Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Ты только не волнуйся, — быстро сказал Илья. — Дело в том, что по любому убийству опрашивают множество случайных людей. Кто-то назвал тебя в числе ее знакомых, поэтому тебя вызвали.

— Я понимаю. Просто я не успела тебе рассказать. Или даже не хотела… Валерия Осипова — дочь декана института, где пару лет учился Андрей. Они встречались, он сам мне рассказал. Это было еще до нашей с ним встречи. Потом… В общем, недавно, примерно год назад, мне сказали, что их видели вместе. Я ничего у него не спрашивала. Он вскоре должен был лететь в Канаду от фирмы, где в последнее время работал. Сказал, что рейс днем, не нужно его провожать. Но мне очень захотелось… сюрприз ему сделать. Потом я поняла, что таких сюрпризов мужьям делать нельзя. Я вошла в зал в тот момент, когда к Андрею подошла женщина… Они обнялись. Я плохо ее рассмотрела. Тут же ушла. Дома нашла по Интернету фото Валерии Осиповой в социальных сетях.

— И это все?

— Нет. Ты знаешь, как погиб Андрей. Мы поехали в мае, как всегда, в Киев, он очень любил цветущие каштаны, Днепр…

— Лиля, зачем ты это рассказываешь? Я знаю, как утонул мой брат. Он решил переплыть Днепр, была холодная вода…

— Да. Мы с Викой ждали его на берегу четыре часа. Потом появились спасатели… Я плохо все помню… Они не нашли его ни в тот день, ни потом. Искали долго. Мы жили там две недели. Папа приехал… Всех поднял на ноги.

— Лиля, я знаю.

— Ты не знаешь, о чем я тогда подумала. Я подумала, что он не мог утонуть. Он отлично плавал, для него это не расстояние. Была нормальная погода. И потом: его бы нашли. Я решила, что он меня бросил. Переплыл на другой берег, там могла быть приготовлена другая одежда, документы… он мог куда-то уехать с ней.

— Что дальше?

— Дальше я болела, как ты помнишь, не могла ходить… А потом… Я стала искать Валерию: есть ли она в Москве. Нашла в «Одноклассниках». Она писала, что работает в лаборатории диагностического центра, не замужем. По фамилии я нашла домашний телефон, по нему — адрес, приехала к ней. Мы разговаривали. Я спрашивала, где Андрей. Мне кажется, я кричала на нее.

— Ты не помнишь, что говорила?

— Нет. Не помню. Это был кошмар. После этого мне каждую ночь снится, как он выходит из воды, она бежит к нему, потом… Потом они иногда пытаются утопить меня. Иногда я пытаюсь задушить ее. Недавно мне приснилось, как они уводят от меня Вику.

— Тебе это снится каждую ночь?! Рядом со мной?

— Да, дорогой. Как я могла тебе такое рассказать.

— Тебя кто-нибудь видел? В квартире кто-то был?

— Квартира большая. Я помню только, что требовала, чтобы она меня провела по всем комнатам. Она возмущалась, даже смеялась… Или мне показалось. Я не знаю, был ли там кто-то еще. Я была как безумная. Я считала, что там Андрей.

— Лиля, ты сказала, что кричала. Ты могла ей угрожать?

— Я ее проклинала, думаю… Но я не вспомню точных слов.

— Мы поедем к следователю вместе. Ты сейчас в возбужденном состоянии, тебе все кажется страшно драматичным. А вопрос у следователя к тебе, скорее всего, самый формальный. Просто кто-то сказал, что ты к ней приезжала. Наверное, в квартире кто-то был.

— Да, думаю, кто-то сообщил. Иначе как бы они узнали.

— И больше ты с ней не виделась?

— Нет.

Илья прохаживался по коридору у кабинета следователя: элегантный, худощавый, лицо интеллигентное, — такой человек мог оказаться в отделе по расследованию убийств только случайно, буквально на минуту… Он ходил по этому коридору уже час. Сидеть было еще тяжелее. У него горел лоб, а сердце как будто обледенело. Пришла беда. Чем дольше Лиля не выходила из этого кабинета, тем меньше оставалось надежд на то, что все окажется формальностью, они уйдут и постараются забыть о чужом несчастье.

Лиля вышла, обессиленно опустилась на стул.

— Он сказал, что ты можешь войти.

— Как вы поговорили?

— Мне показалось, плохо, — Лиля измученно улыбнулась. — Я все рассказала, потом прочитала то, что записано с моих слов… Какой-то ужас получился.

— Лиля, ты говорила о своей беде, и это не могло тебе самой показаться веселой историей. Следователь каждый день выслушивает десятки подобных исповедей.

— Сомневаюсь, — шепнула Лиля. — Ну, ты иди. Я подожду.

Илья решительно вошел в кабинет, поздоровался, представился, какое-то время они с Земцовым внимательно смотрели друг на друга.

— Садитесь, Илья Кириллович, — сказал Слава. — Ваша жена сказала, вы хотели что-то сказать. У вас есть какие-то соображения, дополнения? Вы знали Валерию Осипову?

— Господь с вами. Я услышал это имя сегодня от Лили. Я понятия не имел о том, что Андрей был с ней знаком, что Лиля к ней приходила… Лиля не уверена в гибели Андрея. Я пришел к вам за советом и разъяснениями. Насколько это все серьезно, с вашей точки зрения? Жена все драматизирует, но вы же понимаете…

— Илья… Можно без отчества? Мы с вами говорим без протокола, я стараюсь не держать в голове лишнюю информацию.

— Да, конечно.

— Так вот. Мне пока понимать нечего. У меня еще нет улик — ни прямых, ни косвенных, не очерчен круг подозреваемых. Из свидетелей… Есть один серьезный свидетель — отец погибшей. И он заявил, что ваша жена была у них в квартире в конце октября. То есть чуть больше месяца назад. Он не выходил из своего кабинета, но разговор слышал. Вернее ссору. Лилия обвиняла его дочь в том, что та пыталась отбить у нее мужа, говорила, что он не погиб, якобы Валерия его где-то прячет. Отец заявил, что она угрожала, приводил ее слова: «Люди всегда отвечают за свои преступления».

— Вы считаете, это угроза?

— Отец Осиповой так считает. У него крайне негативное отношение к вашему брату. Он заявил, что Андрей сделал его дочь несчастной. В общем, он допускает причастность вашей семьи… Других врагов, соперниц у его дочери не было.

— Как она погибла?

— Они живут на семнадцатом этаже восемнадцатиэтажного дома. Валерия много курила. У матери астма, поэтому она выходила на площадку между своим и верхним этажом. Там почти всегда открыто окно с широким подоконником, она на нем сидела. Там же стояла ее пепельница. Валерию столкнули.

— Она не могла упасть нечаянно или покончить жизнь самоубийством?

— Экспертиза еще не пришла, но, по мнению эксперта, Осипову столкнули. Ускорение, угол падения, она однозначно сопротивлялась: на подоконнике остались следы ее крови — ногти оказались сорванными на нескольких пальцах.

— Полагаю, вы уже выяснили, что у Лили на это время есть алиби?

— На какое время? Разве я назвал время?

— Не надо меня так наивно ловить. Вы не назвали, я не спрашивал. У Лили на любое время есть алиби. Она практически не выходит из дома. За последний месяц сегодня точно вышла первый раз. Это легко проверить. У нас много праздных и внимательных соседей. Консьержка, опять же, активная.