Ольга Баскова - Фиалки под снегом

– Ребята! Долго вас еще ждать? Чай остынет.

Антон недовольно поморщился:

– Старый пень! Ему-то об этом не проговорись.

– Знаю, – кивнул Михаил Наумович. – Лис хочет завладеть моей коллекцией. Уверен: он выждет момент и станет уламывать меня продать хоть что-нибудь.

Величко закусил губу:

– Но ты же не…

– Не волнуйся, – успокоил его Перепелюшкин. – Теперь каждая вещь нужна мне самому. Завтра начинается мой отпуск.

– И куда же ты отправишься?

– Пожалуй, сначала навещу Питер, – поразмыслив, ответил Михаил Наумович. – Пошатаюсь по порту, вдруг повезет с первого раза. Если же нет – рвану в другое место.

– Будь очень осторожен, – предостерег его товарищ. Перепелюшкин, коротко кивнув в знак согласия, вышел в гостиную.

– Не все еще съел? – обратился он к Лукину, который доедал уже третий кусок. Старик не смутился:

– Вы бы еще дольше там болтали. Тортик – объедение. Мастерица твоя Верочка.

Михаил Наумович с любовью посмотрел на жену. Сегодня она казалась ему молодой и красивой. Полные гладкие щеки раскраснелись от жары и волнения, большие голубые глаза блестели.

– Ну-ка, мастерица, что ты испекла? – шутливо промолвил он. Торт «Черный принц» был его самым любимым, и супруга это знала.

– Садись, обжора, – Вера легонько стукнула его по плечу. Михаил Наумович отправил в рот кусок и зачмокал:

– Вкуснятина!

– То-то же! – отозвалась жена. – Наливайте чаю.

Майор Валерий Костиков, коренастый улыбчивый мужчина с чуть тронутыми сединой русыми волосами и ямочками на щеках, уже не помнил, сколько дней он жил спокойно и благополучно. Две недели в городе не было никаких происшествий, и им с Наташей удалось пару раз выехать в лес. В следующее воскресенье супруги намеревались посетить дачу Натальиных родителей и отдохнуть на лоне природы.

– Можно даже искупаться, – строила планы супруга, работавшая в школе учителем русского языка и литературы. – За нашим лесом такая чистая вода! А красота! Кстати, можешь взять удочки. Отец давно ничего не ловил, но это ничего не значит.

Костиков улыбнулся, показав ямочки, и чмокнул жену в щеку:

– Да, мы стали с пользой проводить время.

Произнеся эту фразу, мужчина не знал, что все испортил. Верящие в приметы непременно добавили бы «сглазил», потому что буквально через минуту зазвонил телефон. Валерий не ждал плохого и поэтому взял трубку без внутреннего содрогания:

– Слушаю!

– Привет, Валерий! – раздался бодрый голос коллеги Витьки Шлыкова. – Если ты еще не оделся и не умылся, поторопись: у нас труп.

Лицо Костикова покрылось бледностью. Наталья заметила перемену настроения мужа и озабоченно взглянула на него:

– Что случилось?

– Еще не знаю, – соврал ей супруг. Пусть хоть у нее останется надежда хорошо провести выходные. Однако Наталья почувствовала: произошло что-то серьезное, возможно даже, убийство.

– Кто, личность установили? – стараясь говорить как можно тише, спросил Валерий.

– Установили. Адвокат Перепелюшкин Михаил Наумович и его супруга Вера Степановна, в настоящее время домохозяйка.

Костиков тяжело вздохнул. Фамилия «Перепелюшкин» была хорошо знакома оперативникам, но не благодаря профессии потерпевшего. Адвокату казалось: он прекрасно маскировал свое увлечение, однако многочисленные осведомители полиции докладывали о нем и экспонатах его коллекции. Коллеги Костикова всегда думали: Михаилу Наумовичу давно пора выйти из тени.

– Кража со взломом? – предположил Валерий.

Виктор замялся:

– Представь, нет никакого взлома. Просто кража. Оба, и муж, и жена, убиты из охотничьего ружья шестнадцатого калибра Тульского оружейного завода. Старье.

– Ты хочешь сказать, преступник пожаловал к ним с этой стрелялкой под мышкой? – удивился Костиков.

– Все гораздо проще, – твердо ответил Шлыков. – Оно уже много лет стояло в чуланчике и принадлежало еще отцу потерпевшего. В общем, хватит просвещать тебя заочно, – вдруг оборвал он разговор. – Все наши здесь.

– Бегу, – Костиков положил трубку и виновато посмотрел на Наталью. Но в ее серых глазах, как всегда, отразилось понимание и сочувствие:

– Думаешь, сорвется наш плановый отдых?

– Все возможно, – уклонился он. – Впрочем, пока рано о чем-то думать. Тебе ведь известно, как быстро порой мы раскрываем преступления.

Супруга присела на краешек стула:

– Значит, у вас труп. Кто это?

– Михаил Перепелюшкин.

– Коллекционер?

Валерий усмехнулся:

– Видишь, даже тебе об этом известно. А ведь он скрывал свое увлечение.

Наталья обиделась:

– Почему даже мне? Я как-никак преподаватель центральной школы города. И не так уж он скрывал. Или это у него плохо получалось. Во всяком случае, в нашей школе о нем знают все, даже учащиеся.

Костиков обнял жену, как бы прося прощения:

– Ну, извини. Разумеется, твоя осведомленность порой ставит в тупик моих коллег.

Наталья слегка оттолкнула его:

– Иди. А то твои друзья уже давно колдуют на месте преступления.

Наталья не ошиблась. Когда Валерий приехал на улицу Екатерининскую, Виктор уже почти все осмотрел. Увидев товарища, он улыбнулся и поправил темные волнистые волосы:

– Привет! Долгонько же ты добирался.

– Автобус не такси, – пробурчал Костиков. – Давай вводи в курс дела.

– Дежурный городского управления полиции примерно в восемь утра получил информацию от участкового, – рапортовал капитан. – Ну, а что они обнаружили, ты сам сейчас увидишь – Шлыков взял его за локоть и повел в большую комнату. При взгляде на обстановку квартиры у Костикова завертелась мысль: нет, все же хозяин пытался скрыть свой достаток. Старая мебель, порыжелые обои, выцветшие чехлы на диване и кроватях. Боязнь ограбления или трата всех сбережений на антиквариат? Костиков вздохнул и поморщился. В воздухе витал ощутимый запах смерти.

– Вот они, – Витька указал на убитых супругов. Хозяина пуля настигла на пороге его кабинета, Веру Степановну – в коридоре. Побледневшие лица не выражали страха или беспокойства. Преступник застал Перепелюшкиных врасплох. Оба готовились ко сну и облачились в соответствующие одежды: Михаил Наумович – в полосатую пижаму, а его жена – в ночную трикотажную сорочку. Возле потерпевших колдовал судмедэксперт Слава Кошечкин, молодой парнишка с черными, как угольки, раскосыми глазами.

– И хозяин, и его супруга убиты из охотничьего ружья шестнадцатого калибра Тульского оружейного завода, – по-военному докладывал он. – Заряд – крупная картечь. Выстрелы произведены с расстояния менее одного метра. Смерть наступила мгновенно. Время гибели – около полуночи. Остальное скажу позднее, – он покосился на ружье, лежавшее на пропитанном кровью ковре. – Возможно, на нем сохранились отпечатки пальцев.