Татьяна Гармаш-Роффе - Сердце не обманет, сердце не предаст

– Их не суициды интересуют. Вас пригласили для видимости. На самом деле…

Она не договорила.

– Проверяют лояльность сотрудников? – решил помочь ей я.

– Как у вас дела с интуицией? – резко меняет она тему.

Я удивился вопросу.

– Ну, у вас она развита?

– Пожалуй…

Разговор принимает все более странный оборот, но я ответил ей честно.

– И, по вашим ощущениям, за нами сейчас следят?

– Видите ли, Ирина… Для того, чтобы интуиция заработала, ей нужно все же нечто… Нечто, похожее на задание. Я хочу сказать, что если бы я внутренне вопрошал: следят ли за мной? – то я бы, надеюсь, получил от своей интуиции ответ. Но я ни сном ни духом такую мысль не допускал…

– Так допустите!

– Хорошо. Попробую.

Я сосредоточился. У меня действительно очень развитая интуиция, хотя на сто процентов гарантировать не могу. Тем не менее данный экзерсис принес мне ощущение, что никто за нами не следит – это ощущение замкнутости наших полей, моего и Ирины, направленных друг на друга. У меня нет чувства, что кто-то пытается эту замкнутость взломать, тайно внедриться в наш союз.

– Нет, не следят.

– Я вам верю.

– Увы, я вам – нет. Вы ведете какую-то игру… хоть и не слишком умело. И даже совсем неумело, сказать по правде. Если вы подозреваете, что мой кабинет для встреч прослушивается руководством Концерна, то вы сделали все, чтобы вызвать к себе нездоровой интерес.

– Да? А что же я такого сделала?

Похоже, она искренне удивлена.

– Все сотрудники боятся, что на них падет подозрение в суицидальных наклонностях, а за этим последует увольнение. Поэтому все отвечают на вопросы, составленные мною заранее, старательно и изображают полное довольство фирмой и жизнью. Вы же не дали мне озвучить ни один из них, моих вопросов, – вы повели разговор сами.

– И… и что?

– Можно подумать, что вы боитесь и потому намеренно избежали их. А затем сократили время нашей несостоявшейся беседы, разыграв боль в животе. Таблетку, к слову, вы проглотили?

Она покраснела. Затем вытащила ее из кармана и показала мне.

– А если в кабинете стоит не только прослушка, но и скрытая камера? Ваш жест увидели, в таком случае. Вы вели себя неосторожно, Ирина.

– О боже… – она касается пальцами лба.

Красивые пальцы, к слову. И не только они, конечно. Эта женщина вызывает у меня желание. Мне это не мешает, я привык с ним справляться.

– Я всего лишь хотела дать вам понять, что у меня проблемы, что мне нужна помощь… Ну, и вам понравиться тоже… Вызвать мужской интерес, чтобы вы согласились на отдельную встречу со мной!

– Зачем?

– Мне действительно нужна помощь. Но не психологическая. Я выбрала вас просто потому, что вы не имеете отношения к Концерну. Вы совершенно посторонний человек, которого наняли для видимости. С вами меня никто не свяжет.

– Ирина, я не хочу, чтобы вы вмешивали меня в какие-то истории со своим работодателем…

– Поздно. Простите. Мне больше не к кому обратиться.

– Но я…

– Михаил, два самоубийства – это ложь. На самом деле у нас имело место два убийства. Под видом суицидов.

– Ирина, я не тот человек, который вам нужен. Если в вашей организации были совершены преступления, обратитесь в полицию!

– Вы издеваетесь, а?

Ну да, коррупция, всесильные руководители Концерна… Конечно, ничего не доказать. Но при чем тут я?!

– Да не бойтесь! Я ничего такого не прошу… Просто возьмите это на сохранение.

Она оглядывается вокруг, я невольно тоже. Нет, никого здесь нет. Никого, кто следил бы за нами. Ирина быстро протягивает руку и вкладывает в мою ладонь небольшую серебристую вещицу на цепочке. Какое-то украшение.

– Что это?

– Улика. Пожалуйста, сохраните это! И никому о нем не говорите. И если меня убьют, то отдайте… Не знаю, надежным журналистам или, мало ли, надежным следователям, если с такими вы знакомы…

– Вас хотят убить? – спросил я тупо.

– Надеюсь, что пока нет! – рассмеялась она нервно. – Пока они не знают, что я знаю…

Ирина поднялась и стремительно покинула кафе. А я остался с маленькой вещицей в кулаке. Приоткрыв ладонь, посмотрел на нее внимательно: серебряное яблочко, украшенное бриллиантиками. Или стразами, я в этом не разбираюсь. Хотя нет, не яблочко, скорее сердце. Странная улика.

Ладно, она меня просила вещицу сохранить, а не гадать, что да отчего. Я сунул сердечко в карман и отправился домой».

Далее шла новая дата: «09/IX-12». То есть на два дня позже.

«Вот оно лежит передо мной, прямо перед клавиатурой. Все-таки это стразы, думаю. Даже если предположить, что само сердечко из чистого серебра (в чем сомневаюсь), то все равно, больших денег не стоит. На такую безделушку не стали бы бриллианты лепить, даже мелкие. Но пусть серебро, пусть бриллиантики, – материальная ценность все равно невелика. Скажем так: это не улика какого-то ограбления. Тогда в чем она, ценность?

Меня почему-то не отпускает беспокойство. Связано ли это с Ириной? Он сказала: «если меня убьют»… То есть могут? Она в опасное дело сунулась, она знает, что под видом суицидов произошли убийства. И она может представлять угрозу для убийц… Надеюсь, что с ней ничего не случилось.

Сейчас подумал: вдруг это медальон, внутри которого что-то спрятано? Посмотрел. Ничего похожего на кнопку, открывающую створки, на нем нет, да и створок никаких нет.

А что, если это сердечко сделано на заказ, является эксклюзивным произведением какой-то известной ювелирной фирмы… И по нему можно найти дизайнера-изготовителя, а там и заказчика? Вещь женская, неужели женщина замешана в преступлении? Или она – жертва? Мне вообще-то это знать ни к чему, но любопытство разыгралось… Нет, не любопытство – тревога. Жаль, не взял телефона Ирины, позвонил бы. Надеюсь, что с ней ничего не случилось.

Надо сделать снимок этого сердечка. Спрошу у кого-нибудь из своих подружек, может, девушки скажут, в чем ценность этой вещицы…»

Текст на этом обрывался. Написан он был вечером в воскресенье, а на следующий день Михаил выпал из окна. Его квартиру тщательно обыскали. Как верно заметила Саша, искали что-то маленькое… Серебряное сердечко? Оно действительно являлось уликой? Или совпадение?

Нет! Если бы сердечко не интересовало убийцу, то оно бы сейчас валялось где-нибудь посреди одежды или бумаг. Но его в квартире нет! Следовательно, убийца унес его с собой. И, значит, целью его поисков была именно эта вещица, которую передала Михаилу Козыреву Ирина.

Алексей вернулся к отчету за пятницу, нашел нужную строчку: «Ирина Петровна Липкина. Старший менеджер отдела по связям с общественностью. Замужем, 32 года». Затем открыл Интернет, ввел в строку поиска название Концерна, выписал несколько телефонных номеров.