Евгения Михайлова - Совсем как живая

– Я прошу тебя: уходите. Вернетесь утром. Я больше это терпеть не намерен.

Она кивнула, вышла, пошепталась в прихожей с братом, отдала распоряжение рабочим, которые взяли какие-то вещи и вышли. За ними вышел Иван с чемоданом. Петр ждал на кухне, куда пришел, чтобы выпить воды – в горле пересохло, подумал: когда они наконец уберутся, он выпьет бутылку водки, которая стояла у него в холодильнике. Эта мысль его немного успокоила. И вдруг в кухню вошла Вера.

– Ты просил узнать, с кем уехала Виктория. Этого никто не знает. Но я точно скажу, с кем она не уезжала. С Осоцким!

– Это кто?

– Ты что! Не знаешь, кто такой Осоцкий?

– Тот самый?

– Ну да! У них что-то было. Она окучивала его. Что не мешало ей…

Вера не рискнула договорить, быстро вышла.

Петр стал лихорадочно соображать. Осоцкий. Известная персона. Никто толком не мог сказать, кто он, но о нем говорят как о влиятельной теневой личности во властных структурах… Черт его знает, как все это расшифровать: теневая личность, ключевая фигура, властная структура. У всего вроде должна быть четкая формулировка: начальник, директор, президент, завскладом… У Петра не слишком хорошая память, он не интересуется светскими, политическими и бизнес-новостями, ему некогда торчать в Интернете, но кое-что он, конечно, слышал. Этот Осоцкий однозначно женат. Что могло связывать его с Викой? То есть Петр не настолько наивен, просто непонятно, как они познакомились. Вообще стоят ли чего-то слова Веры? Петр подумал и решил: стоят. Она оказалась очень способной московской сплетницей. Он всегда удивлялся обилию совершенно ненужной вроде бы ей информации, которой она иногда с ним делилась. Почему-то беспокойство росло. Петр не вмешивался в личную жизнь дочери, она не была с ним откровенна. То, что выяснилось в результате выходки Курочкина, конечно, шок для него – отца. Наверное, многие молодые привлекательные женщины ведут сейчас столь свободный образ жизни. Но если действительно были отношения с известным и влиятельным человеком, если эти отношения почему-то приходилось скрывать… Или вообще не отношения скрывать, а самой скрываться по какой-то причине. Петру показалось, что Виктория поступила странно. За все время отсутствия она ни разу не позвонила его матери, своей бабушке. Вообще-то должна была. Он взял телефон, преодолел себя и набрал Курочкина.

– Привет, Сеня. Решил тебе позвонить. Ты куда-то пропал.

– Привет. Что значит пропал? Ты, наверное, забыл, как чуть не поубивал всех… из-за какой-то шутки. Я тебя просто боюсь.

– Да, шутка твоя удалась. Я развожусь с Верой. Мы уже разъехались.

– И правильно. Она не та женщина, какая тебе нужна, – авторитетно заявил Курочкин. – Я познакомлю тебя…

– Спасибо. Обязательно. Потом. Сеня, я по другому поводу. Ты не знаешь, с кем уехала в Турцию Виктория?

– Понятия не имею. Ты ж знаешь, какая она скрытная.

– Да. А ты что-нибудь слышал про ее отношения с Осоцким? Или это сплетня?

– О! Это – да. О них говорят.

– Что?

– Ну, спали они однозначно. Петь, сплетничают, что Вика хотела, чтоб он на ней женился. И еще говорят, будто шантажировала его чем-то…

Алексей вышел в коридор, прислонился к холодной стене, стащил марлевую повязку с лица.

– Это Виктория, – глухо сказал он. – Я практически не сомневаюсь.

На него бесстрастно, изучающе смотрели эксперт, следователь Земцов, частный детектив Кольцов. На него в крайнем отчаянии смотрела Ольга. Она толком не могла сказать, на что надеялась, просто теперь им вместе быть невозможно. Независимо от того, виновен он в гибели Виктории или нет, она всегда будет стоять между ними. И оставить его в такой ситуации тоже нельзя. Она ведь сама в ней поучаствовала… В сильной горячке, как теперь понимает. Но что тогда было делать? Доносить на него? Теперь отвечать придется. Как она могла сомневаться в обратном…

– Ну, что ж, – заключил Масленников. – Полагаю, ваше мнение мы можем считать компетентным. Нужно поставить в известность родственников, отца в первую очередь.

– Проверять эсэмэски, входящие звонки, вычислять, ударно трудиться, – добавил Земцов. – Спасибо товарищам за инициативу. Был бы Кольцов, обратился бы к нему за помощью. Но Кольцов для меня умер.

– Ну, умер так умер, – невозмутимо отреагировал Сергей, поверивший в то, что Слава оскорблен в дружеских чувствах окончательно и бесповоротно. – Может, это лучше, чем официальное обвинение следователя Земцова. Уверен, что его команда с эсэмэсками справится. Асы. А мы, Алексей, – повернулся он к Васильеву, – поедем, пожалуй, к вам домой. Поищем орудие преступления. А вдруг… Сдается мне, оно где-то там может быть. Лучше, если найду его я. Александр Васильевич, передайте, пожалуйста, это следователю Земцову. И, если вас не затруднит, поручитесь за то, что я не собираюсь утопить найденное орудие – не дай бог – в колодце. Алексей Васильев не является моим клиентом. Следователь должен принять это к сведению.

– Васильев не является, – язвительно сказал Земцов. – Его сож… извините, – взглянул он на Ольгу. – Его подруга Волкова является твоим клиентом.

– Может, закончите свой дурацкий спектакль, – рассердился Масленников. – Совершено убийство молодой женщины. Мы все, здесь собравшиеся, обязаны в этом разобраться. А вы оба – профессионалы. В бирюльки поиграете на досуге.

Сергей удовлетворенно кивнул, коснулся локтя Алексея. Васильев беспомощно оглянулся на Ольгу. Та помедлила и вдруг сказала:

– Если отца Вики привезут сейчас… Ну, в любом случае разрешите мне его подождать. Не только потому, что из-за меня он узнает о ее смерти с опозданием… Да, это я уговорила Алексея вывезти тело. Не могу уйти. Прошу меня понять.

– Оставайтесь, конечно, – согласился Масленников. – Вы покойной не посторонний человек… Пройдем ко мне в кабинет, я сделаю вам укол – сердце поддержать. Мероприятие тяжелое, а вы уже сейчас выглядите неважно.

Сергей с Васильевым ушли, Масленников пропустил Ольгу и Славу в свой кабинет, быстро сделал ей укол в вену, усадил в широкое кресло у окна.

– Я вам заварю крепкий чай, – сказал он. – Глотните, поможет.

Он повернулся и встретил вопросительный взгляд Славы.

– Александр Васильевич, я думаю, что лучше: позвонить или ехать за Князевым? Можно узнать, на работе ли он. Ох, не люблю я это.

– Слава, – серьезно ответил Масленников, – я собираюсь искупить свою вину. То есть участвовать в этом деле по максимуму. Я позвоню отцу.

Слава облегченно вздохнул и выложил перед экспертом все телефоны Петра Князева.

Масленников набрал рабочий. Ему сразу ответил мужской голос:

– Я занят. Совещание. Перезвоните через час.

Эксперт набрал повторно.