Михаил Март - Перевертыши: Дикий глаз — альтернатива

Сыщик опаздывал на пятнадцать минут. Странно. Человек военный, дисциплинированный… Только Гладышев об этом подумал, как задняя дверца машины открылась и в салоне появился его агент.

— Извините, Юрий Макарыч, пришлось покрутиться по городу. Мы ведь люди не свободные, живем под колпаком.

Гладышев хмыкнул.

— За полковником ГРУ могут следить?

— Еще как. Полгода назад один из наших передал ценные сведения конкурентам. А я имею допуск к секретным материалам.

— Да! Сегодня никто никому не верит.

— И правильно делает.

Гладышев поправил зеркало заднего обзора, чтобы видеть собеседника. Дурацкая манера Левы садиться на заднее сиденье тоже раздражала Гладышева. Полнота и неуклюжесть мешали ему поворачивать голову, а он привык разговаривать с людьми, глядя им в глаза. Когда человек всюду подозревает обман, он в первую очередь ищет его в глазах. Сам Юрий Макарович был заядлым бабником, изменял жене, но обманщиком себя не считал, полагал, что это его личное дело. Кстати, с Левой его познакомила одна из самых надежных его подружек, единственная, которая ничего не требовала: женщина замужняя, в подарках и цац-ках от богатеньких «папочек» не нуждающаяся. Они просто развлекалась в свое удовольствие. Отношения без оглядки на прошлое и без планов на будущее — самое лучшее, что можно пожелать себе, если ты ничего не собираешься менять в своей жизни. Когда он получил анонимку о подвигах жены, подружка, с которой они часто обсуждали семейные дела и даже давали друг другу советы, порекомендовала не доверять пасквилям, а проверить факты. Недоброжелателей много и все норовят тебе гадость сделать. Лева, ее брат, — профессионал в своем деле. Если предложить хорошие деньги, он может установить истину, за копейки полковник ГРУ своей работой рисковать не станет. Деньги для Гладышева значения не имели, их у него хватало, а идея понравилась. К тому же речь не шла об уличном детективном агентстве, где работают прохвосты, выгнанные из милиции за взятки и превышение власти, большую часть из которых составляют гаишники, не смыслящие в профессии сыскарей.

— С сожалением должен вам доложить, Юрий Макарыч, что анонимка получила подтверждение.

Гладышев хлопнул ладонями по рулевому колесу.

— Я так и знал! Чутье меня не подвело. В последнее время жена ведет себя очень странно. Она стала совсем чужой. Будто не родная. А ведь мы прожили вместе шестнадцать лет. Ее словно подменили. Она от меня шарахается. У вас есть факты?

— Не имею привычки делать выводы на пустом месте.

Лева протянул плотный конверт. Гладышев долго не решался взять в руки компромат, потом все же цапнул его, словно воробей мошку. На снимках красовались его супруга Ирина под руку с высоким красавцем, они входили в подъезд незнакомого дома. На другом снимке они сидели в уличном открытом кафе и пили вино, далее шли фотографии парочки в машине, возле машины.

— Кошмар. Он же совсем молодой.

— Ему тридцать пять. Он водит ее к себе домой. Зовут его Антон. Обычный прощелыга и альфонс. Обслуживает богатых вдов и замужних женщин, нуждающихся в мужской ласке. Одним словом, проститутка. Если женщина очень богата, может на ней жениться, такие случаи уже были в его практике. Женщины очень доверчивы. Не важно, верят они ему или нет, главное, что хотят верить, это он знает не понаслышке. У парня большой опыт по этой части. С вашей женой ему проще обычного — она не сомневается в его искренности, так как считает себя красавицей.

— Была когда-то таковой. Лет двадцать назад.

— У женщин о себе мнение не меняется, многие до старости верят в свою неотразимость. Если Антон сумел выведать, сколько денег у вашей жены, то он сделает все, чтобы разрушить ваш брак.

— Какие у нее деньги? Все деньги мои. Я их всю жизнь своим горбом зарабатывал, а она в салонах красоты просиживала и на ипподроме.

— Однако вклады записаны на ее имя. Как же вы опростоволосились, с вашей-то недоверчивостью, Юрий Макарыч.

— А что оставалось делать? В подвале деньги хранить? А проценты? На них семья может жить. Нет! Ничего у нее не получится, не на того нарвалась, паскуда!

— Уже получилось.

В шею под загривком, прикрытым поседевшими волосами, вонзился шприц. Гладышев вздрогнул. Секунды, и в глазах предпринимателя поплыли красные круги, ему стало очень холодно, конечности онемели. Белый свет померк.

Лева завернул шприц в платок и вышел из машины. Осмотревшись, ничего подозрительного не заметил. Стройка, она и есть стройка — пустырь, бетонные плиты, голый остов здания, поржавевшая арматура. Лева открыл водительскую дверцу, собрал фотографии с колен своего уже бывшего клиента, сунул их обратно в конверт и достал из кармана покойника плотную пачку долларов.

— Извините, любезнейший, но свой гонорар я все же заберу. Даром ничего не делаю.

Сыщик надел резиновые перчатки, вытащил пузырек с валокордином, отвинтил крышку, смочил губы трупа лекарством, а пузырек зажал в его руке.

— Вот так все будет понятно. Царствие вам небесное, Юрий Макарыч. Зря вы своей жене не доверяли. Впрочем, как и она вам.

Лева захлопнул водительскую дверцу, подошел к железной бочке из-под строительной смеси, поджег конверт и бросил его на дно. Задерживаться он не стал, сел в машину и уехал. Старенькие «Жигули» были давно сняты с учета, а прикрученные номера нигде не зарегистрированы. Лева пользовался ими очень редко. И тут ему не повезло, на подъезде к городу его остановил гаишник. Впервые он почувствовал себя не в своей тарелке. Но не может же все и всегда проходить гладко, надо быть готовым ко всему. И он был готов. Выйдя из машины, направился к капитану.

— Что-то не так?

Капитан и рта не успел открыть, как он сунул ему под нос удостоверение Главного разведывательного управления. Тот прочел и козырнул.

— Можете ехать, товарищ полковник.

— Спасибо, капитан.

Экзамен выдержан. Ни малейшего волнения Лева не испытывал. Все нормально. Но понял — ментов он точно удивил. Полковники ГРУ на таких развалюхах не ездят, придется подыскивать новые номера и перекрасить колымагу. «Жигули» он загнал во дворик в центре города и накрыл брезентовым чехлом — не известно, когда ему понадобится эта машина в следующий раз. Домой он возвращался на метро, по дороге выбросил в урну шприц, завернутый в платок.

На пороге шикарной квартиры его встретила жена.

— Господи, Боря, почему так долго? Обед на кухне, все горячее. Обслужи себя сам, ко мне Таня должна зайти.

Так Лева превратился в Бориса.

— Без проблем, дорогуша. Обычно ты к ней ходишь. Если бы она жила не в соседнем подъезде, а через улицу, тебе было бы лень ходить в такую даль.

— Не ёрничай. Как я могла уйти, пока тебя нет. Ты стоящий на столе сахар не видишь, тебе все подать надо.