Антон Леонтьев - Русалки белого озера

Анна положила руку в карман шлафрока, а священник качнул головой:

– Мадемуазель, не советую вам делать этого. Потому что до того, как податься в священники, я служил в кавалергардском полку. И хотя я никогда еще не воевал с женщинами, в вашем случае я сделаю исключение!

Пашка с воем метнулся к священнику, пытаясь ударить его головой в живот, но отец Филарет легким движением ушел в сторону, а затем вывернул Пашке руку. Парнишка с воем упал на пол.

– Оставьте его в покое! – заявила Анна, а священник, осматривая Пашку, произнес:

– Ага, домовой, он же водяной, он же сын лешего. Или, как считает мой сиятельный кузен, заморский шпион.

Анна же попыталась нагнать на священника страху, заявив:

– Я – ведьма! Сейчас призову на помощь силы ада! И превращу вас в крысу!

Отец Филарет ничуть не испугался, а, усмехнувшись, ответил:

– Прошу вас, мадемуазель! Всегда хотел пообщаться с жителем ада. Хотя, несмотря на свой сан, в существование оного не особенно верится, во всяком случае, в церковной трактовке. Что же касается превращения в крысу, то сие невозможно по незыблемым биологическим законам. Однако если вы это в состоянии сделать, то я польщен. Крысам у нас в «Чертяково» живется зачастую ничуть не хуже, а даже и лучше, чем многим крепостным…

Анна поняла, что священника голыми руками не возьмешь. Он ее не боялся и не верил в то, что она ведьма.

– Отпустите Павла! – сказала Анна, а отец Филарет заявил:

– Я сделаю это, если тезка государя императора пообещает, что не будет бросаться на меня. Иначе пристрелю его, как шелудивого пса!

– Сам ты шелудивый пес! – пробормотал Пашка, за что был удостоен сильного удара. Анна пообещала священнику, что Пашка не будет оказывать сопротивления, и тот отпустил подростка.

– Я не сомневался, что вы придете сюда. Потому что уйти вы можете только так же, как и пришли! – заявил он. – Вы ведь пришли из камина?

Анна замялась с ответом, а отец Филарет улыбнулся:

– Меня сие не удивляет. Потому как камин – это портал!

– Портал? – спросила испуганно Анна, пытаясь лихорадочно сообразить, что же священнику известно о хронодыре.

– Значит, я прав! – подытожил тот. – Вы не нечисть, как считают все остальные, а такие же люди, как и мы. Однако от нас зело отличающиеся. К тому же эти странные изобретения, с которыми постреленок управляется, как будто это в порядке вещей. Вы ведь люди, но откуда-то издалека?

Священник производил впечатление человека весьма трезвомыслящего и образованного. Но Анна сомневалась в том, что даже трезвомыслящий и образованный человек, живший в 1799 году, поверит в ее историю. В нее не поверил бы любой, кто обитал в 2013 году!

– Мы из… из Китая! – выпалил Пашка первое, что пришло ему, видимо, на ум. Священник погладил бороду и сказал:

– Не похожи вы на азиатов. И речь у вас хоть и русская, но странная. И говор диковинный. Многие точно видеть в вас шпионов готовы. А вот мне думается, что вы люди не из другой державы, а из нашей, российской. Только из другого времени!

Анна ахнула, поражаясь тому, как священник догадался, кто они, но в этот момент дверь Малой Курительной комнаты слетела с петель, и на пороге возникли несколько вооруженных слуг, за спинами которых прыгал Мишель.

– Вот она, ведьма! И ее полюбовник! – заорал он, указывая на Анну. В комнату заглянул его сиятельство князь Святополк-Донской, облаченный в роскошный, золотом шитый халат.

Заметив отца Филарета с пистолетом в руках, князь всплеснул сдобными руками и пропел:

– Ах, кузен, ты, как всегда, проявляешь чудеса немыслимого геройства! Ты уже взял этих ужасных людей на мушку! Хотя какие это люди – демоны!

– Ваше сиятельство, их сжечь надо! – поддакнул из-за княжеского плеча управляющий. – Ну или хотя бы в пруду утопить…

Князь нахмурил брови, и Анна поняла, что ничего хорошего это не сулит. Взойти на костер или оказаться в пруду с мельничным жерновом на шее совсем не хотелось. Однако уйти через портал тоже было нельзя: требовалось время, чтобы узнать, как же он открывается.

Значит, надо было вдохновенно импровизировать и убедить князя, что они не исчадия ада и не шпионы.

– Князь, разве я похожа на ведьму? – спросила Анна с вызовом, не забывая о том, что Святополк-Донской был знатным ловеласом.

Тот уставился на нее и заметил:

– Мерзавка, как ты смеешь ко мне так обращаться! Хотя мерзавка весьма прелестная.

– Я сам видел, какая у нее морда ужасная была! – заявил Мишель. – С клыками, а глаза светились…

– А я видела, как вы разводили амуры с Амалией Карловной! – заявила Анна, и управляющий Захар Архипович что-то прошипел и злобно взглянул на Мишеля. – А также с молодой девицей по имени Василиса!

Князь при этом дернулся и, одарив оболтуса-родственника не менее гневливым взглядом, нежели рогоносец Архип Захарович, крякнул:

– Что, с Василисой? Да как ты смел, Мишель! Василиса же – только моя…

Он запнулся и, краснея, взглянул на Анну:

– А ты откуда знаешь?

– Ведьма она, вот все и знает! – тявкнул Мишель, а Анна ответила:

– Я знаю, потому что обладаю даром пророчества. И могу видеть людей насквозь. Только я никакая не ведьма. Наука подтвердила, что это редкое человеческое качество, не имеющее к магии никакого отношения!

Она искоса взглянула на отца Филарета, а он, насупленно поглаживая бороду, поглядывал на нее.

– Кузен, скажи, это верно? Или брешет, окаянная? – спросил князь, и все взоры устремились на священника.

Тот же задумался, а потом важно изрек:

– Об этом недавно вышел трактат одного ученого жителя Американских Штатов. Мужа почтенного и рассудительного. Истинно говорю вам!

Его сиятельство заинтересованно уставился на Анну, а потом, протиснувшись сквозь армаду слуг, подошел к ней и позволил себе взять ее двумя пальцами за подбородок.

– Ну да, так и есть, для ведьмы ты слишком красива. Где ты родилась?

– В Москве! – ответила Анна: хорошо, что не пришлось обманывать.

Князь поморщился и сказал:

– Ах, в провинции! Бывал я в Москве, незадолго до того, как угодил в фавор у матушки-императрицы…

Его глаза при упоминании Екатерины наполнились слезами.

– Град грязный, шумный, базарный. То ли дело – блестящий Петербург. Никакого сравнения! Сколько лет тебе?

Анна замялась. Назвать настоящий возраст? Но ведь в 1799 году женщина в тридцать лет считалась едва ли не старухой!

– Вижу, что молода еще! И какая атласная кожа! И что за стать! – пальцы князя дотронулись до шеи Анны. – Отроковица еще. Хотя в глазах виден огонь. Звать как?

– Анна! – ответила девушка, а князь словно случайно дотронулся до ее груди. Тут Пашка ринулся на сладострастного аристократа. Мальчишку оттащили слуги, а Святополк-Донской недовольно заметил: