Марина Серова - Три места под солнцем

Второе — ребенок. Ей ближе к тридцати, и она грезит малышом. Хочешь, чтобы жена сидела дома, позволь ей хотя бы завести ребенка! Третье — состояние. Да, коттедж и половина дела оформлены на Марину. Так надо показать ей, что, оставаясь женой Владимира Синдякова, она наверняка останется ни с чем. По крайней мере, необходимо создать иллюзию этого. Я отложила саксофон в сторону и протянула руку за сотовым.

— Витя, это Полина, помнишь, ты мне «жучки» с аппаратурой продал? Слушай, как сделать так, чтобы мой номер при связи не определялся?

— Легко, — ответил Шило, — только лучше подъезжай ко мне и возьми новый мобильник с карточкой. Карточка зарегистрирована на подставное лицо, мобила серая. Номер будет высвечиваться, а хозяина найти будет проблематично. Если хочешь, чтобы тебя стопроцентно не вычислили, включай только за пределами дома и для звонка.

Что мне нравилось в Вите Шило, так это его способность не задавать вопросов и интуитивное понимание того, что именно необходимо клиенту. Через полчаса я уже звонила Марине. Слегка изменив голос и заранее отрепетировав текст, я протараторила в трубку:

— Здрасти, это Элла, мы с вашим мужем любим друг друга. Я чего хочу сказать: вы ничего не сможете сделать. Он давно любит только меня, у нас через пять месяцев родится маленький, и Володечка узаконит наши отношения, он мне обещал. Он уже и имя ему придумал, и квартиру нам покупает. А вообще, жить мы будем в коттедже, там воздух свежее, но от квартиры я тоже не собираюсь отказываться, ее сдавать можно за хорошие деньги. Так что собирай чемоданы, дорогуша!

Я нажала кнопку отбоя. За все время Марина не проронила ни слова. Теперь звонить ей я буду часто. Звонить и рассказывать, как любит меня и будущего малыша Володечка, какие у нас совместные планы, сколько детей мы хотим иметь. Имя Элла я тоже взяла не случайно. У бывшего прокурора явно есть планы на недалекую журналистку Эллу Усенко, так что если Марина вздумает устроить ему сцену, он не сумеет вполне натурально признать, что совсем не знает эту барышню. Может быть, придется встретиться со слизняком еще раз. Одних анонимных звонков было мало. Нужны доказательства измены мужа. Пока только измены.

Последующие дни я как приклеенная повсюду следовала за машиной Владимира Синдякова. Дело профессионального слежения оказалось не таким простым, как это выглядело в кино. Хорошо еще, что я уверенно чувствовала себя за рулем, а то точно бы потеряла его в первые же двадцать минут или, того хуже, устроила бы ДТП. Ничего, что помогло бы мне, я в эти дни так и не узнала. Первую половину дня он обычно отсиживается дома, ближе к вечеру выезжает в город. Посещает массажиста, ужинает в ресторане «Техас», поздно вечером возвращается домой. Встречается ли с кем в ресторане или ужинает один, пока выяснить не удалось. Кажется, места в этом ресторане были распроданы на месяц вперед — сколько раз я пыталась проникнуть внутрь, столько раз швейцар заявлял, что свободных мест нет. Марину Синдяков с собой не берет. Никогда не заезжает в офис строительной компании.

На работе пришлось взять больничный. По телефону мне совершенно не стыдно было врать, что в середине лета я сильно простудилась и подхватила серьезную ангину:

— Да, лежу в постели. Нет, навещать меня не надо, ангина очень заразна. Да, уход за мной прекрасный, апельсины я не ем, у меня от них сыпь.

Купить больничный мне помогла вездесущая Алина. Сегодня же позвонила и назначила мне встречу в нашей любимой кофейне. Я попыталась отказаться, но подруга заявила, что если я не явлюсь к ней на свидание, она приедет ко мне домой и будет меня лечить. Угроза подействовала. Одним из увлечений Алины была народная медицина. Как-то я действительно заболела ангиной, так эта эскулапша притащила мне огромную жабу в литровой банке и заявила, что я должна засунуть это чудовище себе в рот, глубоко вдохнуть и выдохнуть прямо в морду жабе. По ее словам, после этого зверюга должна была мгновенно откинуть лапки, а я так же мгновенно выздороветь.

Вызвала меня подруга для отчета о проделанной работе по борьбе с наркомафией. Разозленная неудачей с раскраской заводской стены и джипа московского гостя, Алина собрала всех любителей граффити и ночью, при свете фонарей, превратила забор одного из гаражных кооперативов в произведение искусства. Сторожа кооператива никак не думали, что надо охранять не только гаражи, но и забор, и не только изнутри, но и снаружи. Поэтому так испугавшие меня глаза молодого наркомана пугали теперь весь город. Алина со товарищи к утру успела скрыться — как она говорила, не из страха перед возмездием, а потому что истинное добро не любит выставлять себя напоказ. Не зря же тимуровцы рисовали звездочки на домах воинов тоже под покровом темноты!

Кроме того, она привлекла под знамена группы еще несколько приверженцев — особой ее гордостью была студентка музыкального училища, поющая по ночам в ресторане. Участники движения «Нет — наркотикам» готовили благотворительный концерт и пригласили девушку для участия. Так как для заманивания яркой исполнительницы был отправлен самый стильный участник движения, акция удалась, возникли лишь проблемы с рестораном. Именно на этот вечер дирекция никак не хотела отпускать исполнительницу. Роман певицы с активистом движения был в разгаре, девушка не обладала покладистым характером, слово за слово, и девица хлопнула дверью.

— Представляешь, какая сознательная растет у нас молодежь? — вещала Алина. — Для участия в наших концертах девушка бросила хорошо оплачиваемую, но унизительную работу певички в притоне! И теперь совершенно бесплатно отдает свой талант за великое дело!

— Так какой, ты говоришь, ресторан остался без певицы? — переспросила я.

— Я же говорила, «Техас»! Там ужас как все дорого, жуткий фейсконтроль, а из женщин ходят одни проститутки! Поэтому наша заслуга еще и в том, что мы спасли девушку от будущей страшной участи! Думаешь, долго она еще пропела бы там? День-два, и все! Продали бы какому-нибудь мордовороту. Уж я-то знаю. Кстати, из-за этого «Техаса» я еще и поссорилась со своим будущим свекром. Когда я узнала, что это его любимый ресторан, я заявила, что ноги моей не будет в доме, в котором проживают сторонники разврата. Думаешь, он смутился? Ржал, как жеребец! Сказал, что я дура. А я сказала, что он развратник, а он…

Сожалею, но мне пришлось грубо прервать подругу. Не было времени на миндальничание. Алина надула губы и заявила, что больше никогда сама мне не позвонит и я еще за ней побегаю. Я вернулась домой, оделась подобающим образом, положила в футляр саксофон и выехала из дома. Время для встречи с администратором «Техаса» было самое подходящее — посетителей еще не было, пара официантов лениво бродили по залу. Мои догадки оказались верными, ресторан срочно нуждался в яркой исполнительнице. Певица ушла, инструментальной музыкой никого нынче не удивишь, поэтому мой саксофон вызвал у администратора маленький столбняк. Как я и рассчитывала, в нашем провинциальном городе сей инструмент был редкостью даже в комплекте с исполнителями-мужчинами, девушка же саксофонистка, да с хорошей фигурой, да с гривой светлых мелких спиралек (ну и что, что парик), да с яркими синими глазами (ну и пусть линзы)… Уже на сегодняшний вечер я была ангажирована.