориться, что в него влюбилась, вполне убедительный предлог, по крайней мере в этом будет хоть какая-то доля истины. Да, действительно, предлог убедительный и послужит ей утешением и опорой, потому как врать она чертовски не любит, и малейшее вранье против нее же всегда и оборачивается. Но сейчас она соберется с духом и…

— Прекрасно, особенно, если учесть, что влюбленность ты сможешь изобразить вполне натурально, — безжалостно заметила Малгося. — И уж точно никому не повредит, если он поверит. К счастью, у тебя нет сада, который можно обустроить засохшими елочками.

— А что, если у него есть жена? — предостерегающе заметил Витек. — Кому-нибудь хоть что-то об этом известно?

Увы, о гражданском состоянии афериста-садовника никто из нас понятия не имел. Но я не сомневалась: жена у него есть — такие, как он, все женатые, третируют своих жен по-черному, а в конце концов разводятся и женятся по новой под натиском охмуренных баб, каждая из которых желает заполучить этого ботанического адониса. Впрочем, жена не помеха, может, он как раз сейчас и разводится.

— Про жену ничего не знаю, но это все ерунда, самое большее, эта баба поверит Гражинке и закатит ему грандиозный скандал. Да, кстати, у меня есть адрес, он оставил мне визитку с телефонами, рабочим и домашним, подождите, сейчас найду…

К собственному изумлению, я нашла-таки визитку в записной книжке под соответствующей буквой «С» — «садовник». Там был даже адрес. Тем временем остальные согласовали между собой, какой именно предмет Гражинка должна счесть его собственностью и пожелать непременно ему возвратить.

— У вас что, крыша поехала? — возмутилась я, вернувшись из кабинета. — Мало он из меня вытянул, так еще пожертвовать ему такие чудесные солнечные очки? Я их для себя покупала!

— Не огорчайся, он скажет, что очки не его и не возьмет, — успокоила меня Малгося.

— Ну уж конечно, не возьмет! Такой ни от чего не откажется!

— А она пусть не дает ему в руки, только издали покажет, — посоветовал Витек. — Пусть сделает вид, что ищет очки в сумке, а сама тем временем осмотрится…

Гражинка выглядела как человек, переоценивший собственные силы. Ее вполне могла бы взбодрить презентация садоводческих достижений красавчика-афериста, но уже стемнело и мало что было видно, а потому оказалось вполне достаточно продемонстрировать счета — они ее просто потрясли. Гражинка вновь была готова действовать.

— Иду! Прямо завтра! А может, сегодня?..

— Сегодня было бы даже вполне оправданно, — заметил Тадзичка. — Гражинка думала, что очки — пани Иоанны, и ждала ее приезда, а она приехала и сказала, что нет, не ее. Ну и Гражинка догадалась, что это его, и вот сразу ему отдает…

— Блестящая идея, — одобрила Малгося.

— Я поеду с пани Гражиной, — решительно заявил пан Рышард, не вызвав ни у кого возражений. — Отвезу ее, а сам подожду у дома с включенным двигателем — неизвестно ведь, как оно все обернется. Вдруг придется спешно удирать с этой зажигалкой?

В дальнейшем все признали, что пан Рышард как в воду глядел…

Садовник устроился со вкусом, в таун-хаусе — длинной череде домиков на одну семью, каждый с крохотным садиком спереди и сзади. Тесно там было до чертиков, и пан Рышард припарковался у входа с немалым трудом.

Дико волнуясь, но не теряя решимости, Гражинка позвонила в калитку, толкнула ее и вошла. Выглядела она в этот момент, по мнению пана Рышарда, словно ангел небесный, насильно приставленный к психопату-извращенцу. Она сделала еще несколько шагов, поднялась по ступенькам, позвонила в дверь, над которой горел фонарь, минуту спустя позвонила снова, наконец открыла дверь и исчезла в глубине дома.

Пан Рышард сидел с включенным двигателем и внимательно наблюдал.

Появилась какая-то баба с набитой пластиковой сумкой, приблизилась, присмотрелась к калитке, подозрительно оглянулась на стоящую у края тротуара машину и тоже вошла в дом садовника. Дверь она за собой закрыла, но тем не менее пронзительный крик достиг слуха пана Рышарда.

Звучал этот крик совершенно жутко, слегка приглушенно, но отчетливо, вопил один человек, между тем как известно было, что внутри находятся по меньшей мере двое, а может, и трое. Пан Рышард, не склонный к истерическим выходкам, молниеносно вырубил мотор, поставил переключатель скоростей на первую передачу, выбрался из машины и поспешил в направлении источника звука. Разумеется, по пути он пытался сообразить, что же произошло, но в уме промелькнуло столько предположений, что он не остановился ни на одном.