Ирина Градова - Диагностика убийства

– Где были все эти полицейские, когда жгли дом Агарвала? – сквозь зубы прошипела я, окидывая взглядом море людей в форме песочного цвета с кокардами на фуражках. – Где они были, когда убивали отца, когда Бабур-хан торговал наркотиками и девушками из бедных семей?!

– Полицейские – всего лишь люди, – тихо ответил Лал, и я вздрогнула от неожиданности, все еще не привыкнув к тому, что шофер знает английский.

– У них тоже есть семьи, – продолжал он. – И начальство. Если они пойдут ему наперекор, то пострадают и они сами, и их близкие, поэтому все так…

– Вот именно! – резко отозвалась я. – Поэтому мы так и живем, и ничто никогда не изменится, если никто не попытается это изменить !

Выйдя из машины, я пошла вперед. Говинд и Сидху не отставали ни на шаг. Лал также счел своим долгом не оставлять меня, поэтому запер авто и поплелся следом, храня на лице выражение полной безнадеги.

– Сюда нельзя, шримати! – преградил мне дорогу один из полицейских.

– Мне принадлежит собственность на этой территории, – сказала я. – Вы не имеете права не пускать меня!

Услышав это, полицейский замялся и принялся оглядываться в поисках вышестоящего начальства. Не дожидаясь продолжения, я просочилась между ним и дверцей его автомобиля, заметив в толпе жителей Таджа Ноа, который махал в воздухе здоровой рукой, привлекая мое внимание.

– Ну что? – спросила я, пробиваясь к нему.

– Они пытались подобраться к домам, но мы организовали заслон.

– Где Бабур-хан?

– Там, за полицейскими машинами. Он делает вид, что не имеет отношения к происходящему, но я уверен, что его ребята начнут действовать, если полицейские откажутся давить народ! Что делать-то?!

– Все, что сможем! – ответила я, окидывая взглядом бурлящую толпу. Народу гораздо больше, чем можно было ожидать: скорее всего, здесь собрались не только те, кто проживал на территории Таджа, но и некоторые жители трущоб, расположенных дальше по берегу Джамны. Ситуация накалялась. Арджуну придется поторопиться. Самое ужасное, я не уверена, что могу на него положиться: после того, что мы с Тусшаром видели на фотографиях, сделанных Гопалом Бурманом, я поняла, что никому не могу доверять!

Я услышала, как Ноа злобно бормочет что-то по-немецки. Можно было догадаться, что он последними словами клянет эту страну и тех, кто ею управляет. Но это были всего лишь слова. В этот момент я заметила, что через толпу к нам протискивается старший инспектор Ваманкар. Его лицо было красным от напряжения, а усы топорщились, как у таракана.

– Мадам, – обратился он ко мне, – если вы имеете хоть какое-то влияние на этих людей, прошу вас его использовать: мы не желаем насилия, но все к этому идет!

– Вы станете убивать их? – насмешливо поинтересовался Ноа, хотя его лицо было бледно от гнева, а желваки ходили ходуном. – Своих соотечественников?

– Не говорите глупости! – зло рявкнул Ваманкар. – Никто не собирается никого убивать, но вы… вы одним своим присутствием подстрекаете народ к бунту! Вам, иностранцам, всегда больше всех надо – вы же понятия не имеете, как обстоят дела в этой стране…

– Ну почему же не имеем? – перебил Ноа, и в его голосе зазвенел металл. – Кто платит, тот и заказывает музыку, верно? Кстати, инспектор, кто платит вам – сам Бабур-хан или его наниматели?

– Да как вы смеете… – побагровел Ваманкар, и я сочла нужным вмешаться.

– На основании чего вы действуете, старший инспектор? – поинтересовалась я.

– Я ничего не делаю без соответствующего постановления суда! Вот, – он протянул мне изрядно помятую бумагу, – читайте – если, конечно, понимаете на хинди! – тут же подколол он меня.

– Я понимаю, – сказал Ноа и буквально вырвал документ из рук Ваманкара. Пробежав его глазами, он презрительно фыркнул: – Здесь написано, что людей переселяют в район Западного Дели!

– И что не так?

– Да то, что все это так называемое «бюджетное жилье» присутствует лишь на бумаге!

– Вы видите, кто подписал этот документ? – ткнув пальцем в нижний край бумаги, задал вопрос Ваманкар.

– Да какое это имеет значение?! – воскликнул Ноа. – Ни один из них там не был, в отличие от меня! Это – всего-навсего бумажка, а на самом деле людей просто передвинут дальше по берегу Джамны, в глубь трущоб – больше некуда! По крайней мере, сейчас они рядом со своими мастерскими и туристами, а этот, с позволения сказать, «документ» лишит их не только жилья, но и возможности зарабатывать.

– На вас не угодишь! – развел руками старший инспектор. – Тут сказано, что мастерские и магазины, соответствующие санитарно-гигиеническим нормам…

– Давайте честно, старший инспектор, – перебил Ноа, – сами-то вы знаете, какие из них можно подогнать под этот стандарт? Да никакие! Здесь выстроят фешенебельные магазины, лишенные индивидуальности, и будут втюхивать туристам псевдоручную работу, вместо того чтобы помочь тому, что уже есть, приобрести более презентабельный вид!

– Да вы, доктор, прям революционер! – покачал головой Ваманкар. – Земля – крестьянам, фабрики – рабочим… Такова жизнь, и вы тут ничего не измените! Правительство бесповоротно решило преобразить землю Таджа…

– Оно решило очистить трущобы? Эти тысячи домов из картона и жести, крытые торфом и тростником? И как же, простите, – сжечь вместе с населением? А это ни много ни мало около миллиона человек. О, это было бы так удобно: нет человека – нет проблемы, да?!

– Ноа… – начала я.

– Что?! – гаркнул он, устремляя на меня горящий ненавистью взгляд. Я понимала, что эта ненависть направлена не на меня, но мне стало не по себе.

– Есть законные пути…

– Вот, послушайте мадам! – с облегчением вскричал старший инспектор. – Кстати, речь не идет о миллионе людей – всего лишь о сотне семей, занимающих территорию памятника старины…

Я собиралась продолжить дебаты, как вдруг Ноа толкнул меня локтем в бок.

– Смотри, что там происходит?

Мы с инспектором посмотрели в указываемом швейцарцем направлении. Около экскаваторов, выстроившихся в линию, началось какое-то движение. К нам подлетел Самир, едва сумевший протолкнуться сквозь живой заслон, с криком:

– Люди Бабур-хана вытаскивают рабочих из машин! Они собираются сами сносить наши дома!

– И что, вы будете за этим наблюдать? – спросил Ноа, в упор глядя на Ваманкара.

– А что я могу? – пожал плечами полицейский. – В конце концов, они всего лишь выполняют волю городского правительства!

– Вы считаете, люди позволят Бабур-хану уничтожать свои жилища?!

– Если начнется побоище, мы, разумеется, вмешаемся, а до тех пор – извините.

Я в ужасе смотрела, как людское море сжимается вокруг экскаваторов: люди не верили, что их начнут давить, но я не сомневалась, что это рано или поздно произойдет: среди тех, кто уже сидел в кабине экскаваторов, был Кришна, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Я поняла, что мы проиграли. Все усилия зря, мы напрасно подбадривали себя мыслями и разговорами о возможности бороться с системой: система кого хочешь закатает под свой каток, а через день никто об этом и не вспомнит! Гул голосов перекрывал шум двигателей машин, и я едва не пропустила звонок сотового. Если бы он лежал в сумочке, я бы точно не услышала, но, к счастью, я положила его в карман. На экране зажглось имя: «Арджун».