Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется

Отведя душу, Света села в пятый ряд, где оставила свою сумку и кофр от аппаратуры, и стала быстро просматривать снимки на маленьком экране камеры. Ракурс и объектив сделали свое грязное дело: на всех фотографиях «Наденька» получилась с гигантской головой, вырастающей непосредственно из бюста.

Света усмехнулась про себя. «Гибрид головастика и тыквы». И со вздохом стерла снимки. Позлорадствовала и будет.

Она сменила широкоугольный объектив на маленький, легкий «портретник» и приготовилась снимать людей.

– Здравствуйте! Можно к вам?

Возле нее, несмело улыбаясь, стояла Лера Белая.

– Садитесь, конеч…

И вздрогнула, не договорив. Потому что Дрозд вдруг вырос рядом с ней. Облокотился на спинку ее кресла и замер, как ни в чем не бывало.

Явление Дрозда поразило не только Светлану. Лера Белая громко ойкнула и шарахнулась назад.

Режиссер недовольно посмотрел в их сторону.

– Лешка, ты чего?! – зашептала Света. А Стрельникову послала кривую ухмылку, которая должна была убедить Виктора, что у них все в порядке. Тот поднял брови.

– Света! Светка, ну же! – Дрозд ослепительно улыбнулся. – Познакомь меня с красавицей!

И слегка поклонился опешившей Лере.

Все это было так непохоже на Дрозда, что Света от изумления начала быстро соображать. И сбивчиво представила:

– Леша, это Лера Белая. Лера, это мой друг, Алексей.

– Очень, очень приятно! – заверил Дрозд, пристально глядя на девушку.

Бедная Лера даже смутилась от такого внимания.

Режиссер еще раз отчетливо покосился на них, и Света с ненатуральной улыбкой проговорила:

– Кажется, мы нарушаем порядок. Предлагаю все знакомства отложить на потом.

– Все-все, уже исчез!

Дрозд на прощанье бросил еще один взгляд на Леру. И не просто бросил, а осмотрел ее с головы до ног, словно обшарил. Это был неприличный, вызывающий взгляд. Такого Света от Дрозда никак не ожидала.

– Исчезаю… – он отступил на шаг и вернулся на прежнее место.

– Какой… милый, – неуверенно сказала Лера.

Давешняя актриса вновь продефилировала по залу и непринужденно уселась возле Дрозда.

Заметив Светин взгляд, Лера сказала:

– Я как раз из-за этого к вам подошла. Видела, что вы фотографируете Лаврентьеву, и хотела предупредить: она не участвует в этом спектакле. Так что не тратьте на нее пленку.

– У меня «цифра».

– Я просто так выразилась, – рассмеялась Лера. – Сейчас все снимают на цифру, это удобнее. Пленка – для узкого круга приверженцев.

Актриса с красивой фамилией Лаврентьева элегантно закинула ногу на ногу. И наклонилась вперед, обхватив узкую коленку.

Света вспомнила, как обычно завязывает ноги узлом, и решила вообще больше не обращать внимания на красавицу. А то и не заметишь, как вся с ног до головы порастешь комплексами неполноценности.

– Что за Лаврентьева? – равнодушно осведомилась она.

– Еще одна наша звезда, рангом пониже Стрельниковой. Акула – ух какая! – Лера восхищенно стукнула себя по ноге кулаком. – Берет все, что захочет, не дожидаясь, пока само упадет в руки. Говорит, жизнь слишком коротка, чтобы чего-то ждать.

– А сколько ей лет?

– Тридцать пять, что ли. Но, помните, как сказала одна известная актриса: «Лучшие десять лет своей жизни я провела между тридцатью и тридцатью одним годом»? У Лаврентьевой так же.

Света рассмеялась.

Лера действовала на нее успокаивающе. Ее грубоватость и простота не раздражали, потому что за ними не стояла глупость. Наоборот, она показалась Свете весьма умной девушкой.

Обрадованная ее реакцией, Лера наклонилась ближе:

– Если она сейчас не уйдет, то вы сможете наблюдать танец двух змей. Они со Стрельниковой не выносят друг друга.

– Ругаются?

– Да никогда! Улыбаются друг другу так, что зубы мудрости видны. Отсыпают комплименты!

Лера собрала губки бантиком и протянула, явно подражая Лаврентьевой:

– Анечка, ты чудно выглядишь сегодня! Какая-то новая процедура для лица?

Затем слегка выпятила вперед челюсть, придала лицу надменное выражение и ответила холодно, но любезно:

– Спасибо, дорогая. Нет, просто хорошо отдохнула. Ты же понимаешь, в нашем с тобой возрасте…

Лера сделала паузу и вставила обычным голосом:

– И тут Лаврентьева меняется в лице, потому что она изрядно младше Стрельниковой. Ну, вы понимаете, что такое спустить с рук нельзя, поэтому при следующей встрече она замечает…

Лера снова сделала губки, как у рыбки, и просюсюкала:

– «Какое чудное платье, Аня! Видела точно такое же недавно своими глазами на Окуневой!» А Окунева, Света, это такое пугало лет шестидесяти: толстая, старая, и вызывающе одевается. Давно вышла в тираж, но ведет себя как прима. Что, вы думаете, в ответ говорит Стрельникова? Она эдак мимоходом замечает: «Я даже знаю, где ты его видела. На Шестом канале, в передаче «Забытые лица». Тебя ведь тоже приглашали, да?»

– Ужас! – расхохоталась Света.

– Ужас в том, что такая передача и в самом деле есть! А Лаврентьева когда-то очень хотела пролезть в кино, но что-то у нее не сложилось. Может быть, возраст, а, может, камера ее не любит. В ранней юности она снялась в «Зайке». Вы видели, наверное. Но с тех пор – как отрезало. Не берут.

– То есть Стрельникова со своим замечанием попадает в точку.

– Не просто в точку, а в незаживающую рану!

Света с удовольствием бы еще послушала Лерину болтовню, но на сцене начали происходить изменения. Двое рабочих опрокинули и потащили за кулисы декорацию, изображавшую шкаф.

Обрадовавшись хоть какому-то действию, Света рысью помчалась за ними с камерой, ловя снизу ракурс. Шкаф производил впечатление ужасно тяжелого, а лица у рабочих были веселыми, словно они несли пустую корзинку. Этот контраст она и попыталась запечатлеть.

– Белый давайте, – крикнул им вслед Стрельников. И брюзгливо добавил: – Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.

Прикатили белый шкаф, который на самом деле оказался светло-желтым. Больше он ничем не отличался от унесенного коричневого.

Света не смогла удержать любопытства.

– Зачем вы их поменяли, Виктор Васильевич?

– Цвет! – коротко отрубил Стрельников. – Глаза есть? Смотрите внимательно!

Света посмотрела внимательно. Шкаф как шкаф, довольно широкий. Декорация выполнена реалистично – пока не подойдешь, и не догадаешься, что он плоский.

– Все равно не понимаю… – грустно призналась она. На помощь Виктора Света не рассчитывала. После их первой встречи вряд ли он будет с ней любезен.

Режиссер и в самом деле покосился на нее с таким видом, как будто перед ним был крайне редкий вид таракана, занесенный в Красную Книгу: и хотелось бы немедленно прихлопнуть эту пакость, но приходится сдерживаться.

– А если вспомнить, что вы в театре? – сардонически осведомился он. – Зачем люди приходят в театр? Кроме того, чтобы съесть в буфете бутерброд с красной рыбой и выпить кофе? Ну, напрягитесь же, представьте!